Ген хищника
Шрифт:
Кира принялась звонить по телефону, номер молодого человека в деле был.
– Тебе снять ксерокопию? – Самбуров выкинул стакан из-под кофе в ведро и сложил папки в стопку.
Кира отрицательно покачала головой.
Глава 7
Времени и сил в свою внешность молодой Альгиз Зараев вложил существенно больше, чем Кира. Она остановилась на пороге и немного понаблюдала за ним. В полумраке кафе его одежда сияла белизной. Белая футболка и джинсы, белые кроссовки. Испачкаться он не боялся, и одежду испортить тоже. С утра моросил дождь. Солнце еще не высушило город. Ливневки, забитые опавшими листьями, с потоками воды не справлялись. Пробежаться по лужам и не забрызгаться крайне сложно. На столике лежали ключи со значком «Мерседеса» и айфон последней модели. Тщательно уложенная борода и прическа – волосок к волоску. Он старался уловить свое отражение во всем: в стеклах панорамных окон, в бокале, в панно на стене. Если он полюбуется собой, глядя в вилку, она вряд ли сдержит смех. Кира улыбнулась одним уголком губ и прошла внутрь.
При знакомстве с девушкой Альгиз не смог скрыть удивления. Кира не производила впечатления служительницы закона, она ею и не была. Это он еще Григория не видел в полном байкерском облачении.
– Сколько вы встречались с Натальей? – Кира для начала включила деловой тон.
– Полгода прям встречались. А знакомы больше, ну так, болтали иногда… – Альгиз ничего не скрывал и не боялся, рассказывал спокойно. Никаких переживаний и сожалений по поводу смерти Натальи он не испытывал. Скорее наслаждался вниманием и своей значимостью в связи с возобновившимся к его персоне интересом полиции.
– Занимались сексом? – уточнила Кира.
– Ну да. Я, вообще-то, не планировал никаких серьезных отношений. Она и старше меня, и не… не подходит мне совсем. Но как-то завязалось…
Кира кивнула и терпеливо улыбнулась, давая понять, что ждет продолжения.
– Она очень сговорчивая была, понимаете. Я приеду, она радуется, улыбается, будто у нас незнамо какая любовь. И отдавалась так самозабвенно, на любые эксперименты была готова. А потом я не появляюсь, и она не жалуется, не ноет, не ревнует, ничего не требует. Я ей ни цветов не покупал, ни подарков. Не потому что жадничал, а просто в голову не приходило. Она всегда довольная и так была. Ну, так тянулось, тянулось, и я подумал, она удобная, а что бы не попробовать. Ну и мы как бы стали встречаться «по-настоящему».
– Понятно. Это «по-настоящему» длилось полгода. И совсем не нравилось вашей маме? – Кира не выказывала никаких эмоций. Высказанное ею предположение было очевидно. Перед ней сидел маменькин сынок. Точнее, мамин кобелек.
Подобная сцепка мама – сын не новость. С тех пор как женщины оказались способными самостоятельно зарабатывать деньги, много денег, они возжелали занимать главенствующую позицию в отношениях с мужчинами, в том числе и с сыновьями. Конечно же, маме не выдержать конкуренции с девочкой в короткой юбке и с синими восторженными глазами и не быть у сына на первом месте. А вот с помощью денег, источник которых – мама, айфона, тачки, шмоток-тапок она может прекрасно держать его за одно место. И никуда избалованное достатком и ленью дитятко не денется. А если женщина может принимать на себя мужские функции – работать, добывать, решать, распоряжаться, отдавать приказы, то отчего бы и мужчине не соглашаться, не повиноваться, не подчиняться и не покоряться.
Молодой мужчина с хмурым видом покачал головой. Настроение у Альгиза испортилось.
– Ну да. Ей Ната сразу не понравилась. Вообще, если честно, ей никто не нравится. Она всегда говорит, что серьезные отношения надо ближе к сорока выстраивать, а пока лучше как следует нагуляться. И, типа, девушки сейчас не шибко строгих нравов, так что любую выбирай, не стесняйся. А жену надо совсем по-другому принципу выбирать. И она, конечно, поможет. Ее надо обязательно послушать, потому что у нее есть опыт и жизненная мудрость.
Кира мило улыбалась. Устами мальчика за тридцать говорила взрослая женщина, обозленная на молодых красоток и защищающая свое капиталовложение.
– Мама говорила, у Натки и семья неблагополучная, никакой поддержки не окажет. Придется мне самому содержать семью. Так-то она права, конечно. Мать у Натки пенсионерка, а отец – алкаш. Натка отца вообще не помнила, мать его выгнала, когда той три года было. А Натка самостоятельная и спокойная. Я ни разу не слышал, чтобы она голос повысила. Мама говорит, что как раз такие тихони всегда все по-своему выворачивают. Залетит – и придется жениться. Будешь всю жизнь мучиться. Семья – это очень сложно и дорого. На работу придется устраиваться, и не погуляешь уже, потому что с семьей надо много времени проводить.
Кира кивала.
– Ну, я подумал… Мама права. Натка действительно прям невозмутимая какая-то. Всем довольная и спокойная. Будто у нее четкий план есть и она уже все решила. Все девки понятно, чего хотят, – замуж. За такого, как я, вообще все замуж хотят.
Кира едва сдержала смешок. Она прищурилась, глядя с иронией, но поглощенный своей персоной Альгиз не обратил на это внимания.
– А Натка единственная из всех, которая ни разу не намекнула даже, что замуж хочет. А она же ведь уже… ну, не молодая была, за тридцать ей. Небось в уме уже все придумала и подробности свадьбы расписала. Скрытная, в общем, непонятная. Короче, решил я маму послушать. – Молодой мужчина запнулся. Фраза прозвучала звонко, будто стишок на утреннике.
Альгиз громко втянул воздух ноздрями. От вальяжного, уверенного в себе мужчины ничего не осталось, кроме дорогих белых шмоток. Перед Кирой сидел кобелек на поводке и в периметре, определенном мамой.
– Женщин может быть много, а мама у меня одна и другой не будет, – продолжил парень, но звучало это все более и более фальшиво. – Больше, чем мать для сына, ни одна женщина не сделает. И она всегда на моей стороне. Кто кроме нее поможет отбиться от алчных женщин, которым только и нужно мужика, то есть меня, себе под каблук засунуть. Манипулировать мной, заставляя работать. Я против мамы не пойду никогда. Мама – это самое главное в жизни.
– И денег дает, – кивнула Кира.
– Ну да, – кивнул Альгиз и вздрогнул. – Ну и что? Да. Денег дает! А без денег никуда. А ты либо их зарабатываешь и тратишь на это все свое время, всю свою жизнь. Тогда больше ничего не успеваешь. Некогда жить. Некогда гулять и удовольствия получать. Либо ты жизнь живешь и все такое, а кто-то должен тебе на это денег дать. Мне мама дает. А жена, она же наоборот захочет. Я работать, что ли, буду, а она тратить?
Кира снова кивнула и с заинтересованным видом улыбнулась, ни жестом, ни взглядом не выказывая осуждения.
– И вы расстались? Наталья огорчилась? Плакала?
– Вообще нет. Я удивился, даже расстроился. Я огорчился! Вроде как показалось, что ей пофиг до наших отношений было. Что я есть, что нет. Спасибо, что сказал, и все. А потом вдруг вот так… С моста…
– А почему вы решили, что это суицид?
– Ну, я же говорю, странная она была очень и спокойная, будто ей эмоции ампутировали… Совсем без чувств. В тихом омуте черти водятся… Когда мне фотки показали, как ее из реки вытащили, я сразу подумал, что она туда сама сиганула. И там раны были на теле, ножом.