Генерал от машинерии
Шрифт:
Мырса впервые улыбнулась, но физиономия ее от этого не сделалась краше. Вот уж уродилась, страхолюдина, прости меня Единый! Впрочем, похоже, это вовсе не улыбка приветливости, скорее это улыбка издевательства.
– С потоком раненых мы справляемся вполне, поскольку потока попросту нет.
– Неужели мы так хорошо деремся? – удивился Кирилл, застегивая ширинку.
– Как вы деретесь, мы скоро узнаем. Что же касается личного состава базы, он драться умеет. Раненых же оказывается мало вовсе не потому, что гости не умеют драться. Они попросту наносят такие раны, что медики бессильны. Когда же рана не смертельна, мы вполне успеваем эвакуировать раненого в Семецкий, где расположен гарнизонный госпиталь. Понятно?
– Понятно, – сказал Кирилл, снимая с вешалки мундир.
И вдруг понял, что вовсе не уродилась мырса страхолюдиной, что она попросту перенесла операцию после ранения в лицо. И ему стало стыдно за свои предыдущие мысли.
8
После медосмотра новобранцев, наконец, повели кормить. Кирилл знал, что после транспорт-сна рекомендуется принимать пищу не ранее чем через пять часов и что эти пять часов истекли только пятнадцать минут назад, но показалось ему, что прошла с тех пор по меньшей мере неделя – в животе кишка гонялась за кишкой, а желудок был не прочь пожрать самого себя.
По дороге в столовую, наконец-то, обнаружились те, кого новобранцы прибыли пополнять. Старослужащие в количестве нескольких десятков человек сидели в курилке – по-видимому, у них обед уже состоялся. Прапорщик Малунов кому-то из них приветственно махнул рукой.
– Оказывается, они вовсе и не в бою, – сказал Спиря, и в голосе его прозвучало откровенное разочарование. – Где же они все были?
Прапорщик его услышал.
– Те, кто вернулся из ночного дозора, отсыпались, – сказал он. – Здоровый сон лучше любого стимулятора. Те, кому заступать в вечерний, готовились к нему. Свободные от дозора и нарядов занимались стрелковой подготовкой и работали на тренажерах. А вы подумали, Спиридонов, что все в бою?
– Подумал, – признался Спиря.
– И не один он, – добавил Кирилл.
Прапорщик понимающе усмехнулся:
– Не спешите, дамы и господа. Ваше от вас не уйдет.
Столовая была оборудована столь же примитивно, как и казарма. Никакой ТФ-мебели, обычные пластиковые столы на четверых бойцов. Даже посуда была многоразовая, и пришлось прапорщику Малунову тут же назначить послеобеденный наряд, потому что помыть тарелки и столовые приборы могла и посудомоечная машина, но вот собрать все это со столов ей было не под силу, и приходилось задействовать курсантское лапье. Впрочем, не курсантское, кол тебе в дюзу, а галактское…
К счастью, ни Кирилл, ни Ксанка, ни Спиря, ни усевшаяся с ними за стол метелка из чужих в наряд не попали – Малунов назначил на хозработы едоков, усевшихся за крайний к двери стол.
– Дежурить по пищеблоку будете столами, – распорядился он. – Если, конечно, сумеете сохранить в бою свою четверку.
«Что же они все тут каркают? – подумал Кирилл. – Запугать нас хотят, что ли?»
Однако делиться с соратниками своей мыслью он не стал.
Тут же познакомились с соседкой по столу, и стало известно, что ее зовут Альвина Заславина, но можно и Вина, а в лагере «Остров сокровищ», где она проходила подготовку, ее и вовсе звали Пара Вин.
– А вы заметили, – сказала Пара Вин, – что медсестра, работающая с томографом, явно перенесла пластическую операцию. Наверное, ранили прямо в физиономию.
У метелки оказался окающий говор, и Кирилл понял, что именно она на борту транссистемника отказала в возможной любви интеркому. Почему-то воспоминание наполнило теплом его сердце. Наверное, эта Вина – свой парень…
– Дерьмовая рана! – продолжала Пара Вин.
Спиря откровенно поежился – должно быть, ему пришла мысль, что в физиономию могут ранить Ксанку, и от мысли этой ему стало стрёмно. И, наверное, для того, чтобы попытаться справиться с родившимся в душе ужасом, он по-детски шмыгнул носом и сказал:
– Чего-то мне кажется, что нам дадут закончить обед спокойно.
– Думаешь, внезапной атаки не будет? – спросила Пара Вин.
Спиря утвердительно покивал, однако кивки эти больше смахивали на движения больного трясучкой.
Кирилл подумал, чем бы отвлечь парня от мрачных мыслей, и ничего не придумал: любые слова показались ему сейчас лишними. Как голуби, летящие над полем боя…
– Да кол им в головеху! – проокала Пара Вин. – Я бы, правда, тоже пообедала бы спокойно. Но чтобы потом, после обеда, развлечься по полной программе. А что это за развлечение, если нет боя?
Спиря снова поежился.
– Да не писай ты на зенит, – недовольно сказала Ксанка, однако было видно, что и она всего-навсего храбрится. По-видимому, она тоже представила себе ранение в лицо.
– Мне страшно за тебя, – объяснил Спиря.
За такую, с позволения сказать, заботу о ближнем следовало бы капитально настучать ему по репе.
И в самом деле, Ксанка тоже съежилась, вжала голову в плечи, будто хотела спрятаться в собственное тело.
– Не трясись, Спиря, не ранят нас в лицо! – сказал Кирилл самым беззаботным тоном, на какой был способен в этот момент. – Спорнём!
И словно собирающаяся гроза вдруг улетела, унесенная за горизонт изменившимся ветром.
Ксанка задрала нос. Пара Вин хихикнула. Да и Спиря ожил.
– Хитер бобер, – сказал он. – Спор-то в одну сторону… Если проиграешь, как я выигрыш получу?
Слава Единому, обрезок понял свою ошибку и поддержал игру.
– У тебя будет чувство глубокого удовлетворения. А это лучше любого материального выигрыша.
– Думаешь? – Спиря почесал левую бровь. – И что я стану делать с этим глубоким чувством?
– Продашь изготовителям порношайб. Там чувство глубокого удовлетворения нужно в первую очередь.
Пара Вин фыркнула, а Ксанка скривилась:
– Да ну вас! Нашли тему для разговора за столом! Лучше скажите вот что… – Она повернулась к Спире. – Почему ты решил, что сегодня не будет атаки?
Спиря будто только и ждал этого вопроса.
– А я поговорил с прапором во время медосмотра, – он хитро улыбнулся, – и тот сказал, что гости в последнее время нападают строго через день. Вчера атака была, и, стало быть, сегодня у них выходной.