Генерал Ермолов
Шрифт:
Чтобы завершить, наконец, этот раздел моего повествования, необходимо сказать несколько слов о судьбе Аммалат-бека. В Дагестане считали, что он укрывался в Чечне, где потерял здоровье, а вместе с ним и былую красоту и отвагу. Но память о его предательстве, как утверждал Бестужев-Марлинский, жила долго, и имя его всегда произносилось горцами с укором. Но существовала и другая версия, по-видимому, неизвестная писателю.
Некий буйнакский житель рассказал однажды, а генерал-майор Николай Иванович Цылов записал за ним:
«Я был товарищем Аммалата, был с ним всюду, делил с ним и горе и радость,
Мы пробрались к черкесам и были в Анапе, когда русские брали эту крепость. Здесь Аммалат был ранен, и мы бежали с ним под защиту вольного, непокорного русским народа. Променяв бурную жизнь на мирное пристанище, я пас стада у богатых князей, стриг овец и добывал скудный хлеб, которым и делился с моим товарищем.
Но Аллах не хотел, чтобы мы жили вместе, и бедный Аммалат умер на моих руках от оспы…»{594}
БЕЙ-БУЛАТ
Не было на Северном Кавказе человека более известного, чем Бей-Булат из Гельдигена. Прославился он невероятной дерзостью во время ночных набегов на русские приграничные селения. Но не только. С его именем историческая традиция связывает большую часть потрясений в самой Чечне. Предшественники Ермолова всячески задабривали отчаянного джигита всевозможными подарками и таким образом удерживали от разбоя. Алексей Петрович был противником такой системы отношений, но и он видел в нём силу, с которой следовало считаться.
Главнокомандующий решил встретиться со знаменитым разбойником. И они свиделись. Бей-Булат, получив дорогие подарки и чин поручика, дал слово прекратить набеги на приграничные русские станицы и сёла и слово держал до возведения крепости Грозной. Потом исчез. Говорили, что он в числе недовольных чеченцев ушёл в горы и снова обратился к своему прежнему ремеслу и разбойничал на Моздокской дороге.
Ермолов потребовал голову Бей-Булата. Лучше других знал Чечню и чеченцев генерал-майор Николай Васильевич Греков, который вот уже несколько лет занимался здесь рубкой леса. На него я возложил главнокомандующий задачу устранения изменника.
Николай Васильевич подкупил двух чеченцев и поручил им либо убить Бей-Булата, либо бросить в его саклю через трубу мешок с порохом и взорвать разбойника вместе с многочисленным семейством. Но не просто было сделать это…
Однажды вечером в дверь постучали.
— Кто там? — спросил Бей-Булат.
— Выйди, — отозвался незнакомый голос за дверью, — мы из Гельдигена, пришли сообщить тебе важную новость.
Бей-Булат оказался тем самым «воробьем», которого на «мякине не проведёшь». Он отправил на переговоры с незваными гостями своего племянника. Едва юноша переступил порог, как в него вонзились два кинжала. На крик выскочил хозяин и ударом сабли положил на месте одного чеченца, а другого скрутили сбежавшиеся на крик соседи. На допросе с пристрастием последний признался, что подослан Грековым. Его посадили в яму, чтобы уморить голодом. «Но какая польза от его смерти, — рассуждал предводитель чеченцев, — не лучше ли приказать ему убить Грекова, а чтобы
Отпуская чеченца, Бей-Булат сказал ему:
— Жизнь твоего сына теперь в моих руках; помни, ты можешь выкупить её только головою Грекова, но если не удастся, привези мне триста рублей серебряными монетами, иначе он умрёт.
Бей-Булат знал, что его пленник не в состоянии собрать такую сумму, поэтому будет стремиться убить Грекова.
Чеченец отправился прямо к Грекову, и, когда тот его принял, поведал ему, что с ними приключилось. Николай Васильевич посмотрел на него пронизывающим взглядом и сказал:
— Вижу по твоим глазам, что ты не всё мне сказал: тебе при казано убить меня!
Чеченец задрожал от страха, рухнул на колени и рассказал всё. Греков дал ему триста рублей на выкуп сына. После этого случая он стал верным слугой генерала. Правда, служить осталось недолго…
«Сегодня Грекову не удалось убить меня, — думал Бей-Булат, — а что если в следующий раз он подошлёт ко мне убийц более проворных? Похоже, надо мириться с Ермоловым».
Бей-Булат отправился в Дагестан, встретился с Ермоловым, раскаялся во всех своих грехах и пообещал ему подчинить русской власти всё непокорное население Чечни.
— Хорошо, Бей-Булат, кто старое помянет, тому глаз вон; отправляйся в крепость Грозную и продолжай служить его величеству.
Несмотря на просьбу Алексея Петровича обойтись с ним ласково, Николай Васильевич, знавший Бей-Булата как непримиримого и опасного врага России, принял его холодно. Право же, и были причины: раскаявшийся разбойник потребовал подчинить ему всех чеченцев и предоставить право налагать на них денежные штрафы. Только при выполнении этих условий он гарантировал спокойствие во вверенном ему округе.
Кроме того, Бей-Булат требовал выплаты ему жалованья за всё время его якобы вынужденного отсутствия.
На все его требования генерал-майор Греков ответил:
— Надо сначала заслужить, а потом требовать или ожидать награду. Впрочем, жалованье будет выдано тебе, но не раньше, чем ты доставишь ко мне аманатов.
Они расстались врагами. Бей-булат удалился в горы и принялся возмущать чеченцев{595}. Греков сообщил об этом Ермолову. Если бы Алексей Петрович знал, к чему приведёт прощение разбойника, он непременно повесил бы его.
В конце 1824 года по Чечне поползли слухи, распространяемые людьми Бей-Булата, что появился пророк, который весной избавит народ от власти неверных. Роль пророка сыграл юродивый Гаука, которого считали сумасшедшим, да он и был таковым. Греков получил сообщение об этой, как выразился генерал, комедии слишком глупой, чтобы опасаться её серьёзных последствий.
Прошла зима. Наступила весна, а вместе с ней и срок явления чеченцам пророка. Вот уже вышли на свет и обосновались на лесной поляне Бей-Булат и его ближайший соратник мулла Махома. Вокруг них расположилась многочисленная толпа любопытных. Все надеялись на какое-то чудо. Но единственным чудом пока было то, что сумасшедший пророк исчез, как сквозь землю провалился. Народ, истомлённый ожиданием, начал роптать,