Ген разведчика
Шрифт:
– А после того, как вы, Андрей Андреевич, заинтересовались личностью Аль-Кадиба, я понял, что вы в курсе происходящего в нашем «Комитете», отголоски чего разносятся едва ли не по всему Ближнему Востоку. Я хочу знать, какое отношение к происходящему имеет этот шейх.
Генерал-полковник подошел к бару, достал початую бутылку «Мартеля», два пузатых фужера и плитку шоколада. Сев перед преемником, не сводящим с него вопросительного взгляда, спокойно задал вопрос:
– Так все же, что есть по шейху?
– Салех Фейсал Аль-Кадиб, великий и ужасный, каковым он себя считает, проходит у
– На днях этот шейх купил похищенного месяц тому назад в Каире сотрудника российского посольства Андрея Веретенникова, – откупоривая коньяк, заговорил Журавлев, в бокалы полился благородный напиток.
– Я слышал о похищении. – Крутов зажал в пальцах тонкую ножку бокала и поднес к лицу, с удовольствием вдыхая дурманящий аромат настоящего французского коньяка. – Исчезнувший – мелкая дипломатическая сошка, кажется, помощник секретаря посла или что-то в этом роде. Ни к государственным, ни к военным секретам не имеет ни малейшего отношения. Он не может нанести никакого ущерба имиджу страны или ее лидерам.
– Все верно, – с легкой улыбкой согласился с преемником Андрей Андреевич, подвигая поближе свой бокал.
– Тогда зачем он вам? В конце концов, это же не наш профиль!
– Все это верно, – уже со вздохом повторил Журавлев, одним махом опрокинул бокал, шумно выдохнул и добавил: – Есть только одна маленькая поправочка. Похищенный – мой внук.
Уже поднесенный бокал завис у самого рта Родиона Крутова, будто наткнулся на невидимую преграду. Генерал-лейтенант округлившимися глазами смотрел прямо в глаза своего бывшего шефа в надежде разглядеть в них насмешку над ним, новым начальником «Комитета информации». Но те были холодны и бездонны, как омуты.
– Не может быть, – едва слышно выдохнул Крутов, позабыв о коньяке.
– Сам недавно узнал.
Пространство кабинета как будто погрузилось в вакуум звенящей пустоты.
Шейх Аль-Кадиб, покинув здание тюрьмы, остановился в ожидании. Вскоре его догнал доктор Мерк. Только что они рассматривали новое приобретение принца, и Сумасшедший Профессор находился под впечатлением от увиденного.
– Что скажете, дорогой доктор? – спросил Карла шейх, когда тот обрел дар речи.
– Оба физически развиты, молоды, – начал перечислять Мерк, мысленно определяя все плюсы и минусы увиденного. – Правда, после длительного перехода по пустыне сильно измождены, но несколько дней отдыха и полноценного питания восстановят их силы.
– Хорошо, все это в наших руках, – проговорил Салех и, выказывая свою благодарность небесам, провел пальцами обеих рук по нижней части лица, будто омывая его. Затем звучно хлопнул в ладоши. Из здания будто ошпаренный выскочил старший тюремщик – маленький темнокожий мужчина неопределенного возраста, одетый в черные растянутые шаровары и короткую кожаную жилетку, едва прикрывавшую мускулистое, поджарое тело. В солнечных лучах на мочке уха заиграла огнем толстая серьга.
Встав возле Аль-Кадиба, тюремщик согнулся в поклоне едва ли не пополам. Шейх, не глядя в его сторону, отдал короткий приказ по-арабски, и мужчины проследовали в сторону дворца.
– Скажите, Салех, они действительно русский и американец? – задал Мерк вертевшийся на кончике языка вопрос.
– Да, это так, – с достоинством кивнул шейх. – Одного я купил у разбойников-коптов, а другого поймал мой Гафар Клинок. Я думаю, что последний – агент американской разведки, пытающийся вынюхать наши тайны. Он находился в патрульном вертолете, который сбили мои славные нукеры.
– Сбили? – спросил немного обескураженно доктор, заметно замедлил шаг и нервным движением руки поправил дужку очков. – Его не будут искать? Янки очень любят кичиться на весь мир заботой о своих гражданах. Чуть что, сразу высылают авианосцы, «Дельту» и прочих коммандос.
– Ну что вы, доктор, это всего-навсего обычный пропагандистский трюк. Он включается, как компьютерная программа, по политической необходимости, – успокаивающе произнес шейх, демонстрируя собеседнику свою осведомленность. – Но в данном случае им и в голову не придет искать своего агента. Вертолет был сбит, экипаж уничтожен, затем сожжен вместе с машиной. На месте падения остались лишь головешки, причем именно по тому количеству людей, что покинули базу.
Мерк вновь замедлил шаг и во все глаза уставился на принца. Тот лишь мягко улыбнулся в бороду.
– Гафар предал огню тело погибшего нукера. Истинный фидай и после смерти должен служить нашему делу.
– Очень хорошо. Ну, а что по поводу русского?
– Его похитили в центре Каира, как барана на пастбище. Схватили, запихнули в мешок и увезли. Министерство иностранных дел России посылало ноты протеста, но на них никто не отреагировал должным образом. Дело не политическое, а самое что ни на есть уголовное. И в этом случае можно довольствоваться стандартной отпиской: «Идет следствие, при получении результата сразу сообщим». Самый непобедимый механизм – это бюрократическая машина.
– Отлично! – Сумасшедший Профессор оживленно потирал сухие руки. – Ну, а если все-таки сведения, что пленника приобрел принц Аль-Кадиб, каким-то образом уйдут на сторону?
– Это исключено, – отрубил Салех. Его густые брови грозно сошлись на переносице, а в темно-карих глазах появились искорки нешуточного раздражения. Но шейх смог сдержать свой гнев и почти спокойно произнес: – Разбойники, продавшие пленника, мертвы – Гафар постарался, хотя я ничего подобного ему не приказывал. И посредник, как только что сообщил мой человек из Шарм-эль-Шейха, устроивший эту сделку, отправился на встречу с Всевышним.
– Вы все предусмотрели, принц, – не смог скрыть своего восхищения доктор, радуясь тому, что теперь он может полностью заняться экспериментом, не растрачивая энергию на мысли о возможных последствиях.
– Я здесь совершенно ни при чем, – скромно признался аравиец и быстро пояснил: – Омар Хаджи Нурин слишком долгое время находился в этом опасном бизнесе. Когда занимаешься посредничеством, всегда найдутся недовольные тобой или даже обиженные, и они никогда не станут твоими друзьями, скорее наоборот. Недругов, желавших Скарабею смерти, набралась целая армия, и каждый был готов голыми руками вырвать ему сердце при первой возможности.