Гектары в тумане
Шрифт:
Лёша: – Всё правильно. Я поплыл спать.
С трудом встаёт на ноги. Покачиваясь, уходит.
Адатмыра: – Представьте себе, и мне жалко вашего непутёвого и зарвавшегося человечка. Но как есть, так и есть. Какой-то балбес внушил ему, что он особенный и все ему должны и обязаны… особенно, родная бабушка.
Вера Петровна: – Вот именно. Как мне не пожалеть его и Катерину? А этот самый балбес, конечно же, я. Разбаловала их и трудолюбию не научила.
Появляется Екатерина Семёновна. Падает перед столиком с трудом встаёт. Садится в стороне от журнального столика.
Екатерина Семёновна: – Ну, что, невесты, дружочки мои, разобрались, кому из вас становиться Лёшиной супругой? Решайте, а то ведь у Лёшеньки желающих много. За ним столько тёлок гоняется.
Вера Петровна: – Иди-ка спать, психолог, язви твою мать! Безобразно выглядишь.
Екатерина Семёновна: – Чего ты тут мне указываешь, мамаша? Задолбала уже всех своим старческим маразмом.
Адатмыра: – Иди, пьянь, спать, пока в глаз не получила!
Екатерина Семёновна: – Поговори мне ещё, болотная ящерица! (встаёт на ноги и тут же падает, с трудом поднимается). Завтра я с тобой разберусь! Впрочем, ладно, живи, сволочь. Я Лёшу огорчать не хочу. Он – мой сын! Самый лучший в мире!
Вера Петровна: – После моей смерти, он тебя выпотрошит, а потом, куда-нибуль, на свалку отвезёт. С тобой он церемониться не станет. Ведь Лёша знает, что он тебе – по барабану.
Екатерина Семёновна: – Да? Ну и пусть! Завтра разберёмся. А ты, маманя, всё равно, скоро подохнешь!
Вера Петровна (с грустью): – Иди уж! Конечно, подохну. Успокойся.
Екатерина Семёновна уходит, едва волоча ноги.
Ульяна: – Я такого от Екатерины Семёновны не ожидала.
Вера Петровна: – Хватит врать, Ульяна! А то ты никогда таких пакостных слов от неё не слышала. Хоть бы один раз ты за меня заступилась.
Ульяна: – Как же я могу это сделать, Вера Петровна. Я ведь даже не знаю, как себя здесь вести.
Адатмыра: – Ульяна права. Сегодня она за тебя, Петровна, заступится, а завтра ты же её и обвинишь. Ты ведь в рабстве полном у своей дочери и внука.
Вера Петровна: – Наверное, так и есть. А что я могу поделать?
Ульяна (поднимается с места): – Уже поздно. Пойду домой.
Адатмыра (тоже встаёт на ноги): – Подожди, Ульяна! Пойдём вместе.
Вера Петровна: – Вы обе меня оставляете. Одну. Если не считать их, моих дорогих родственников, то я совсем одна.
Ульяна: – Я утром забегу, узнать, что и как.
Адатмыра: – Я тоже приду, Петровна. Так что, спи, и не думай ни о чём плохом.
Вера Петровна: – А ты-то где ночевать будешь, Адатмыра? Опять на болоте? Оставайся со мной. Я себе на раскладушке постелю. Есть тут у меня два одеяла в шкафу. Правда, рваненькие. Но какая разница? Мы с тобой люди привычные.
Адатмыра: – Не переживай, Вера Петровна. У меня – всюду дом. Нигде не пропаду.
Вера Петровна: – Наверное, у тебя там, на болоте, хорошо, спокойно.
Адатмыра: – Да. Но иногда ночные птицы кричат и другие голоса слышатся. Но они никому не мешают.
Ульяна: – Я, наверное, с ума бы сошла, если бы оказалась ночью на болоте. Вы, Адатмыра, можете переночевать у меня. Мои мама и папа ничего не скажут. Я всё им объясню.
Адатмыра: – Ты ничего им не сможешь объяснить, Ульяна. Происходящего понять невозможно. Мне не нужно крыши над головой и лежанки под боком. Я ведь не человек.
Ульяна: – Странно и страшно. Но интересно.
Вера Петровна: – Лучше ничего не знать, не видеть, не слышать.
Адатмыра: – Это невозможно. Никому не дано отгородится от всего, что вокруг. Во всех мирах и обителях так.
Вера Петровна: – Хорошо бы сойти с ума. Тогда с тебя все взятки гладки. Ходишь себе улыбаешься, и никому, и ничего не должен. Рада бы я лишиться рассудка, да никак не получается.
Ульяна (обнимает её): – Всё будет хорошо. Настанет утро – и жизнь пойдёт совсем по-другому.
Адатмыра: – Да, завтра будет совершенно иным. А мы, наверное, пойдём с Ульяной. А ты, Вера Петровна, отдыхай и не о чём не думай.
Вера Петровна: – Всё уже передумано на сто рядов. Если уж вы торопитесь, так вы идите, а я ещё чаю попью. Холодного. Немного успокоюсь.
Ульяна и Адатмыра уходят.
Вера Петровна встаёт с дивана, запирает за ними дверь. Возвращается, подходит к окну. Задумчиво смотрит на двор сквозь стёкла.
Садится за столик, наливает себе из чайника воды, добавляет заварки, сахара, пьёт.
С тоской смотрит в зрительный зал.
Конец первого действия
Действие второе
Та же комната и обстановка. На журнальном столике чисто, нет никакой посуды.
Вера Петровна лежит в одежде на диване. Ни подушки, ни одеяла.
Встаёт. Идёт на кухню, возвращается. Подходит к серванту, достаёт из него большой старый кошель, кладёт его на журнальный столик. Садится на диван.