Ген деструктивного поведения
Шрифт:
— Почувствовал, значит, что мы пришли за ним?
– возникла одна и та же мысль в голове у меня и моего напарника одновременно. Непроизвольно, потом уже ни я, ни прапорщик не могли объяснить причину, побудившую нас совершить тот поступок, но мы осторожно вынули из-за пазухи пистолеты и сняли их с предохранителя. Было непонятно, что нам или кого нам ждать, но мы всё-таки изготовились к бою. Слишком уж велико было чувство опасности, возникшее где-то у нас в самой глубине души в момент, когда «Разработчик» рассматривал горы, у подножия которых в густых кустах терновника находились я и Димка.
Девушка ушла тем временем в коттедж. Через некоторое мгновение она вернулась, неся в руках пластиковый пакет, из которого стала вынимать фрукты, банки с пивом или прохладительными напитками и что-то ещё. Мы переглянулись и облегчённо вздохнули. Но тревога наша не была напрасна. Из дома вышли охранники. Их было восемь человек, ещё двое просматривались внутри помещения на первом этаже, они, наверное, находились в дежурной комнате, где помещалось оборудование и сигнализация. Охранники вышли не одни, они вывели с собой собак, двух мощных доберманов. Собак отпустили с поводка, и те начали большими скачками бегать по всей территории объекта, постепенно приближаясь к кустам, из зарослей которых мы вели своё наблюдение. Для нас наступал момент истины, ибо глупо было завалиться, когда большая и основная часть работы уже сделана, ведь такой путь проделали от Союза и до объекта, причём за рекордно короткое время. «Вот и всё! Приехали!» — пришла в голову вполне естественная мысль, но паника вслед за ней не возникла, просто мозг чётко зафиксировал сложившуюся внештатную ситуацию и сделал соответствующие ей выводы.
— А я решил, что ситуация внештатная? — сам собой возник в голове вопрос. — Ведь мы предполагали наличие собак на объекте? Предполагали! Вот они теперь перед нами. Теперь надо выкручиваться. Как?
Собаки тем временем постепенно увеличивали зону поисков. Они почти вплотную подошли к нашему терновнику. Охранники так же не стояли на месте и не являлись сторонними наблюдателями. Они разбились на четыре группы и начали внимательно осматривать колючую изгородь, пляж и изучать с помощью бинокля склоны гор и акваторию озера вблизи турбазы. А двое даже сели на аквамотоциклы и помчались вдоль берега, изредка останавливаясь и приглядываясь к чему-то в воде.
Я достал из одного нагрудного кармана небольшой баллончик со специальной жидкостью, предназначенной именно для маскировки от собак.
— Сейчас у нас появятся прекрасная возможность для проверки эффективности действия препарата, — подумал я про себя, но вслух еле слышно прошептал, — если препарат этот самый не подействует, то нам Димыч придётся вступать в бой прямо сейчас, здесь и средь белого дня. Охрану мы с тобой, конечно, завалим всю в течение одной минуты, лабораторию разгромим, «Разработчика» ликвидируем, девку оставим жить, от неё вреда не будет, но самим уйти не удастся! На сто процентов застрянем здесь! Хотя можно будет и попытаться. Машину захватить мы сумеем, на ней рванём до границы, а там по плану, разработанному нами ещё на штаб-кваритире в Москве, а вообще, как Бог положит. Алёшку надо бы предупредить.
— Как услышит наши выстрелы, сам выскочит без всякого предупреждения, — шепнул в ответ прапорщик.
Мозг работал быстро и чётко, потому как нужно было принимать решение, и это решение не должно было быть ошибочным, но единственно верным и правильным.
Операция, так прекрасно разработанная генералом и нами, находилась на грани срыва из-за собак, которых я всегда опасался более чем людей.
— Доберманов этих мы сейчас перестреляем, а после останется один единственный выход — в бой, но операция, правда, пойдёт абсолютно по другому и, что самое главное, неизвестному для нас пути! Только задачу мы выполним любой ценой! — решил я про себя и Димка мысленно одобрил мой план. Наши нервы напряглись до предела, а вот мышцы мы постарались, наоборот, держать в расслабленном состоянии. Так и должно быть, в противном случае человек не сможет вовремя сгруппироваться и на десятые доли опередить своего противника, а нашим противником сейчас были собаки, у которых реакция и быстрота превышает человеческие возможности, но неподготовленного человека, а мы таковыми не являлись.
Препарат, который нам вручил начальник Управления перед самой отправкой, мы проверяли неоднократно на полигоне. Своих собак замучили до рвоты, но то был полигон, в жизни иногда происходит немного по-другому, то ветер не туда вдруг подул, то влажность стала слишком большая, то температура воздуха неожиданно высокая.
Кинолог-инструктор, помню, объяснял как-то на площадке: «Собак, товарищи офицеры, бояться не надо. Когда собака идёт в атаку нельзя кричать и размахивать руками, а тем более орать, например, на её проводника или хозяина и угрожать им, ведь для собаки эти люди являются объектами любви и охраны. «А что же тогда делать?» — можете вы спросить меня. Отвечаю! Желательно стоять по стойке смирно и стараться при этом не смотреть собаке в глаза, ибо она будет воспринимать такой взгляд как дерзкий вызов себе. Если же собака всё-таки напала, снимайте с себя то, что есть на вас, например, куртку, рубашку, штаны, наконец, трусы с носками, любую одежду и наматывайте на правую руку, как правило, все собаки натаскиваются и тренируются на предплечье и запястье правой руки, в которой может находиться пистолет или нож. Редко собаки приучаются работать на голень, горло, ещё реже на пах. После того как собака прыгнула и ей была подставлена рука, своей левой можете делать, что угодно, особенно если в ней ещё находится нож, можете схватить любую острую палку, сучок от дерева, железяку, обычный гвоздь. У собаки ведь живот ничем не защищён. В крайнем случае, когда под рукой ничего нет, постарайтесь бросить в морду атакующей собаки или свою рубашку, или куртку, или просто тряпку. Для чего? Это просто переключит внимание собаки с вас на другого внезапно появившегося врага. Она начнёт уже вместо человека воспринимать простую тряпку за своего главного противника, вставшего у неё на пути к атакуемому объекту, к тому же на тряпке останется ваш запах». Всё, что говорил нам инструктор насчёт тряпки, оказалось истинной правдой. Мы это проверили на практике, хотя, скажу честно, всё равно всякий раз, когда в атаку на меня шла тренированная служебная собака, сердце моё замирало, а душа от страха прямиком уходила в пятку
Итак, доберманы приближались к нам. На всякий случай мы приготовили запасные пистолеты, обоймы к ним и накрылись с головой материалом, что-то наподобие накомарников, сквозь который можно было видеть. В этот миг нельзя было ни в коем случае смотреть собакам в глаза, эту заповедь инструктора мы помнили хорошо. Доберманы подошли вплотную к нашим кустам, но в самую их гущу не полезли. Походили рядом, понюхали. Настроены они были довольно миролюбиво и на нас не обратили абсолютно никакого внимания и, сделав быстро свои собачьи дела, удалились прочь. Они не учуяли нашего запаха. Учёные не подвели нас, честь и хвала им за это. Я осторожно повернул голову и взглянул на Димку. У того по виску на щёку медленно стекали капли пота, да и у меня на лбу так же выступила испарина, которую невозможно было вытереть, ибо шевелиться я не рискнул, дабы не быть замеченным. Прапорщик посмотрел на меня и глазами подавал знак, что, мол, всё хорошо, опасность миновала, а по его шевелящимся губам я понял: «Какие мы молодцы! Железную выдержку проявили!»
Я вздохнул свободно: «Здорово, что операция пойдёт всё-таки по заранее разработанному плану, а не как положит его величество случай». Правда, случай нам всё-таки помог в одном. Охранники доверили собакам проверять кусты, а ведь те ориентируются в первую очередь на запах, для собак важно то, что они чуют носом. Если бы с ними подошли охранники, они вполне могли заметить нас среди кустов терновника, хотя, может быть, и нет!
Солнце потихоньку начало склоняться к горизонту. Дело шло к закату. Наступал вечер. Я взглянул в сторону автостоянки, и у меня радостно забилось сердце. Там стоял чёрный джип. Он сразу бросился мне в глаза, ибо на его радиоантенне был укреплён маленький, едва заметный, знак в виде треугольника зелёного цвета. «Значит, Климов вовремя добрался! Молодец полковник! — успел я только подумать, как на самое ухо Дед мне прошептал:
— Комитетчик-то, молоток! Успел! Наш парень! Не подвёл, однако!
Заслужить такие слова от прапорщика армейского спецназа Димки Сокольникова, прирождённого разведчика и десантника, мог, исключительно, уважаемый им человек. Я посмотрел на свои часы. Маленькая стрелка приближалась к восьми. Темнота в горах наступает очень быстро.
Здесь практически не бывает сумерек. Солнце едва спрячется за горизонтом и мгновенно наступает ночь. Правда, на объекте и ночью будет светло как днём, поэтому нам было без разницы — работать при свете дня или в темноте ночи, но только ночью существенно лучше. Привычка. Ведь в ночное время появляется дополнительный союзник спезназовца — психологический фактор воздействия. Человеческий организм с физиологической точки зрения готовится к отдыху или уже отдыхает, желаем мы этого или нет, ибо сон и бодрствование являются природными циклами человеческого существования. Охранники ведь не ожидают нападения, а мы специально готовимся к нему, поэтому и уровни нашей физической и психологической готовности на момент атаки будут абсолютно разными.
Стрелки часов неумолимо бежали вперёд. Пора было провести общий анализ обстановки и обговорить последние детали предстоящей работы. Я подал сигнал, и прапорщик Сокольников начал спускаться в колодец. В пещере было тихо и спокойно. Алексей мирно спал, повернувшись на бок и поджав под себя ноги, так обычно спят маленькие дети. Дед, который спустился в пещеру первым, осторожно потряс за плечо Алёшку. Майор тут же открыл глаза и сел, потянувшись и разминая затёкшие ото сна руки. Прапорщик в это время начал молча готовить ужин, он открыл одну из сумок и достал из неё сухой паёк. Наша трапеза обещала быть изысканной. Разложив на импровизированном столе всякие баночки с мясными консервами, бутерброды из сухарей с кусочками сыра, колбасную нарезку, стограммовые герметически закрытые чашечки, в котором находился кофе с молоком и который подогревался до 80 градусов сразу же после откупоривания, он пригасил нас отужинать. Тут же лежали плитки шоколада. До начала работы оставалось ещё около трёх часов. Проведение операции было назначено ровно на полночь, когда усталость более всего изводит человека и состояние сонливости наваливается на него тяжёлым грузом, особенно, когда не ждёшь опасности, а дежурство воспринимаешь, как обыденную и нудную обязанность.