Гелиос. Эффект Приона
Шрифт:
Стойки строительных телескопических ходуль заскрипели так громко, что по коже Эзры Грина, командира отделения связи, пробежали мурашки. Он помог сыну потуже затянуть потертые шнуровочные ремни вокруг стопы:
– Никаких капканов не надо. От такого шума вся тварь разбежится сама по себе.
– Ненавижу болото, – поморщился молодой парень в легкой полевой униформе, включающей в себя серые пятнистые брюки, черные ботинки на шнуровке и светло-серую майку. – Неделю потом отмываться от этой вонизмы.
– Ты же
– Ладно, па. Извини.
– Вы, молодежь, сами не знаете, чего хотите. Проверь ещё раз остаток заряда в аккумуляторах. И убери исподнее. А то ты как взъерошенная уборщица, надышавшаяся хлоркой.
Заправив майку за ремень, Освин вытер со лба испарину. Жара была настолько изнуряющей, что отец не посмел бы заставить сына нацепить ещё и куртку.
Бескрайнее болото, Иав-Фадам, если правильно произносить название на языке Намгуми, означало не что иное, как «жидкая земля».
Затвердевшая болотная органика образовывала торф, становившийся со временем каменным углем. Аборигены использовали его для приготовления пищи, поддержания огня, приманивания и кормления гигантских скаковых жаб Квадо-Туна. С заросших подгнивших пней собирали питательные грибы, вкусные и полезные травы, съедобных насекомых и ягоды.
После прокаливания на огне болотная руда превращалась в грубое губчатое железо, идеально подходившее для наконечников стрел, крючков, копей и механизмов креплений для Авионов – дирижаблей Намгуми на легком гелийсодержащем газе, с открытыми гондолами, сделанными из тростника и лозы, и полностью ручным управлением.
Конструктивно Авионы представляли собой комбинацию мягкого аэростата с парусной установкой, дополненной курсовыми винтовыми двигателями.
Впрочем, все хозяйственно-бытовые приспособления также изготавливали из рыбьей кости, морских раковин, битой кокосовой скорлупы и даже из вулканического стекла.
Для любого коренного аборигена, болота, не считая даров неба и моря, были источником жизни, и могли щедро прокормить путника в течение долгого похода с одного конца планеты на другой.
Но, не всё так просто.
Как говорила старая детская поговорка, «что грустному туземцу в радость, то веселому человеку – тоска».
Из-за высокой концентрации в болотных газах активных кислот разложившихся растительных веществ Иав-Фадам оказался смертельно опасной угрозой для людей, причем в таком извращенном проявлении, которого никто не ожидал.
Без специальных мер защиты, надышавшийся перебродившей органикой человек довольно быстро терял сознание, впадая в анабиоз. Далее, если верить Намгуми, «болотный дух принимался за своё дьявольское ремесло».
В течение предельно короткого промежутка времени, не превышающего полутора лет, человек мутировал в агрессивное голодное животное, рыскающее по топи в поисках свежего мяса.
Первый
Во время второй стадии мозг окончательно отмирал, отдавая управление организмом в руки нового существа. В макромолекулы и геном человека встраивалась новая цепь из чужеродных аденинов и эфиров, разрывая водородные связи между нуклеотидами в полимерных молекулах. Внешний вид менялся до неузнаваемости, наружу выпячивались самостоятельные живые паразитические новообразования, струпья и безобразные нарывы.
На третьей фазе новый организм, базирующийся на скелетно-мышечной основе захваченного носителя, с блестящими, отливающимися голубоватым оттенком глазами, пробуждался ото сна. Кислотные пары, содержащиеся в болотных газах, в некотором смысле активировали «жажду голода», и тело, дышащее ими через раскрывшиеся поры и выросшие жабры поддерживало таким образом в себе «жизнь».
Намгуми прозвали их Кута-Мамачи, «переродившимися в чудовищ» или просто топтунами – глупыми медленными животными, портящими растения, разрушающими грибницы и ягодные кусты.
Время от времени, на бескрайних просторах гигантского леса Элигер-Сильварум патрули колонистов, аборигены и обычные странники натыкались на то, во что превратились те несчастные, кто по своей глупости заблудился, погиб в схватке с хищниками или просто забыл принять антидот.
Зафиксированы были и случаи, когда, спасаясь от аллигатора Матара-Торона, или «духа топи», люди лезли на деревья и засыхали там насмерть.
Как бы там ни было, многолетний анализ феномена «реактивной мутации» зашел в тупик, оставив открытым главный вопрос – случайным ли оказался тот факт, что вирус был хорошо адаптирован под иммунную систему человека, зная наверняка все его бреши, задолго до прибытия Эспайера на Гелиос.
Освин старался обо всем этом не думать. Щелкнув тумблерами, он активировал электроусилители хода и гидростабилизаторы высоты, выпрямился во весь рост и, благодаря раздвижному механизму ходуль, «вырос» на полтора метра над помостом:
– Как вернусь, надо будет тщательно промазать стыковочные тросы и пружины! Иначе это старьё рано или поздно сломается.
Он был совсем ещё подросток, но, как и многие его современники, очень смышленым и подающим большие надежды.
Годы, потраченные CRG (Centre for Reproductive Genetics – Центр Репродуктивной Генетики) на селекцию яйцеклеток с идеальными наследственными свойствами, не прошли даром. Содействие воспроизводству новых поколений с ценными для человеческой расы признаками позволило в той или иной степени повысить среднестатистический уровень интеллекта и показатели физического развития, сведя к минимуму повторяющиеся генетические аномалии и заболевания.