Гемини
Шрифт:
Перед ней на столик вдруг поставили цветы – яркий букет, не слишком экстравагантный, но и не такой, что можно в последнюю минуту прихватить из дежурного магазина. В качестве извинения вполне сгодится. Надо отдать должное Генри Брогану – он умел улаживать конфликты. Оборачиваясь и улыбаясь, она почувствовала жар на щеках. «Господи, покраснела, как школьница», – подумала она, каменея, из-за чего раскраснелась еще больше.
– Уй, – вырвалось у нее, пока она думала, как скрыть румянец.
– Извиняюсь за сегодняшнее поведение, – произнес Генри, садясь за стойку справа
Дэнни сникла. Она-то думала, что Генри отбросил паранойю.
– Почему вы так говорите?
Генри положил на стойку рядом с цветами стандартный лист белой бумаги. Дэнни посмотрела на него, потом на Генри и слегка покачала головой.
– Я не пони…
Генри перевернул лист, с обратной стороны смотрела Дэнни собственной персоной – с цветной копии пропуска, выданного Разведывательным управлением Министерства обороны. Изображение было увеличено в пять раз, так что ее имя – Дэниель Закаревски – легко читалось. И ее подпись тоже.
Дэнни понурилась, вся энергия, которую она запасла на этот вечер, вмиг улетучилась. Она поставила локоть на стойку, на минуту подперла голову рукой.
– Где ты это взял?
– За двадцать пять лет праведной службы я обзавелся кое-какими друзьями, – ответил Генри. Голос его звучал мягко, не победоносно. Он не злорадствовал. Генри Броган опять ее удивил. Хотя зря она удивлялась – все его досье подсказывало, что человек он вполне порядочный.
Дэнни допила напиток одним затяжным глотком, однако не стала бить дном бокала о стойку.
– Да, теперь я точно спалилась, – невесело признала она. – Как подгоревший пончик.
– Ты не виновата, – заверил ее Генри все тем же благожелательным тоном. – Ты хорошо вела роль. Хочешь еще виски с пивом?
Дэнни мрачно кивнула. «Ничего себе развитие сюжета», – подумала она. За один день ее карьера проделала путь от стремительного полета в небеса к субстанции, которую собирают в мешочек после выгуливания собачки.
– Этот набор пьют копы, – заметил Генри, когда бармен поставил перед Дэнни кружку пива и стопарь виски. – У тебя в семье были копы?
– Отец работал в ФБР, – она не удержалась и сказала это с гордостью. – Очень ценил службу родине.
– Ценил? – переспросил Генри.
«От него ничего не скроешь», – подумала Дэнни. При этом она даже не заметила, когда он успел забрать копию ее пропуска со стойки. Чем дальше в лес, тем больше дров.
– Погиб в свой выходной. Пытался помешать ограблению банка.
– Мне очень жаль, – сказал Генри. Дэнни почувствовала, что он не кривит душой.
Чтобы упредить момент, когда начнут душить слезы, она вылила виски в пиво и приподняла бокал. Генри тоже поднял свой и чокнулся с ней.
– В досье говорится, что ты служила в ВМС, – сказал он. – Четыре года на шестом флоте, в Бахрейне.
– Мне всегда нравилось море. Не понравилось только жить в жестянке с сотнями матросов.
– Это все же лучше, чем бункер в Могадишу, – сухо заметил Генри.
– Ладно, твоя взяла, – усмехнулась Дэнни.
– После флота ты вызвалась служить в РУМО, в агентурной разведке, – продолжал Генри. – Вербовка и поддержка агентов. Ни одного взыскания. И тут служба внутренней безопасности ставит тебя на прикол и заставляет следить за без пяти минут пенсионером. – Генри искоса глянул на собеседницу. – Тебя это не возмутило?
Дэнни улыбнулась. В любом агентстве шла подковерная борьба за статус, разведка в этом плане мало чем отличалась от гражданских корпораций. Она решила сменить тему.
– Знаешь, чем моего отца больше всего привлекала служба в ФБР? – Дэнни отпила из бокала. – То, что заключено в этих трех буквах: филигранность, бесстрашие, репутация. Он часто об этом говорил – между порциями виски с пивом. – Девушка пошевелила бокалом. – Само название организации каждый день напоминало ему, как следует поступать. Соблюдая эти принципы, говаривал он, ты не пропадешь на любой работе, и я смогу тобой гордиться. Надеюсь, он гордится.
– Не сомневаюсь, – ответил Генри без тени сомнения.
Несмотря на провал, Дэнни чувствовала себя приятно удивленной и тронутой. Ей вдруг захотелось сказать Генри, как высоко ценит его слова, но вовремя опомнилась. Она все еще на работе и должна вести себя подобающе даже в роли «подгоревшего пончика». Эдакий пончик-профессионал.
Хотя заказать еще виски с пивом это не мешает.
Когда Дэнни и Генри вышли из «Пеликан-Пойнт», стояла глубокая ночь. Невзирая на не самые лучшие обстоятельства, она прекрасно провела время, поговорив за жизнь с человеком, считавшимся легендой РУМО. Разумеется, Дэнни фильтровала разговор, Генри, конечно, тоже. И все-таки эта встреча была намного интереснее последних реальных свиданий. Если подумать – практически всех свиданий. Нет, не практически – всех.
– Ну, пожалуй, пора прощаться, – сказала Дэнни, стараясь не выдать голосом свое сожаление. – Мне было прикольно за тобой следить. И спасибо за цветы. Завтра меня, скорее всего, отзовут.
– Подвезти до дома? – спросил он.
Дэнни покачала головой.
– Мой дом – здесь, – она указала на многоэтажку в пятидесяти метрах. Ей нравилась Саванна, исторический центр города, речные круизы, оживленный городской рынок, нравилось жить вблизи от океана. Но об отъезде она не сожалела. Вместо нее это место выбрала контора, оно находилось настолько близко к причалу, что автомобильная парковка перед яхт-клубом была видна из окна квартиры. Существование однако отравляли тонкие, как папиросная бумага, стены и паршивый вай-фай.
Дэнни протянула руку для прощального рукопожатия и задержала ее на пару секунд.
– Генри… Почему ты подал в отставку?
Он замешкался, не решив вовремя, что соврать.
– В последнее время я начал шарахаться от зеркал. Я решил, что это – намек.
«Это – дань репутации, – подумала Дэнни. – В комплекте с бесстрашием и филигранностью».
– Следи за тылами, – пожелал Генри.
– Ты тоже, – с легкой усмешкой ответила она и повернулась к дому.
– Спокойной ночи, подгоревший пончик, – добавил он.