Ген бесстрашия
Шрифт:
Но юный музыкант совершенно не тосковал по родине. Никаких следов ностальгии не было в его душе.
Он открывал для себя новый мир.
96
Появившись на земной орбите, Лай За Лонг планировал, не дав опомниться ни миламанам Май Не Муна, ни мотогалам Забазара, прорваться в атмосферу планеты и открыть землянам глаза на коварство мотогалов.
Но оказалось, что в Солнечной системе нет уже ни мотогалов, ни миламанов, а про коварство мотогалов земляне знают и без Лай За Лонга,
Звездолеты улетели, когда Забазар забил наемниками все свои корабли под самую завязку, а миламаны стали у слишком нервничать по этому поводу.
Они потребовали выдать насильственно удерживаемых землян, и Забазар не стал артачиться. Он отдал и Риту Караваеву, и космонавтов, и тех солдат и офицеров, кому не пришлась по душе идея создания Галактических сил с моторо-мотогалом во главе.
А пока миламаны возвращали бывших пленников на Землю, Забазар поймал момент, чтобы сделать ноги.
Эскадра Май Не Муна ринулась за ним с некоторым отставанием, но на временное пристанище союзнических войск в стороне от фронта обе группы вылетели одновременно.
Тут, правда, случилась непредвиденная накладка. Союзнические войска чуть было в полном составе не сдались в плен миламанам на двенадцати кораблях. От этого шага их спасло только появление генерала Забазара, который без всяких предисловий объявил новый курс и сообщил о смене лица у портрета Всеобщего Побеждателя.
Отныне этот портрет имел лицо Генералиссимуса Загогура.
Первым своим указом новый Всеобщий Побеждатель вернул Забазару звание полного генерала.
Все вернулось на круги своя и фортуна улыбалась Забазару во все 64 зуба.
Используя свой старый код, который дважды генерал Бунтабай не удосужился сменить, Забазар снял со всех союзников ошейники повиновения, но уведомил их, что вернуться на родину они смогут не раньше, чем родина каждого из них будет отвоевана у мотогалов, хранящих верность Узурпатору.
Узурпатором мятежники с первых дней стали называть прежнего Всеобщего Побеждателя. А еще они звали его изгоем, у которого нет своего мотогальника, что было самым страшным и унизительным оскорблением для любого моторо-мотогала.
Между тем, у Узурпатора теперь действительно не было своего мотогальника. Ведь считается, что мотогальник Всеобщего Побеждателя — эта вся моторо-мотогальская раса.
Дважды генерал Бунтабай каким-то чудом успел бежать, но покровители из мотогальников Бу и Тар оказали ему доверие еще раз. Они послали его подавлять мятеж, присовокупив к боевому приказу отеческое напутствие:
— Без победы не возвращайся.
Он и не вернулся. Земные рейнджеры взяли на абордаж его корабль и приволокли Бунтабая пред светлые очи генерала Забазара, который не стал его ни в чем упрекать, а только спросил:
— Что ты предпочитаешь — почетную смерть от алкоголя, в котором заключен дух Всеобщего Побеждателя, или принудительную линьку путем послойного снятия кожи острым скальпелем?
Дважды генерал Бунтабай скорее предпочел бы родиться заново, но это было не в его власти.
Перед тем, как принять почетную смерть, он узнал, что карательные войска, которые он возглавлял — отборные войска, состоящие из одних моторо-мотогалов, рожденных в самых достойных мотогальниках, в полном составе перешли на сторону мятежников.
97
— Какого черта ты делаешь? — удивился русский боевик, назначенный Бунтабаю в секунданты, увидев, как дважды генерал раскладывает на белой тряпочке приспособления для смертельной инъекции.
Боевик прошел Афган, Югославию, Абхазию, Приднестровье и Чечню, но никогда еще не видел такого чудного способа самоубийства.
— Давай лучше выпьем, — предложил он. — Алкоголь — это, конечно, яд, зато умирать будет веселее.
И Бунтабай, который очень боялся смерти и знал, что при инъекции алкоголя внутривенно она обычно бывает мучительной, но быстрой и неизбежной, взял да и согласился.
Но фантазия боевика на этом не остановилась.
— Давай кто кого перепьет, — выдал он новую идею, и Бунтабай, которому было некуда деваться, согласился и на это.
Когда собутыльники хлопнули по четвертой, тело Бунтабая затряслось мелкой дрожью. Боевик в это время наливал по пятой, однако обнаружил, что дважды генерал больше не может пить. Он корчился в судорогах.
— Э! — окликнул его горячий русский парень. — Ты что, меня не уважаешь?!
Бунтабай ничего на это не ответил, и тогда боевик, обидевшись, заехал ему по морде.
Это только ускорило неизбежный конец. Самоубийца еще несколько раз дернулся и затих.
Боевик залпом выпил обе пятые стопки, добавил немного из горла, и дух Всеобщего Побеждателя разыгрался в нем с нездешней силой.
Окончательно обидевшись на всех и вся, он стал крушить мебель в каюте и попытался выбить креслом иллюминатор, ведущий в безвоздушное пространство. Это у него не получилось, но зато он круто оттянулся на моторо-мотогалах, прибежавших посмотреть, кто и зачем разрушает их корабль изнутри.
Потеряв несколько бойцов убитыми и ранеными, мотогалы чуть было не отступили, но тут виновник инцидента не удержал равновесия и рухнул ничком, крепко ударившись головой о переборку.
Наутро землянин тяжело мучился будунами, а мотогалы с оттенком восхищения рассказывали ему страшную историю, до боли напоминающую анекдот про Илью Муромца, который, конечно, хороший человек — но только когда трезвый. А уж если напьется, тогда гаси свет.
Впрочем, генерал Забазар не особенно жалел о потере нескольких мотогальских солдат. Глядя на земного Илью Муромца, он уже практически не сомневался — ему нужны именно такие бойцы.