Гектары в тумане
Шрифт:
Адатмыра: – Лучше уж быть болотными существами, Петровна, чем такими людьми.
Ты ведь по всяким курортам и домам отдыха ездила со своей дочкой, зятем и внуком, который с малолетства понял, что он центр всей вселенной. Ты так ему внушила. А муж твой был представлен сам себе. Плохо закончил. Водка сгубила. Добрый, но слабовольный человек. Тоже ведь поил и кормил всех своих многочисленных друзей и незнакомых субъектов.
Ульяна молчит, опустив голову вниз. Помешивает ложечкой чай.
Вера Петровна: – Ты много знаешь, Адамытра. Ты, видно, американский шпион.
Адатмыра: – Ах. Петровна, ну зачем шпионам ваши жизненные проблемы? Их интересует совсем другое. Да и похожих семей на вашу очень много во всех странах мира.
Вера Петровна: – Всё верно. Есть ведь случаи и похлеще моего.
Адатмыра: – Потом твоя дочь, Екатерина Семёновна, начала вести, самый настоящий, развратный образ жизни, как говориться, при живом муже. Тот, человек трусоватый, не очень положительный, просто сбежал… в другой город. Быстро обзавёлся новой семьёй. А муж твой, Петровна, трагически погиб… по пьяной лавочке. Кто его убил и как, никто даже не стал интересоваться. А надо было и ему просто тоже оставить этот ад. Он тоже понял, что здесь самый главный Лёшенька и, понятно, его мамочка.
Вера Петровна: – Тебе легко судить со стороны, Адамытра. А вот проживи ты мою жизнь и не соверши ошибки.
Адатмыра (обнимает за плечи Веру Петровну): – Поверь мне, я никого из вас не сужу. Не моё дело судить и давать оценки. На то есть Господь. Но я прожила не одну жизнь… Не скажу, что свято, но старалась не причинять никому вреда.
Ульяна: – Так что же происходит? Как же быть?
Адатмыра: – Жить пока на этой Земле. Пока ты кому-то нужна и смысл есть в твоём существовании, то и жизнь будет продолжаться.
Ульяна: – А вы-то кто, Адатмыра? Неужели вы ничего не помните о себе?
Адатмыра: – Всё помню, Ульяна. Но информация обо мне – не для детских ушей. Хотя ты уже и не ребёнок, но и пока… не женщина.
Вера Петровна: – Ты говоришь загадками, Адатмыра. Но ведь я пока нужна и Лёше, и Кате, значит, ещё поживу…
Адатмыра: – Давай, Вера Петровна, оставим наш самый главный разговор на завтра.
Вера Петровна: – Завтра так завтра. Впрочем, мы успеем ещё наговориться. Я начинаю понимать, что моему Лешёньке нужна, именно, такая жена, как ты. Сделаем тебе документы, устроишься на мельзавод… грузчицей. Лёшу сообща заставим работать. Насчёт моей дочери великого психолога не могу ничего сказать. С тех пор, как от неё сбежал последний любовник, она, вообще, озверела и обнаглела. Порой такое мне говорит, что…
Адатмыра: – Что говорит?
Вера Петровна: – Говорит: «Когда ты подохнешь?». Но я понимаю, тут нервный срыв. Она меня любит… по-своему.
Ульяна: – А мне кажется, что Екатерина Семёновна, любит только себя. Алёша ей тоже до фонаря (Адатмыре). Я понимаю, что ему нужна серьёзная жена и уже в возрасте. Вы уж, Адатмытра, постарайтесь понять и простить все его проступки, гулянки, увлечения…
Адатмыра: – Вы обе наивны, значит, ещё не потеряны для Бога.
Вера Петровна (удивлённо): – Ты что, Адатмыра, передумала выходить замуж за моего Лешёнку? Но почему? Не такой уж он и плохой.
Адатмыра: – Святых людей, да и других безгрешных существ, не бывает. Он не плохой, он просто… мерзкий. Но не моё это дело.
Вера Петровна: – Больно уж строга ты, тётенька!
Ульяна (и радостно, и удивлённо): – Так вы, Адатмыра, не будете женой Лёши? Но ведь он впечатлительный, ранимый… Он такого не переживёт.
Адатмыра: – Всё он переживёт. Он человечек продуманный. Ищет выходы там, где можно, где они имеются. А если что-то не получается, ваш Лёша быстро переключается на другое, возможное, полезное для него. Найдёт он молодую и распутную дуру, такую же, как сам, и станут они, сообща, сгребать денежки со своих бабушек, дедушек, родителей. Мне известно, как всё будет.
Ульяна: – А как же я? Ведь мы с Лёшей давно знакомы.
Адатмыра: – Ульяна, не хитри! Он тебе давно уже не нужен. Тебе с ним интересно общаться, как с Чудо Юдой, не больше. Ты его не любишь, и давно уже собираешься забыть дорогу до этого и его дома.
Вера Петровна: – Неужели, Ульяна, это правда?
Ульяна (опускает глаза вниз): – Правда. Мы с Алёшей только друзья. У нас ничего не было… У него с другими девушками всякое случается, но не со мной…
Вера Петровна: – Чего же ты почти год нам всем голову морочишь? Мы-то, в крайнем случае, надеялись на тебя.
Ульяна: – Я тоже надеялась… на себя. Но теперь окончательно поняла, что я не достойна внимания Лёшеньки. Он такой… замечательный, а я – самая обычная.
Адатмыра: – Благородный ответ. Ты, Ульяна, тоже не так проста. С хитринкой.
Перед ними внезапно появляются Лёша и Екатерина Семёновна. Держат друг друга за руки. Торжественно и с хитринкой глядят на сидящих за столиком.
Екатерина Семёновна: – Перед вами выступает самый лучший в мире дуэт: Лёшенька и его мама. Песня про танкистов! Аплодисменты, пожалуйста!
Сидящие за столиком сдержано, но, ради приличия, им хлопают.
Лёша: – Жидкие аплодисменты. Но мы, всё равно, споём!
Лёша и Екатерина Семёновна держат друг друга за руки, поют:
– Дело было на полянке,
На войне, среди равнин.
Завели мы свои танки
И помчались на Берлин.
Материли нас фашисты
По-немецки, в душу мать,
Потому что мы – танкисты
И не любим унывать.
Их пьяные голоса дрожат, но они стараются. Слушатели чувствуют себя неуютно.
Но у поющих даже слёзы блестят в глазах.
Продолжают петь:
– В бункере ногами топал
Гитлер, чокнутый балбес.
Он блицкригом всю Европу
Насмешил, потом исчез.
Пусть снаряд летит со свистом
Прямо Гебельсу в кровать,
Потому что мы – танкисты
И не любим унывать.