Где-то в районе Сретенки
Шрифт:
– Лариса, – назвалась блондинка очаровательным голосом и попросила Везбина: – Молодой человек, пожалуйста, уступите девушке место у окна.
– Может тебе трусы ещё постирать?! – огрызнулся Альберт, раздражённый чужим мажорным настроением.
– Может быть, – весело откликнулась блондинка и закинула свой чемоданчик на верхнюю полку.
– Простите нашего молодого друга, Ларисочка. Он такой грубый из-за проигрыша в карты, – нарочито медленно перетасовывая колоду карт, сказал пожилой мужчина с аккуратной
– Бывают в жизни огорчения, – отметила блондинка и прикрыла сочные губы прядью волос. Крупная грудь её колыхнулась от беззвучного смешка.
– Ну, вас всех к ядрене фене! – рассердился Альберт, повесил на плечо кожаную борсетку и быстро вышел в безлюдный коридор.
Блондинка присела к окну, за которым тянулся лес, и попросила:
– Мальчики, сыграйте со мной в картишки.
– Мы играем только на наличные, – сообщил мужчина с колодой карт в задрожавшей руке. Взгляд его уставился на женскую грудь и породил шаловливые фантазии о нудистском пляже.
– Это банально, – разочарованно произнесла блондинка и предложила: – Сыграем в дурака на раздевание? Кто проиграет – тот снимает с себя вещь.
– Сыграем, – поспешно согласились пожилые мужчины. Они были друзьями много лет. Обманом обыгрывать людей в карточной игре было смыслом их существования. Они были уверены, что вечер, заглянувший густым оранжевым закатом в окно купе, будет великолепным эпизодом в их кочевой жизни.
Поглядывая с хитрецой на самодовольные помолодевшие лица мужчин, блондинка завладела колодой карт, – игра началась. Козыри оказались черви.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Альберт Везбин несколько раз прошёл по коридору от туалета до туалета, смирился с проигрышем денег и остановился у двери своего купе. Он надумал лечь на верхнюю полку и прикинуться глухонемым до завтрашнего утра, до прибытия поезда в Москву. Но планам его помешала появившаяся в коридоре молодая женщина в белом платье просторного покроя, в белых босоножках. Завитки коротких темно-русых волос ее придавали детскость её приятному овальному лицу. В свои двадцать пять лет она выглядела не старше лет двадцати. За спиной молодой женщины двигался, сильно шатаясь, одурманенный чем-то молодой азиат и что-то требовал короткими фразами на родном языке.
– Отстаньте от меня! Отстаньте, или я позову проводницу! – пригрозила темно-русая женщина преследователю. Чёрные глаза её блестели от слёз. Щёки её пылали. Она мысленно умоляла своего ангела-хранителя сделать её невидимой.
– Я сегодня за проводницу, – сказал Альберт и ударом правого кулака в подбородок нокаутировал азиата.
– Привет, – произнесла женщина спокойно, словно не случилось ничего необычного. – Я – Нина. Я еду в Москву.
Тут дверь в купе Везбина отворилась, и в коридор выползли по-пластунски два пожилых мужчины
– Лара развлекается, – пояснила Нина с многозначительной ухмылкой. – С ней сейчас тебе лучше не встречаться.
– Почему? – не понял Альберт, с удовольствием наблюдая, как обыгравшие его картёжники ползут к туалету.
– Она тебя замучает до смерти, – ответила Нина серьёзно.
Из купе высунула голову раскрасневшаяся Лариса и потребовала:
– Вернитесь импотенты! Давайте играть дальше! Козыри – буби!
– Отстань от нас, – отозвались картёжники, продолжая ползти. – Мы дадим тебе денег, только отстань от нас.
Нина утянула Альберта Везбина за руку в тамбур и поведала скороговоркой:
– Когда-то муж Лары, разжёг в ней страсть к сексу, разжёг и погиб от ножа в бандитской разборке на вещевом рынке. С тех пор, если какой-нибудь мужик тронет ляжку или коленку Лары, она превращается в фурию с ненасытной утробой. Лару знают все женатики нашего города. За это их жёны сговорились покалечить Лару и меня заодно, хотя я редко спала с женатиками. Я с Ларой еду в Москву. В Москве нас ждут великие дела.
– Проституция? – как бы ненароком поинтересовался Альберт.
– Каждый зарабатывает на жизнь, как может, – отозвалась Нина и вскинула голову. В чёрных глазах её мелькнула тревога.
– И я так считаю, – произнёс Альберт веско. – Пойдём, выпьем вина в ресторане.
– Пойдём, – согласилась Нина и поинтересовалась: – Имя своё назовешь или кликухой отделаешься?
– С чего ты решила, что у меня есть кликуха?! – удивился Альберт.
– Я знаю мужчин. Ты из крутых парней, из парней с кликухой.
Альберт Везбин назвал своё имя и отправился с Ниной в вагон-ресторан.
Из двенадцати столиков в вагоне-ресторане был занят лишь один – двое мужчин и две женщины пили за ним красное вино и громко разговаривали.
Альберт усадил Нину за столик подальше от шумной компании, подозвал официанта и попросил:
– Принести-ка нам, друг мой, бутылку самого дорогого вина и самое вкусное пирожное.
– Жаль, что мы завтра расстанемся! – воскликнул женский голос из компании. – Давайте встретимся будущим летом в том же санатории.
– Помнишь, Кэт, как за день до отъезда, ты пьяная залезла на крышу столовой и ругалась с лесным эхом?! – произнёс мужской голос. – Потом разделась и загорала под луной. А когда я к тебе подкрался, ты …
– Об этом неприлично за столом! – запретил женский голос.– Давайте, выпьем за руки массажистов санатория!
– Выпьем! – согласились вразнобой три голоса.
– Помнишь, Мэри, как ты подавилась в столовой вишнёвой косточкой? – задал вопрос женский голос.
Компания дружно хохотнула.