Где-то поодаль от мира

Владимир Стрельников

Где-то поодаль от мира

Владимир Стрельников (Владимир)

Где-то поодаль от мира

Аннотация:Фантастика космическая и не очень. Планета ссыльных.

Солнечная Система. Луна. Порт «Доусон», казармы морских пехотинцев. 18 февраля, понедельник. Две тысячи хрен знает сколько сотен 83 год. 04-30 по Гринвичу.

— Лар, просыпайся, — я укусил за ухо красивую, коротко стриженую шатенку. — Скоро подъем. Тоша, утренний свет. — И мой домашний искин зажег плазменную панель на стене. Легонько дунул морской ветер, с легким запахом йода, водорослей и тропических цветов. Черные скалы и черный песок гавайского пляжа, белую пену на песке осветили первые лучи Солнца. Красотища, блин, жаль только, до отпуска еще полгода.

Вообще, можно с искином и через нейросеть общаться, коннектор я уже надел, но нет желания. Хватит того, что несколько минут разбирал пришедшую почту и читал утренние газеты. Впрочем, хочу я того, или нет, но мой искин отправляет мне данные о радиационной и метеоритной обстановке на поверхности Луны, солнечной активности, сбоях и авариях во внутренних помещениях порта, и самое главное, всю информацию о моем отделении и всю, обязательную для меня информацию о нашем сторожевике, корвете «Осмотрительном», пришедшую на мой адрес тогда, когда меня не было в сети. Чином я не очень вышел, чтобы планы командования знать, но о своем заведывание должен знать от и до. Но при этом я совсем не обязан быть в войсковой сети в законный выходной, а во время секса снять коннектор сам бог велит, а то выплывет запись самого интересного в сети. Есть шутнички в космофлоте. Плюс еще состояние личного счета, курс доставшихся в наследство от троюродного деда, крохотного пакета акций «Газпрома», и пару раз в день данные с приборов своего древнего коллеги, из моего дома в Нукусе. Дом старый, получил в наследство все от того же троюродного деда, ИИ там фактически старый древний компьютер. Программа древняя, медленная, но менять не хочу. Работает, и ладно, если нужно, то Тоша и отсюда что нужно сделает, если уж Старик не справится. А ровно в семь часов на коннектор придут обновленные данные из нашего батальона и с борта «Осмотрительного». Все, служба начнется, хочу я или нет, но придется работать с нейросетью. Не люблю, правда, работать с сетью не в боевом режиме. Все эти графики, схемы, таблицы, которые всплывают в периферийном зрении, и постоянно меняются, зудение голоса в ухе. Предпочитаю работу с голомониторами, хоть и устарели окончательно они уже года три как тому назад. Но я вообще ретроград, если честно.

— Мррр. Обломист, мы же только как заснули! Как вы в пехтуре умеете обходиться двумя часами сна? — Лара почти проснулась, приподнялась на обычно очень узкой для двоих кровати, и, закинув сильные и красивые руки за голову, потянулась. Легкая простынь слетела с ее великолепного тела, и две высокие груди вызывающе уставились в зарешеченные плафоны светильников. На запястье правой руке сверкнул золотом разъем коннектора.

— Лар, не надо меня провоцировать, я живой и очень ранимый! — ну да, я живой морпех. И вид прекрасной обнаженной девушки напрочь забивает мозг гормонами и мешает спокойно думать. Именно потому я постоянно бужу свою девушку за два с половиной часа до общего подъема. Впрочем, есть еще одна причина. Лара Саймон — штурман-лейтенант нашего ЗКП, то есть запасного командного поста форта «Доусон», а я всего лишь капрал, командир отделения морпехов-десантников. Тупой гоблин-штурмовик с подготовкой пилота малоразмерных судов и еще десятка необходимых современному пехотинцу воинских специальностей. Но не офицер, для того, чтобы получить звездочки на погоны, нужно не только серое вещество мозга, но и серьезные деньги и протекция. Просто так в тот же Вест-Пойнт или в Рязанское десантное не поступишь, конкуренция на старой Земле дикая. Офицерские звездочки — это совсем не обязательно тяжелая служба, это скорее всего мягкое кресло и непыльная работенка на матушке-Земле. А потому не стоит офицеру светиться, выходя прилюдно из каюты капрала. Тем более капралу совсем нечего делать в офицерской каюте. Ни к чему подводить любимую девушку. Хотя начальство и знает, но все одно, традиции есть традиции. Ладно, хоть комбез у нее гражданский сейчас, по полной форме она никогда в моей каюте не останется.

— Ты порой несносен, Матвей! И почему я с тобой связалась? — Простыня вообще улетела на пол, и на прохладный бетонопластик опустились две точеные ступни. Соответственно, ступни эти принадлежали двум вообще сногсшибательным ногам, хозяйкой которых являлась взбаломошная, но очень красивая умница, красавица и просто комсомолка (знать бы еще, кто это такая), штурман-лейтенант Лара Саймон. — И вообще, ты тупой мужлан, только и можешь, что крушить кулаками броневые листы и отстреливать мухам их детородные органы! Правда, любовник ты неплохой, — и девушка чмокнула меня в губы перед тем, как зайти в душ.

— Знаю, знаю! И танцую я плохо! Зато, может, я отец хороший! Давай попробуем узнать? — я рукой прижал проснувшийся орган, наблюдая за вышедшей из крохотного душа и одевающейся девушкой. Та вроде как мгновенно, но очень пластично, с большой грацией одела легкий общий комбез, одним движением впрыгнула в высокие ботинки, автоматически застегнувшиеся на ее икрах. Сняла со спинки стула ремень с тяжелым импульсником в поясной кобуре. Не знаю, что она нашла в такой серьезной штуковине? Я, например, при повседневке предпочитаю простой бластер. Легкий, как перышко, ремень не оттягивает, и как раз соответствует минимальной мощности для личного оружия, рекомендованного для повседневной носки. Вообще, здесь, под куполом порта, среди своих, личное оружие не требуется, была бы моя воля, вообще не надевал. С парнями разобраться и в спортзале, на ринге можно. А Лара наоборот, выбрала наиболее мощный экземпляр. Нет, я не спорю, «FNХХ-50» обалденная штука, мощная и точная, и на работу, точнее на штурмовку, я сам беру пару таких, помимо любимого «ковровца». Но носить по коридорам Лунной базы такую гирю изящной девушке — уму непостижимо. Тем временем Лара взяла с узкого стола сейчас прямую пластину своего коннектора, и аккуратно совместила разъем с контактором. Щелкнув, браслет ожил и охватил руку девушки. Коротко пробежались по нему разноцветные огоньки, Лара на пару секунд зажмурилась. Ну да, активация имплантов и нейросети до сих пор не самое приятное ощущение. Но без нее в космосе сейчас делать нечего, даже на гражданские должности не возьмут, уж про армейские и флотские говорить нечего. Впрочем, девушка уже пришла в себя, встряхнула головой, и на несколько секунд замерла, прислушиваясь, а точнее просматривая файлы, всплывшие сейчас в периферийном зрении. Потом подошла к зеркалу, нацепила на ушки сережки-клипсы, блеснувшие искрами небольших, но не синтезированных, а настоящих уральских бриллиантов. Я подарил, между прочим, на прошедший недавно Новый Год, точнее на католическое Рождество. Дороговато, правда, для капрала, пусть и на должности сержанта, но для такой девушки не жалко.

Кстати, про должность. Если я не напорю косяков, то и звание повысят, в течение полугода. А сержант Корпуса — это почетно, итить! Не зря десяток лет отдал, совсем не зря.

— Проводишь? — сдвинув зеркало, повернулась ко мне Лара.

— Обязательно, — кивнул я, приглаживая влажный ежик коротко остриженных волос. Впрыгнул в ботинки, и открыл дверь каюты, пропуская девушку вперед, в коридор нашего отсека.

Слегка цокая электромагнитными подковами по полированному полу, мы неторопливо направились в сторону офицерского сектора. За дверью каюты искусственная гравитация заканчивалась, и начиналась обычная лунная одна шестая. Экономия, которая порой шокировала гражданских спецов, но к которой мы давным-давно привыкли. Во время отбоя народу по отсекам в рабочие дни шарахается немного, и всех далеко слыхать. Вот и цокот патруля мы услышали еще до поворота. Здоровенный темнокожий сержант из военной полиции и два рядовых вежливо остановили нас, и попросили представиться. После чего, считав сканером информацию с коннектора, отдали честь Ларе, и, попрощавшись, двинулись дальше по коридору. Выпивших ловят, обычная процедура в понедельник утром.

— Так, дальше я сама, — Лара вытащила из поясной сумочки крохотное зеркальце, оглядела себя в нем, и чмокнув меня в щеку, пошла к охраняемой дежурный двери. И, после процедуры опознания, исчезла за ней. Вообще, все эти шпионские игрища уже давным-давно просто шаманские танцы. Обычаи Лунной базы, фактически, первой военной базы человечество за пределами Земли. Некоторым отсекам уже по пятьсот лет, в них сейчас заходят только по спецдопускам археологи и особисты. Впрочем, обычные солдаты тоже в них бывают, я еще рядовым участвовал в демонтаже древнего оборудования на одном из нижних ярусов. Плафон, который висит в моей каюте — оттуда. Светодиодные лампы уже лет четыреста, как не производятся, но этой еще годов двадцать работать до окончания ресурса, на складе в подсобке нашел.

Но пора и самому к службе готовиться, скоро подъем, начало будней…

— Учебная тревога, корабль к бою и походу приготовить! — древняя как мир команда разнеслась по корвету, заставив команду разбежаться по боевым постам. Все, понеслось.

— Здравия желаю, главный старшина, — я приветствовал старого киборга, главного корабельного старшину Васильевича. Лет тридцать назад он получил около шестидесяти процентов повреждений тела в одной крутой разборке с пиратами, и был смонтирован с Центральном Военном Госпитале Марса. Службу не бросил, наоборот, фактически перебрался на постоянку сюда, на Лунную базу. И стал одним из тех, кто принимал наш корвет пятнадцать лет назад. И так на нем и остался, его вполне устраивает и служба, и должность командира Четвертой кормовой казематной установки. Ну а мы, наше отделение, по штатному расписанию сидим здесь, в пультовой установки, и громко не кашляем. Морпехам особо на корабле делать нечего, разве в отражении абордажа поучаствовать, или как аварийная команда. Первое здесь, в Солнечной системе — ну очень маловероятно, но и первое, и второе периодически отрабатываем на учениях.

— Тебе тоже не кашлять, капрал, — добродушно пробасил из внешнего динамика киборг. — Тебя боцман просил подойти к нему на шлюпочную палубу.

— Спасибо, подойду, — кивнул я, устраиваясь в своем ложементе. С боцманом, тоже главным корабельным старшиной Йенсоном, нас обоих связывало небольшое увлечение. Хобби, так сказать, оба любим старые — престарые вестерны. Желательно, снятые в двадцатом веке. А передавать такие фильмы по сети — значит попасться на крючок отделу по защите интеллектуальной собственности, мать его. Вот и пишем на флешки фильмы, и передаем из рук в руки. Благо домашний искин никого в сеть не пустит. — Не заешь, главный, на сколь выходим?

— Вроде как туда-сюда, до орбиты Плутона прошмыгнем и вернемся, обычная рутина. — Васильич гонял по экрану настройки орудий. Тоже тот еще ретроград. — Чтобы лишка салом не заплыли.

— Легкая пробежка это неплохо. Так, дежурства по отделению в обычном порядке. Рядовой Зейман, первый. Остальным отбой, — и я сам устроился поудобнее, и задремал. Не, ну а что терять полтора часа как минимум, пока корабельщики прокрутят свои агрегаты в прогонных режимах, и дадут добро на отчаливание. Эх, знал бы я, чем закончится это поход…