Генеалогия московского купечества XVIII в. (Из истории формирования русской буржуазии)

Аксенов Александр Петрович

Вслед за ними по старшинству происхождения идет группа из 22 фамилий, вступивших в московское купечество в период между 1-й (1725 г.) и 2-й (1747 г.) ревизиями. 9, из них были выходцами из иногороднего купечества, 8 – из крестьян и 5 – из разночинцев.

Большая половина 1-й гильдии (88 фамилий) прибыла в московское купечество уже во второй половине XVIII в., в основном в 60-80-е, частично в 90-е годы, причем из числа наиболее поздних много выходцев из крестьян и иногородцев, ставших впоследствии, уже в XIX в., крупными фабрикантами, такие, например, как Грачевы и Чориковы. Среди указанных 88 фамилий превалировали выходцы из иногороднего купечества (51), далее шли крестьяне (21) и разночинцы (16).

Уже этот беглый статистический расклад с очевидностью показывает, что, несмотря на наличие довольно многочисленной прослойки московских

первогильдейцев конца XVIII в., ведших свое происхождение к 10-20-м годам и даже к самому началу XVIII в., подавляющее большинство из них не могло похвастаться древностью своих родов. Конечно, нельзя не учитывать то обстоятельство, что значительное количество первогильдейцев было выходцами из иногороднего купечества и, следовательно, имело прямую социально-генеалогическую преемственность. Однако нужно заметить, во-первых, что большинство из них по прибытии в Москву записывалось не сразу в 1-ю, а вначале во 2-ю и чаще в 3-ю гильдии, что делает трудным предположение о возможности их сколько-нибудь значительного купеческого происхождения на местах. А во-вторых, решающим с точки зрения оценки продолжительности и стабильности купеческого рода показателем является не факт записи в 1-ю гильдию одноразовым объявлением необходимой суммы капитала, а устойчивость нахождения на данной социальной ступени на протяжении какого-то времени, измеряемого генеалогическим понятием поколения. Внешним, или, точнее, формальным, проявлением этого явления безусловно являются судьбы наследников или потомков. Забегая вперед, прежде чем изложить конкретные материалы, характеризующие продолжительность и устойчивость первогильдейских купеческих родов Москвы конца XVIII в., и одновременно чтобы завершить общий статистический обзор их подвижности, рассмотрим количественные показатели по судьбам первогильдейских фамилий в XIX в.

Из 153 фамилий в XIX в., по крайней мере в первое десятилетие века, сохранили свой первогильдейский статус 23 их потомка, причем двое числились среди потомственных почетных граждан и в середине века, а в одной фамилии часть наследников проходила по 2-й гильдии.

16 первогильдейцев пробились в высшее сословие, получив дворянское звание, а отпрыск Лихониных, возведенных в дворянство, стал мещанином. Сюда же, вероятно, следует добавить еще пять купеческих фамилий, отпрыски которых вышли в военную службу, получив офицерские чины, а с ними и дворянское достоинство.

Остальные около 100 фамилий, т. е. подавляющее большинство, отмечены в начале XIX в. фактом неуклонного скатывания вниз по сословной лестнице во 2-3-ю гильдии и главным образом в мещане (около 40 фамилий). Причем границы между положением отдельных родов во 2-3-й гильдиях и мещанами чрезвычайно размыты. Представители одних и тех же фамилий могли одновременно числиться и там и там, но превалировали тенденции скольжения к мещанскому сословию, особенно среди третьегильдейских купцов, и довольно малочисленной группы представителей 2-й гильдии к 3-й.

Кроме того, в 10 случаях отмечается физическое пресечение купеческих родов, не щадившее ни крепких в экономическом отношении (например, фамилия крупнейшего московского суконного фабриканта В. Суровщикова), ни более слабых (таких, правда, большинство).

Пятеро в начале XIX в. выбыли из московского купечества, а судьбы еще двух фамилий неизвестны, что, вероятнее всего, следует связывать с их угасанием.

Некоторый предварительный общий вывод из всего сказанного довольно однозначен. Большинство московских первогильдейцев конца XVIII в. не отличалось ни древностью, ни знатностью своего купеческого происхождения, ни сколько-нибудь значительными судьбами, а само их пребывание наверху купеческой иерархии было весьма временным, если не сказать кратковременным, что не свидетельствовало о какой-либо продолжительности и устойчивости этих фамилий.

Попытаемся взглянуть на это явление с его внутренней, структурной стороны.

Продолжительность рода в генеалогии естественно подсчитывать в поколениях. Но при этом для нашего исследования нужно сделать несколько оговорок. Мы восстанавливаем генеалогию первогильдейских родов, отталкиваясь от их наличного состава, зафиксированного материалами 4-й и 5-й ревизий (80- 90-е годы XVIII в.), реконструируя генетические связи по восходящей и нисходящей линиям, насколько позволяют аналогичные источники раннего и позднего происхождения. При этом установление первых (начальных) и последних (конечных) поколений

возможно лишь в той мере, какую предоставляют переписные книги и ревизские сказки, да и то лишь применительно к сравнительно небольшой группе «природных московских тяглецов». Для большинства же «прибылых» московских первогильдейцев из крестьян, иногородних купцов и мещан задача выявления их «предпоколений» нереальна из-за недостаточности источников и чрезвычайной сложности их поисков. Но поскольку все они в этом отношении находятся в равном положении относительно друг друга, вполне допустимо считать первую фиксацию предков рассматриваемых первогильдейцев в качестве московских купцов и первым их поколением. Что касается судеб, то главная трудность кроется в достаточно широком временном диапазоне последующего функционирования изучаемых родов. Многие, как было показано выше, продолжали еще на протяжении 2-3-х поколений «тлеть» в качестве представителей низших сословных групп (2-3-я гильдия и мещане). В этом случае главным нам представлялся вопрос о длительности их функционирования именно на первогильдейском уровне, а потому и переход их в низшие разряды можно рассматривать как конечное поколение, если только за этим не следовало новое возвышение.

Подсчет с такими оговорками раскрывает следующую картину продолжительности изучаемых купеческих родов:

43 фамилии функционировали на протяжении всего одного поколения, т. е. за счет личной инициативы вновь прибывших в московское купечество, и сразу же хирели после их смерти;

56 фамилий функционировали на протяжении двух поколений, т. е. наследники вновь записавшихся в московское купечество были уже на грани несостоятельности;

46 фамилий действовали в течение трех поколений, 6 – четырех, и только в двух случаях деятельность растянулась на 5 поколений 1*.

Цифры эти со всей очевидностью демонстрируют общую генеалогическую краткость и неустойчивость купеческих родов.

Вероятно, следует предположить, что причиной этого явления были скорее всего социально-экономические условия, в которых развивались купеческие роды, а не их физиологическая неспособность к самопроизводству, потенциал которого, если судить по внушительному количественному составу купеческих семей (семья из 4-6 человек, не считая родителей, обычное явление), был достаточно высок 2*.

Подтверждением этому могут служить данные о характере продвижения представителей отдельных родов по купеческой иерархической лестнице, и прежде всего длительность пребывания на первогильдейском уровне. Правда, сведения об этом несколько условны, так как между ревизиями, фиксировавшими социальное положение купцов, лежат значительные временные промежутки, относительно которых нет известий, к какой гильдии те или иные купцы принадлежали. Мы не можем поэтому с абсолютной точностью установить, на протяжении скольких лет представители купеческих фамилий состояли в той или иной гильдии. Тем не менее если нам известно, что, например, выходцы из тульских купцов Ваныкины, прибывшие в Москву в 1788 г., по 5-й ревизии 1795 г. числились купцами 3-й гильдии, в 1801 и 1811 гг.- купцами 1-й гильдии, а в 1815 г.- снова 3-й, то можно сказать, что их положение как первогильдейцев было прочным не меньше 10 и не больше 18 лет, если предположить, что первый раз капитал по 1-й гильдии они могли объявить в 1796 г. и последний – в 1814 г. Последнее допущение на самом деле весьма вольно. Сохранившиеся за конец 80-х и 90-е годы капитальные книги, ежегодно фиксировавшие объявленные суммы капиталов по гильдиям, т. е. социальный статус купцов, свидетельствуют, что расхождения с данными ревизских сказок ограничены двумя-тремя годами 3*, и, следовательно, срок пребывания тех же Ваныкиных в 1-й гильдии в 10 с небольшим лет можно считать наиболее вероятным.

Несколько сложнее обстоит дело с установлением этого срока у фамилий, представители которых то взлетали наверх, то опускались, то поднимались вновь. К примеру, выходцы из калужских купцов Булатниковы, прибывшие в Москву в 1763 г., в 1766 г. «положены» по 1-й гильдии, в 1782 г. они проходят по 2-й, в 1795 г.- снова по 1-й, а в 1806 г.- выходят в мещане. Полагая срок пребывания в 1-й гильдии относительно твердо обозначенных двух годов, в которых это зафиксировано (1766 и 1795 гг.), по 2-3 года, можно считать, что суммарное пребывание купцов этой фамилии в 1-й гильдии составит чуть больше пяти лет 4*.