Гедда Габлер (пьесы)
Шрифт:
Я подозреваю, что Эйлиф иной раз таскает у меня сигары, но виду не подаю. (Смеется.) И захвати мою шапочку, Мортен! Катрина, покажешь ему, куда я ее положил? Не надо, не надо, он сам нашел!
Мальчики приносят все, что просил отец.
Прошу вас, друзья мои. А я уж, как всегда, трубочку. Сколько мы с ней нагулялись вдвоем там, на севере, в Нурланде, да в какую мерзкую погоду! (Чокается.)
1
От норвежского skal (чаша) – традиционный заздравный тост в Скандинавии.
К а т р и н а (не отрываясь от вязания). Вы скоро в море, капитан Хорстер?
Х о р с т е р. Надеюсь к следующей неделе все закончить.
К а т р и н а. В Америку идете?
Х о р с т е р. Да, план такой.
Б и л л и н г. Так вы же не успеете проголосовать на муниципальных выборах?!
Х о р с т е р. Опять будут выборы?
Б и л л и н г. А вы разве не знаете?
Х о р с т е р. Нет. Я не по этой части.
Б и л л и н г. Но вас все же заботят общественные проблемы?
Х о р с т е р. Нет, я в них ничего не понимаю.
Б и л л и н г. И тем не менее – хотя бы голосовать должен каждый.
Х о р с т е р. И кто в этом вовсе не разбирается, тоже?
Б и л л и н г. Разбирается? Что вы имеете в виду? Общество – оно как корабль, крутить штурвал должны все вместе.
Х о р с т е р. Возможно, на суше это работает, но на море точно добром не кончится.
Х о в с т а д. Удивительно, что моряки в большинстве своем так мало интересуются делами родной страны.
Д о к т о р С т о к м а н. Моряки что перелетные птицы, им везде дом, и на севере, и на юге. Вот отчего, господин Ховстад, нам, остальным, надо быть вдвойне активными. Ждать ли в завтрашнем «Вестнике» чего-нибудь важного на общественную тему?
Х о в с т а д. О наших городских проблемах ничего. Но послезавтра я хотел поставить вашу заметку.
Д о к т о р С т о к м а н. Да, заметка эта. Вот дьявол. Слушайте, знаете что – повремените пока с ней.
Х о в с т а д. Зачем ждать? У нас и место есть, и время сейчас, по-моему, самое подходящее.
Д о к т о р С т о к м а н. Да, да, вы кругом правы, но все-таки придержите статью. Я потом объясню, в чем дело.
В гостиную входит П е т р а, в пальто, шляпке и с тетрадками под мышкой.
П е т р а. Добрый вечер.
Д о к т о р С т о к м а н. Петра, ты пришла? Добрый вечер!
Все здороваются. Петра кладет верхнюю одежду и тетрадки на стул у двери.
П е т р а.
Д о к т о р С т о к м а н. Давай включайся скорее!
Б и л л и н г. Сделать вам стаканчик?
П е т р а (идет к столу). Спасибо, я сама; у вас слишком забористый выходит. Да, папа, у меня для тебя письмо. (Идет к стулу, на котором лежат ее вещи.)
Д о к т о р С т о к м а н. Письмо? От кого?
П е т р а (роется в карманах пальто). Я, когда выходила, встретила почтальона…
Д о к т о р С т о к м а н (встает и идет к ней). И ты не отдала мне письмо сразу?!
П е т р а. Честное слово, у меня уже не было времени возвращаться, чтобы отдать. Вот оно.
Д о к т о р С т о к м а н (хватает письмо). Посмотрим, посмотрим, девочка моя. (Читает адрес отправителя.) Так и есть!
К а т р и н а. Это то письмо, которого ты так ждал, Томас?
Д о к т о р С т о к м а н. Оно самое. Все, я пошел к себе. Катрина, в кабинете опять лампы нет, да? И где мне взять свечу?!
К а т р и н а. Лампа горит у тебя на столе, Томас.
Д о к т о р С т о к м а н. Хорошо, хорошо. Прошу ненадолго простить меня. (Уходит в кабинет.)
П е т р а. Мама, а что случилось?
К а т р и н а. Не знаю. Но в последние дни он каждые пять минут спрашивает, не приходил ли почтальон.
Б и л л и н г. Возможно, иногородний пациент.
П е т р а. Бедный папа, он набирает себе слишком много дел. (Смешивает себе тодди.) О, вот это будет вкусно!
Х о в с т а д. Вы сегодня опять преподавали в вечерней школе?
П е т р а (отпивает глоточек). Два часа.
Б и л л и н г. И четыре часа утром в пансионе?
П е т р а (садится за стол). Пять.
К а т р и н а. А вечером еще будешь проверять тетрадки, как я вижу.
П е т р а. Да, целую стопку.
Х о р с т е р. Похоже, вы тоже набираете себе слишком много дел.
П е т р а. Да. Но это хорошо. Мне нравится приятная усталость от работы.
Б и л л и н г. Вам она нравится?
П е т р а. Да, потому что тогда спится отлично.
М о р т е н. Получается, ты страшная грешница, Петра.
П е т р а. Грешница?
М о р т е н. Ага, раз ты так много работаешь. Господин Рёрлунд говорит, что работа – наказание за наши грехи.
Э й л и ф (фыркает). А ты и поверил, дурень!
К а т р и н а. Эйлиф, прекрати.
Б и л л и н г (хохочет). Здорово!
Х о в с т а д. Мортен, а ты не хотел бы работать так же много?
М о р т е н. Нет, не хотел бы.
Х о в с т а д. Кем же ты тогда хочешь стать?