Где ты, рай
Шрифт:
"Хватит, друзья!
– Джеймс Кокс становится между двумя мужчинами.
– Не надо затевать ссоры. Только если мы будем держаться вместе, мы справимся с нашей задачей".
"Ты не имеешь права командовать мной, - орет Сэм.
– И я не хочу, чтобы Морж бил меня. Я запомню, что произошло сегодня, и это вам дорого обойдется".
"Если ты не хочешь идти за водой, я пойду сам". Джеймс Кокс уже на пути к фляге, которая снабжена двумя носильными ручками, где Нат хватает вторую ручку. "Пойдемте", - говорит Кокс Нату и Аллену.
"Не хочешь взять с собой ружье?" - кричит ему Вильям Брайент, когда они уже отошли от костра.
"Нет, ружье должно быть у тех, кто остается у баркаса. Пусть ружье всегда будет там,
3
Поход к источнику возглавляется человеком, которого "ботаники" принимают за вождя. У многих аборигенов - как у мужчин, так и женщин открытые раны, а у этого невероятно долговязого тощего человека обнаженная подкожная клетчатка между ноздрями и широкими губами. Возможно, это воспаление носового хряща, через который он продел кость казуара, или же он очень сильно простужен. Вильям Аллен придумал для него кличку Сопляк.
Сопляк распоряжается, чтобы некоторые женщины пошли с ним и понесли флягу. Одна из них, которая, по мнению Вила и Мэри, похожа на их покойную приятельницу Бетти, самая красивая из туземных женщин; по европейским представлениям ее можно рассматривать как привлекательную молодую девушку, если бы она не была слишком грязна. Толстый слой грязи и пыли покрывает бульшую часть ее тела; лепешки высохших испражнений она снимает с себя, садясь в песок и обтирая заднюю часть вращательными движениями. Она невероятно расторопна: небольшие куски плавника она собирает на берегу пальцами ног, а когда хочет прислушаться к чему-то, стоит совсем тихо и поднимает одну ногу, при этом колено выставляет вперед, а ступня приставляется к берцовой кости другой ноги. Так австралийская Бетти стоит, как странная экзотическая болотная птица, и ожидает приказаний Сопляка, который, вероятно, ее муж.
Бетти, помахивая огненной палкой, жестами дала понять европейцам, что другой мужчина, который пойдет показать источник, ее брат. У него еще менее выступающая задняя часть, еще прямее спина и еще длиннее и тоньше кости, чем у других мужчин, его глаза глубоко посажены в глазницы - это хорошая защита от солнца; кроме того, у него на теле много белых полос, за что Старик назвал его Призраком. Третьего аборигена Аллен назвал по имени главного палача Порт-Джексона - Джон-Порка, - его задача следить за женщинами, и он непрестанно командует ими. Тропа, по которой они идут, используется зверями как путь к водопою. Задача женщин отыскивать пищу здесь, среди листьев и колючек. Если они не выполняют указаний Джона-Порки достаточно расторопно, он толкает их, бранит и шлепает ладонью. Трое белых людей получают наглядное представление, что вряд ли в кругу аборигенов приятно быть женщиной: с ними, несомненно, обращаются жестоко, они должны нянчить и кормить детей, собирать топливо, искать пищу, готовить обед и носить тяжелые грузы во время переходов.
Джон-Порка - очевидно, важная персона в маленьком обществе: он находит пищу и отвечает за то, чтобы у людей плоского камня ее было достаточно. Если наступает неурожай или засуха, когда водоемы и источники пересыхают, это означает, что предки мстят нынешним членам племени и от них можно откупиться лишь тем, что искатель пищи жертвует свою жизнь или уходит от группы, что также означает смерть в одиночестве. Он связующее звено между живыми и мертвыми, и потому он проводит самую торжественную официальную церемонию в жизни племени, когда мальчик и девочка принимаются в круг взрослых при наступлении половой зрелости. Для мальчика это происходит путем различных обрядов, так или иначе связанных с ощущением боли. Мужчина должен вытерпеть физическую боль, в противном случае он не приживется в этом мире. На руку мальчика кладется раскаленное докрасна дерево, и если он выдержит это небольшое испытание, не потеряв сознание, значит, ему можно носить украшение в носу. Его отец или дядя дарят ему небольшую кость казуара; Джон-Порка бурит дырку в его носовом хряще так, чтобы через нее можно было продеть кость и носить ее в знак того, что он стал взрослым. Один или несколько передних зубов у него изымаются: сначала их расшатывают у десен острой палочкой или костью, а затем выбивают камнем. Теперь вступают
Еще более жесток обряд посвящения девочек. Когда у девушек начинают развиваться груди, их смазывают жиром или маслом, и старшие женщины поют, чтобы они выросли. При первой менструации девушке делают надрезы на коже в виде символа племени. Кроме того, нередко удаляют один-два сустава на нескольких пальцах. С этой целью перевязывают палец лентой, и поступление крови прекращается. Все это происходит под песни и пляски. У племен, живущих на побережье моря, есть обычай, когда женщины заходят по пояс в воду и там танцуют и толпятся при лунном свете. Затем на берегу разжигают костер, огонь забрасывают мокрыми водорослями, на которые кладут молодую девушку, пока она вся не прокоптится. Джон-Порка лишает ее девственности с помощью пальца или острого камня. Возможно, "люди плоского камня" пришли к своему кобонгу-камню, чтобы совершить именно такой обряд копчения девушки, но из-за присутствия европейцев им пришлось отложить эту процедуру.
Из леса женщины возвращаются с личинками крупного ночного мотылька (witchetty grub), которые, видимо, считаются особым лакомством. Сопляк дает знак устроить небольшой отдых. Бетти подбегает с огненной палкой, в течение очень короткого времени костер разожжен и быстро образуются угли, на которых поджаривают больших черных личинок. Сопляк подает знак рукой "Будьте добры отведать угощение!" Так, во всяком случае, "ботаники" понимают его жесты.
"Я, право, не знаю. Вам хочется попробовать, друзья?" - спрашивает Аллен своих спутников.
"Ты должен это сделать, Старик, иначе ты оскорбишь Сопляка и Джона-Порку, - высказывается Нат, - а мы рискуем получить копье в спину".
С величайшей осторожностью Аллен пробует личинки ночного мотылька. "Это никогда не станет моим любимым кушаньем", - решает он.
Джеймс Кокс находит, что они по вкусу больше всего напоминают залежавшийся сыр. "Однако мы теперь научились это есть, - говорит он, - и может настать день, когда мы будем рады, если найдем этих личинок".
На небольшом удалении от опушки деревья становятся выше, и начинается девственный эвкалиптовый лес. Здесь протекает ручей с чистой водой, где трое европейцев наполняют флягу. Но когда они показывают, что хотят вернуться к баркасу на берегу, их останавливают "люди плоского камня". Джеймс Кокс жестами пытается объяснить им, что они должны доставить питьевую воду своим товарищам и снова прийти сюда, чтобы еще раз наполнить флягу. Аборигены, по-видимому, не понимают их, и, когда Кокс сдержанно, но решительно отстраняет Джона-Порку с тропы, показывая, что у него серьезные намерения, он получает сильный удар по плечу и вынужден отступить на два шага назад. Абориген хватает копье, прислоненное к дереву, и направляет его острие в Кокса на расстоянии менее метра от его груди.
"Успокойся! Успокойся!" - Кокс говорит это, вероятно, главным образом для самого себя, но оба его товарища понимают, что тут ничего нельзя поделать.
"Они отделили нас от наших товарищей, чтобы убить здесь, где у нас нет ружья", - говорит Нат.
"Откуда им знать, как используют ружье?" - таково мнение Аллена.
"Может, пока они ничего нам не сделают, но я думаю, они хотели разделить нас. Теперь, когда им это удалось, они пойдут назад к баркасу и покажут жестами, что мы в затруднительном положении, чтобы заманить еще некоторых товарищей с собой к источнику. И что случится? Ведь их тоже убьют".