Генерал Ермолов
Шрифт:
Наполеон и его полчища не сомневались в победе, обрекали уже мысленно Россию на верную гибель, дробили и делили ее в своих помыслах и смотрели на поход как на торжественное шествие в Петербург и Москву. Неприятельские войска час от часу все более скоплялись на Немане. О беспрестанном умножении их и приготовлениях к переправе показывали лазутчики, беглецы, наконец, и русские передовые цепи. В ночное время слышны были с русского берега движение войск, бряцание сабель, топот и ржание лошадей, крики погонщиков. Со 2 июня 1812 года вообще прекратилось всякое сообщение с противоположным берегом Немана.
10 июня в Гумбинеж Наполеон продиктовал следующий приказ: «Солдаты! Вторая война Польская началась. Первая
Ныне нарушает она клятвы свои и не хочет дать никакого изъяснения о странном поведении своем, пока орлы французские не возвратятся за Рейн, предав во власть ее союзпиков наших. Россия увлекается роком! Судьба ее должна исполниться. Не почитает ли она нас изменившимися? Разве мы уже не воины аустерлицкие? Россия ставит нас между бесчестьем и войною. Выбор не будет сомнителен. Пойдем же вперед! Перейдем Неман, внесем войну в русские пределы.
Вторая Польская война, подобно первой, прославит оружие французское; но мир, который мы заключим, будет прочен и положит конец пятидесятилетнему кичливому влиянию России на дела Европы».
Приказ был разослан не по всей великой армии. Наполеон запретил отдавать его в двух вспомогательных корпусах — австрийском и прусском. Он справедливо полагал, что восторженные слова его не произведут желаемого действия на союзников, в искренности которых он сомневался…
На следующий день передовые неприятельские разъезды в разных местах были уже на самом берегу Немана. Вдруг к одному из них на всем скаку запыхавшихся лошадей подъехала сопровождаемая двумя всадниками карета и остановилась посреди биваков польского конного полка. Из кареты вышел Наполеон с начальником главного штаба Бертье. Оба сбросили с себя мундиры. Наполеоп надел сюртук и фуражку польского полковника и вместе с Бертье, тоже переодевшимся, поехал в направлении Ковно, от коего биваки были расположены в одном пушечном выстреле. Он сошел с лошади и долго осматривал окрестность, а потом приказал навести к вечеру три моста на Немане между Ковно и Понемунями.
На всем этом пространстве, почти возле самого Немана, стояла нехота, конница и артиллерия в густых необозримых колоннах. Запрещено было разводить огни и велено хранить величайшую тишину, чтобы никакой бивачный дым, никакой шум не выдали бы присутствие неприятельских сил на рубеже России. Солнце село, наступила темнота, и Наполеон прибыл к Неману руководить переправой. При нем пущены были на воду понтоны, и триста поляков 13-го полка отчалили от берега на лодках. В несколько часов навели мосты, и после полуночи, 12 июня, они заколыхались под тяжестью полчищ, и сотой доли которых не суждено было воротиться на родину, увидеть отеческий кров.
Радостно смотрел Наполеон на переправлявшиеся войска.
Потом и он переехал на русский берег. Проскакав верст пять по сыпучему песку и печальному еловому лесу и не найдя никакого следа русских войск, завоеватель воротился к Неману. Пошел проливной дождь.
Так началась война, превзошедшая все, какие доселе освещало солнце.
ЧАСТЬ 3
Глава первая. НАШЕСТВИЕ
Читаем в летописях наших, что перед вторжением татаро-монгол в Россию солнце и месяц изменяли вид свой и небо чудесными знамениями как будто предуведомляло землю о грядущем горе. Так было и накануне Отечественной войны 1812 года. Хвостатая звезда явилась в небе. И, как в древние времена, кликуши и юроды вещали с папертей о пришествии апокалипсического зверя, или антихриста. Простолюдины, глядя на бродящую в небесах комету и огромный хвост ее, говорили: «Пометет беда землю русскую!»
Все
Трудно представить себе степень нравственного могущества Наполеона, действовавшего на умы современников. Имя его было известно каждому и заключало в себе какое-то безотчетное понятие о безмерной силе. Одна Россия удерживала стремление к мировому господству надменного полководца. Остановка в торговле, затруднение в сбыте товаров за море, препятствия в денежных оборотах справедливо считались следствием военных неудач и необходимостью угождать Наполеону. Роптало оскорбленное самолюбие великой державы, издавна оглашаемой одними победными кликами.
Деятельные меры, принимаемые правительством для подготовки к отражению врага, встречались одобрительно; рекрутские наборы производились с небывалым воодушевлением.
Но какое-то всеобщее недоумение распространилось повсюду, когда приблизился час борьбы с тем исполином, чьи подвиги гремели даже в самых отдаленных уголках России:
то был не страх, но беспокойство, весьма понятное в государстве, которое лишь по преданиям глубокой старины, по свидетельствам вековой давности знало о нашествиях неприятельских.
5 марта 1812 года гвардия выступила из Петербурга в Литовскую губернию, к границам России. Великий князь Константин Павлович повел колонну, составленную из гвардейской кавалерии; под командою Ермолова в особенной колонне следовала гвардейская пехота. Все, от высокою генерала до последнего мушкетера, ждали грозы с Запада.
В городе Опочка Ермолов получил высочайшее повеление быть командующим note 4 гвардейской пехотной дивизией, включая Преображенский, Семеновский, Измайловский, Литовский, Егерский, Финляндский полки, а также гвардейский морской экипаж. Не доходя до Вильно, гвардия расположилась на квартирах в городке Свенцяны и его окрестностях. Через два дня в Свенцяны прибыл Александр.
Note4
В русской армии термин «командующий» употреблялся при несоответствии чина штатной должности Так, к примеру, начальником дивизии должен быть генерал лейтенант, а Ермолов имел чин генерал-майора.
Ермолов деятельно готовил дивизию, а в свободные часы перечитывал любимых римских поэтов и философов и размышлял об удивительных поворотах в своей судьбе:
«Я командую гвардейскою пехотой! Назначение, которому могли бы позавидовать и люди самого знатного происхождения и несравненно старшие в чине. Признаюсь, что сам еще не решаюся верить чудесному обороту положения моего. К чему же, однако, не приучает счастье! Я даже начинаю убеждать себя, что того достоин».
В то время как 1-я, или Западная, армия, которой командовал военный министр Барклай-де-Толли и в которую, в составе корпуса цесаревича Константина, входила дивизия Ермолова, занималась приготовлениями войск к высочайшему смотру, сам государь переехал в Вилыю в сопровождении многочисленной свиты. Середина апреля прошла в смотрах. Александр ездил по местам расположения 1-й армии и проверял ее готовность.