Гельман. Сборник боевой фантастики

Иосич Сергей

На выходе капитан обернулся к потрясенным ученым и промычал через мембранное устройство противогаза:

– Глисты особые, огнеупорные, стойкие к ядам, щелочам, да кислотам. Их голыми руками не возьмешь! А те препараты, которыми вы их пичкали – мертвому припарка. Это вам не простые черви, а наказание господне за наши грехи. Всадники апокалипсиса, слыхали?

Прянников возмущенно крикнул вслед:

– Товарищ! Все образцы вынесли, сожгли, а с чем нам работать?

Но ответом было лишь завывание холодного полярного ветра, дующего с Берингова моря. Уханье взрывов и трескотня автоматического оружия постепенно стали стихать, и уныние охватило ученый люд. Всех интересовал один вопрос: как там военные справляются с невиданной напастью? Многие решили осмотреть окружающую местность, тем более, что часы показывали утро по местному времени.

Первым

выскочил из палаточного комплекса неугомонный Прянников. Несколько раз он пытался связаться с генералом по портативной рации, но тот не отвечал. За ним потянулись ученые, жмурясь от яркого солнца, притулившегося у бескрайнего морского горизонта. За спокойным зеркалом громадной бухты виднелись разноцветные дома самого восточного города страны. Казалось, в окружающем пейзаже не было ничего угрожающего, если бы не барражирующие военные вертолеты и скопище военных палаток у приземистого здания аэропорта. Вдоль взлетной полосы и вокруг вокзала виднелись металлические сети инженерных заграждений, в которых запуталось множество извивающихся червей. Через каждые двести метров полосы обороны торчали вышки для стрелков.

Генерал Матвеев в окружении офицеров стоял у вертолета и отдавал приказы. Военные были одеты в защитные комбинезоны с бронежилетами. Прянников обратился к генералу с требованием предоставить еще образцов для исследований.

Матвеев мрачно посмотрел на старика красными от бессонницы глазами и проворчал:

– Если вы будете и далее без результата ковыряться в образцах, то мы все очень скоро станем этими самыми образцами. За ночь я потерял неполный взвод солдат и офицеров. Пока держимся без надежды на ощутимый успех. Земля еще не замерзла, а глисты пока активны, легко передвигаются под оттаявшей тундрой и неожиданно нападают. Наши американские коллеги в очагах распространения заразы применили на Аляске термоядерное оружие. Пока о результатах данных ударов мы ничего не знаем. Наши тоже могут попробовать остановить паразитов с помощью термояда, но ждут ценных сведений от американских партнеров. Иван Федорович! Вы должны организовать двухсменную круглосуточную работу по определению средств и способов борьбы с глистами. Не знаю, продержимся ли мы еще одну долгую здешнюю ночь, или навсегда покинем эти проклятые места? Вся надежда на вас и резкое похолодание. Если придут морозы, активность глистов пойдет на убыль. При таком раскладе зиму мы переживем, и у вас будет больше времени для научных поисков. Но вот беда, синоптики пока значительного похолодания не обещают. А пока дуйте в госпиталь и сами отбирайте образцы для исследований. Каждый офицер и солдат у меня на счету. До встречи!

Генерал отвернулся от профессора и что-то стал бубнить по мобильной рации. Пока военных защищал железобетонный слой взлетной полосы и площадки вокруг здания аэропорта, внезапных нападений паразитов днем удавалось избежать. Мерзкие твари будто чувствовали, что солнечный свет не способствует успешной атаке на людей, до зубов вооруженных страшным оружием. Поэтому их активность многократно возрастала в ночное время.

Прянников постоял немного и побрел к полевому военному госпиталю, развернутого неподалеку от здания аэровокзала. За палатками двое огнеметчиков сжигали в яме тела погибших, облепленные шевелящейся серой массой. Глисты пока не достигли стадии пневматической стрельбы яйцами и погибали от высокой температуры. Войдя в тамбур и обрызгав свой оранжевый защитный костюм из баллона с дезинфицирующей жидкостью, профессор шагнул в палатку полевого медицинского стационара.

Увиденное глубоко потрясло его. На раскладушках корчилось множество солдатских тел, и было ясно, что все эти больные не доживут до следующего дня. У некоторых из животов и грудной клетки уже пробивали себе путь молодые черви. Крики и стоны хватали за сердце ужаснувшегося Прянникова и мурашками прокатывались по его стариковскому телу. Несколько санитаров, одетых в лягушачьи доспехи, даже не пытались подойти к больным, а держа окровавленные носилки наготове, лишь следили за ними. Когда глисты прорывались наружу, санитары ловко подхватывали тела пораженных специальными крючьями и, погрузив их на носилки, тащили из стационара к яме для сжигания тел.

Старшего офицера – медика не пришлось долго искать. Он сам подошел к дрожащему от волнения профессору и потребовал покинуть полевой госпиталь.

Прянников, через переговорную мембрану противогаза, резко промычал:

– Молодой

человек! По приказу генерала Матвеева мои люди будут отбирать образцы паразитов для исследований. Прошу не мешать, а оказывать всестороннюю помощь. Если вам что-то неясно, обращайтесь к генералу.

Резко повернувшись, Пряников стремительно вышел из госпиталя и направился к полевому научному центру. Желудок ученого настойчиво требовал пищи, и профессору пришлось пройти процедуру дезинфекции в тамбуре, снять тяжелый скафандр и войти в бытовой модуль. За раскладными столами уже завтракала часть ученого люда.

Пряников рассвирепел и заорал:

– Что господа?! Не дождавшись начальника, решили набить свое брюхо! А заработали ли вы на жрачку? Кругом гибнут люди, а мы живем по санаторным правилам. Почему не дождались меня, или у вас уже есть дельные предложения по поводу ликвидации очага заразы? Прошу встать и созвать сюда всех работников. Я буду распределять обязанности персонально. Совещание начинаю через десять минут.

Торопливо одеваясь в защитную одежду, ученые ринулись оповещать всех остальных в научном блоке. Постепенно столовка стала набиваться народом. Пряников нетерпеливо вышагивал взад – вперед по дощатому полу палатки, поглядывая на наручные часы, и его чело было хмурым.

Оглядев зорким взглядом собравшийся люд, профессор зарычал:

– Не успев высадиться на этой суровой земле для выполнения крайне важной для страны научной миссии, наши ряды подверглись пакостному разброду и шатанию! Нет сомнения, что при такой расхлябанности и лености мы ничего не добьемся, а солдаты и мирные жители будут продолжать гибнуть от мерзких глистов. Поэтому требую: работы организовать в две смены. Центр – Петр Котофеев. Руку вытянул! Вправо – влево на два шага от Петра разойдись! Группа справа – старший Котофеев, группа слева – старшая Горина. Группе Петра немедленно направиться в полевой военный госпиталь, доставить на носилках пораженного и приступить к научной работе в течение двенадцати часов, группе Гориной отдыхать, принимать пищу. Мне нужны свежие мозги. Без моего личного разрешения прием пищи не производить. О перспективных способах борьбы с паразитами докладывать немедленно. Если из группы Гориной кто-то не успел позавтракать, прошу за стол. Остальным – отдыхать в спальном помещении. Требую предельной аккуратности и порядка. Эти коробки от пайков, разбросанные на столах и на полу немедленно убрать. Группа Котофеева – вперед за образцами!

Очень скоро рот Ивана Федоровича ощутил почти позабытый вкус каши с тушенкой – ностальгическое напоминание о военной службе в далекой молодости.

Глава третья

Петр Котофеев склонился над окуляром и рассматривал структуру удивительного кожного покрова древнего паразита. Тот факт, что даже концентрированные кислоты не могли разложить кожу чудища, удивлял и настораживал.

Петр сосредоточенно диктовал в микрофон:

– Верхний слой прочной оболочки по своей структуре и составу напоминает эластичный чешуйчатый фарфор, очень стойкий к воздействию кислот и щелочей. Это подтверждает проведенный всесторонний биохимический анализ. Скорее всего, в Юрский период произошло массовое извержение вулканов и миллиарды тонн серы превратили моря и океаны в серную кислоту, а все живое на суше погибло. Но это лишь мое предположение. Но как при этом некоторые примитивные формы, например гельминты, могли не только выжить, но и эволюционировать? А десятки глобальных оледенений, при которых подавляющее большинство теплокровных животных должно было исчезнуть? Ведь даже в скованных льдом океанах не могли выжить киты и дельфины, дышащие атмосферным воздухом. Откуда тогда взялось нынешнее великое разнообразие животного мира?

Этот вопрос постоянно крутился в голове Петра, но оставался без ответа. Проникновение живых существ из некого параллельного мира в наш он решительно отбросил как крайне ненаучный. Оставалось предположить, что именно примитивные организмы являются источниками восстановления живых существ на планете после глобальных катастроф. И эти великие приспособленцы обладают гигантской взрывной энергией эволюционных превращений во все живое на планете. После такого предположения молодой биолог почувствовал себя крайне неуютно. Ведь как ни крути, именно один общий предок объединяет все живое на земле и имеет уникальный генетический код. Имя ему – LUCA. Петру было крайне сложно представить родственную связь с мерзким глистом, и он оторвался от микроскопа.