Ген подчинения. Тома 1 и 2
Шрифт:
— Эй, ты чего? Ладно тебе, Миша… Открой, — донесся писклявый голос мелированной зазнобы. — Ты же слышишь меня, правда? Я сказала, открой дверь, — пока я разувался, более грубо произнесла Хуалинг, после чего, не выдержав, перейдя на какой-то властный, повелительный тон, от которого в жилах кровь стыла, повторила вновь: — Я сказала, открой эту ебаную дверь!
От этих слов аж колотнуло. Стуки и пинания сменились осевшей вдоль стены фигурой и чистым женским плачем, терзавшим мою совесть куда сильнее любых угроз.
Переодеваясь, я,
— Наконец-то ушла, — подумал я, заглянув в глазок. Хрена с два! Подперев своей дрыщавой тушкой мою дверь, разлеглась прямо на коврике.
Вот же гадство. На часах было четыре, а это значило, что через три часа я уже должен быть на работе. Оставлять ее здесь в бессознательном состоянии было грубо даже для меня. Стоило позвонить в полицию, ведь это избавило бы меня от целого ряда ненужных проблем и способных последовать за этим вопросов. Однако русская неприязнь к представителям власти в очередной раз направила меня по самому сложному пути.
— Вот же дура малолетняя. Если папка такой богатый, чего тебе тогда на курортах не сидится, не учится, не работается, все же дороги открыты? Не, надо именно нажраться и пойти первому встречному мозг выносить.
Причитая, как старый дед, я заваривал сразу три кружки чая с последними дольками лимона в моем доме. Вот оно, мать вашу, русское гостеприимство. Брезгливо положив эту шаболду, простите за мой французский, но именно это слово постоянно крутилось у меня на языке, на свою кровать, притащил тазик, повернул ту на бок, поставил рядом чай и принялся думать и ждать, когда очнется это чудо.
На счастье, ждать пришлось недолго, и уже спустя час сон алкоголика, или кем она являлась, уступил место затуманенному рассудку, требуя справить вполне естественные человеческие нужды.
— Только не на ковер, мать твою…
Она прытко вскочила и следующим движением присела на корточки прямо посередине моего дома, я едва успел подставить ей тазик между ног. Пиздец, я ее точно укокошу, блять, пусть только в себя придет, я и ее, и ее папика за все заставлю заплатить! Обычно денег с незнакомых людей, тем более баб, я не беру, но эту обоссанку точно за все заплатить заставлю.
В этот момент на ум пришла светлая мысль. Откопав ее телефон, я клацнул на экран. Повезло, не разряженный, да еще и без пароля, мда… Самое время спросить: Кайфон двенадцатый никому не нужен?
Спустя минуту поиска в просто огромной записной книжке я нашел контакт с подписью «Старый ублюдок (решение всех проблем)». Возможно, это был ее отец, ибо другого так ярко выраженного мужского имени в списке не было, ровно так же, как и матери. Самым частым вызываемым контактом оказался, на удивление, «Уважаемая старшая сестра».
Ждать ответа долго не пришлось. Пара гудков сменилась чьим-то недовольным и грубым голосом.
— Ху, задрала уже, что на этот раз? — а я ведь даже слова сказать не успел. — Денег больше не дам, дури тоже, ты и так… — а вот этого я знать не обязан.
— Извините, простите, Ваша сестра… — затараторил я.
— Что с ней? — тон резко изменился. — Эй, где моя младшая сестра и что Вы с ней сделали?
— Ничего, я так точно. Нажралась, уснула у моей двери. Не могли бы Вы приехать и забрать ее? Она выглядит крайне паршиво.
Женщина хмыкнула. На минутку задумавшись, довольным голосом сказала:
— А знаете, киньте ее туда, где нашли, пусть это будет ей уроком. Компенсацию за неудобство обсудим позже, мой человек Вам наберет.
— Эй, постойте, Вы серьезно?
Ответом мне были короткие гудки. Сука, и это есть уважаемая сестра? Нет, я все, конечно, понимаю, но что мне с этим чучелом делать?
— Эй… Принеси мне воды, — донеслось с кровати.
— Чай пей, — протянул той напиток я.
— Я сказала воды, — вновь повелительным тоном произнесла Хуалинг, приоткрыв один из своих карих заплывших глаз.
— А я сказал, ты будешь пить чай, — взяв ту за шматы и буквально силой влив в горло трезвящее пойло, грубо обломал властную азиатку.
Сделав несколько поспешных глотков, та закашлялась, а после, едва ее недалекий разум оклемался, она приподнялась и стала качать права.
— Какого черта? Я сказала воды, хули ты меня не слушаешься!
— Ожила. Тогда ноги в руки и вали из моей квартиры, — отодвигая от греха подальше передвижной столик, проговорил я.
— В смысле вали? Я останусь тут, и ты не станешь этому противиться! — покачиваясь, поднялась на ноги Хуалинг, глядя мне прямо в глаза.
— Горшок за собой помыла и пошла нахер отсюда! — едва сдерживаясь, чтобы не звездануть этой конченной, сквозь зубы прошипел я.
Глаза Хуалинг округлились. Мое угрожающее нависание над ней явно подействовало. Ее ноги задрожали, глаза от испуга стали постепенно приходить в норму.
— П-п-почем-у ты меня не слушаешься… — срывающимся испуганным голосом проговорила она.
— Ну все, с меня хватит! — протянув к ней руку, желая выставить это ожившее тело за двери, выкрикнул я, после чего гостья, присев на колени, схватившись за голову, стала причитать:
— Только не бей, пожалуйста, не бей! Я все сделаю, только не бей, не бей… — запищала слезно Хуалинг.
Блять, ну почему с этими бабами все всегда так сложно? Опустив руки, я взглянул на нее по-новому. Напуганная малолетка в дорогих шмотках, судя по всему, не знающая, что такое слово «нет». Привыкла, небось, что бабки все ее проблемы решают. Перевоспитать бы тебя, да только не я твой отец, а ты не моя головная боль. Хотя сейчас именно такой и являешься.
— Не буду я тебя бить. Вынеси за собой тазик, сполосни в ванной, а после выпей чаю, — сменившийся мой тон она приняла по-своему. Красными заплаканными глазами она взглянула на меня из-под лба.