Генерал де Голль
Шрифт:
Говоря о себе с позиции истории, он излагал нечто вроде политического завещания. Де Голль дал пессимистическую оценку положения в стране. Хотя и без хлесткой агрессивности времен РПФ, он осудил систему Четвертой республики, назвав ее «несостоятельной и поэтому отжившей». Однако он не отказывался полностью от надежд на будущее: «В своих глубинах страна проявляет жизненную силу. О наши берега разбиваются бури современного мира. Не пытаясь пока предсказывать, какой фактор или какое событие вызовет изменение режима, есть основание думать, что такое потрясение произойдет».
Затем генерал сделал критический обзор основных внешнеполитических проблем. Что касается внутренней политики, то де Голль подчеркнул, что его совершенно не интересуют предстоявшие в 1956 году выборы. Он закончил словами: «Я говорю вам до свидания… и,
«Последняя» пресс-конференция де Голля состоялась вскоре после выхода в свет первого тома его «Военных мемуаров». Второй том выйдет в 1956 году, третий — в 1959 году. Поскольку это наиболее крупное политическое и литературное произведение генерал создал в годы «перехода через пустыню», то уместно именно здесь дать ему краткую характеристику, хотя уже приведенные многочисленные выдержки из этих мемуаров сами по себе не могли не составить у внимательного читателя определенного представления о них. Мемуары являются авто* портретом де Голля, они показывают его таким, каким он хотел бы выглядеть в глазах современников и потомков. Естественно поэтому, что они, как и любые мемуары, крайне субъективны. Но своеобразная интеллектуальная искренность де Голля, помимо воли автора, делает их, кроме того, и портретом, то есть реальным изображением автора таким, каким он был в действительности. «Военные мемуары» — это история определенного времени в том виде, как она представлялась де Голлю. Исторический характер сочинения подчеркивается обширными документальными приложениями к каждому тому. Но, как хорошо известно, точное воспроизведение документов далеко недостаточно для верного отражения эпохи. Важнее подбор этих документов. Характерно в этом смысле, что мемуары не содержат многих важнейших документов того времени. Там не найти, например, программы Национального совета Сопротивления, документов Французской коммунистической партии и многого другого.
Естественно, что и описание событий не могло не оказаться явно тенденциозным. Анализ и оценка этих событий вполне соответствуют особенностям мировоззрения автора. Он, конечно, просто игнорирует элементарные требования научного, социологического подхода, предпочитая всему собственную интуицию и личные взгляды, усвоенные с детства. Однако, как писал Лабрюейр, один из весьма ценимых де Голлем французских моралистов, «известная… ограниченность помогает иным людям идти по стезе мудрости».
Это верно как в отношении многих практических действий де Голля, так и в отношении его суждений о людях и явлениях. В мемуарах содержится множество интересных, оригинальных оценок, характеристик и мыслей. Они написаны с исключительной добросовестностью. В отличие от таких мемуаристов, как, например, Черчилль, де Голль не прибегал к помощи многочисленных литературных и научных сотрудников. Только Ренэ Тибодо, бывший участник «Свободной Франции», а затем чиновник министерства иностранных дел, помогал ему в подборе документов, дочь генерала Элизабет перепечатывала рукопись, а Жорж Помпиду вел переговоры с издательством «Плон». Де Голль тщательно писал и переписывал свою рукопись, подбирал материалы и терпеливо совершенствовал литературную форму мемуаров. Он стремился сделать их не только политическим, но и литературным произведением, что ему вполне удалось.
Генеральный инспектор народного образования Франсуа, бывший шифровальщик де Голля, когда он командовал 4-й бронетанковой дивизией, посетив Коломбэ, заявил генералу: «Вы великий классический писатель». «О, это мне нелегко дается, — отвечал де Голль, — Это пытка. Смотрите, надо три листа черновиков, чтобы написать одну страницу. Моя дочь Элизабет печатает их на машинке, и я исправляю текст еще трижды… В сущности, я без конца переделываю. Поверьте мне, это страшная работа». В другой раз он сказал: «Если я имею нескромность считать себя писателем, то писать мне становится от этого еще труднее. Это длинная история… Иногда получается, а иногда нет… У меня всегда дело идет тяжело».
Де Голль не прекращал правку рукописи до последней возможности. При подготовке к печати первого тома мемуаров он 12 раз встречался с литературным редактором издательства «Плон». Перечисление заголовков, как правило, состоявших из одного слова, показывает тщательную работу, исключительное внимание к литературной форме и структуре, стремление к классически законченному оформлению произведения. Первый том «Военных
Во всех трех томах красной нитью проходит голлистская идея нации как абсолютной ценности и идея относительности, эфемерности всех политических теорий, идеологических систем и партийных страстей. Де Голль все решает исходя из «железного закона национальных интересов». В его представлении эти интересы совершенно не ассоциируются с интересами какой-либо социальной группы или класса, даже с конкретной судьбой людей, составляющих нацию в определенный исторический момент. Нация выступает в тысячелетнем прошлом и в будущем, соединяющихся в абстрактном единстве мистической веры в особый образ Франции, веры, которую испытывал де Голль и к которой он через собственную личность хотел приобщить других. Де Голль решительно отказывает кому бы то ни было в праве на подлинное понимание национальных интересов Франции, в особенности коммунистам, для которых национальные интересы совпадают с интересами всех французских трудящихся и одновременно сочетаются с интернационализмом, то есть солидарностью с трудящимися всех стран. Мемуары де Голля наполнены несправедливыми, пропитанными классовым предубеждением, подозрительностью и недоверием оценками деятельности французских коммунистов. Правда, иногда де Голль все же признает заслуги коммунистов перед родиной, их силу и авторитет.
Чрезвычайно своеобразное место занимает в мемуарах и народ. О его конкретных нуждах, стремлениях сказано очень мало. Смысл его существования — обеспечение все того же величия Франции. Народ выступает в роли толпы, вдохновляемой и направляемой вождем, которому только и дано право понимать и выражать интересы нации. Де Голль уделяет очень много места описанию своих встреч с народом, который всегда испытывает «восторг», «неописуемую радость», «чудесный подъем» и т. п. Несомненно, что подобные события действительно происходили, например, 26 августа 1944 года в Париже. Но в мемуарах они выступают в качестве наиболее желательного метода общения народа и вождя, опирающегося таким образом на слепые, чисто эмоциональные настроения толпы, на психологический феномен массового экстаза.
Генерал де Голль нередко обращается к характеристике своей личной роли. Когда читатель «Военных мемуаров» впервые видит эти характеристики, они не могут Не производить странного впечатления своей по меньшей мере необычностью. Возникает мысль о болезненном тщеславии и самомнении. Вот как он описывает свою роль в период «Свободной Франции» в первом томе мемуаров: «Я воплощал для моих сподвижников судьбу нашего дела, для множества французов — надежду, для иностранцев — образ непокоренной Франции среди выпавших на ее долю испытаний, и все это обусловливало мое поведение и указывало мне путь, с которого я уже не мог сойти».
В действительности это лишь своеобразная манера выражения чувства, в котором нет шарлатанского тщеславия, обычного для множества политических деятелей. Де Голль стремился к славе, но не ради самой этой славы, а ради служения идеалу вечной Франции, который он носил в своем сердце.
Александр Верт справедливо писал: «Если де Голль и был глубоко убежден, что на него возложена особая миссия, он, по-видимому, получал очень мало удовольствия лично для себя от своих успехов, будучи совершенно лишен плебейского тщеславия какого-нибудь Муссолини, Гитлера или даже Наполеона».
Отсюда и ощущение трагизма при описании тех ситуаций, когда де Голлю не удавалось служить Франции так, как он хотел ей служить. Это в особенности относится к последним страницам третьего тома мемуаров, где рассказывается об обстоятельствах добровольной отставки де Голля в январе 1946 года. Ведь только в отдельные н непродолжительные периоды многолетней деятельности генерала возникали моменты полного доверия большинства французского народа к де Голлю, к его способности вести за собой Францию. Но гораздо более постоянным был разрыв между де Голлем и французами, разрыв, составлявший трагедию жизни этого необыкновенного человека.