Генерал Скоблин. Легенда советской разведки
Шрифт:
Так и не дождавшись существенной помощи от своего друга детства, Борис Солоневич написал ему: «Должен прямо сказать, что без директивы людей, которых я знаю и которым подчинен, твои просьбы по линии политических высказываний выполнить не могу. Ты как-то не представляешь себе, что ты для меня только товарищ по гимназии, а кто ты теперь и какое отношение имеешь к РОВС — я ведь совсем не знаю. Местный представитель РОВС тебя тоже не знает. А ты просишь критики, соображений, статей и пр. и пр. Надеюсь, что ты все поймешь и не обидишься».
Клавдий Александрович не обиделся и ответил достаточно подробно: «Мне казалось, что для тебя должно быть достаточным то, что, как и через кого ты получил мое первое письмо. А затем в моих посланиях всегда сквозило то, откуда я и каких убеждений. О себе же не говорил по той простой причине, что этого не люблю, но раз ты требуешь — изволь.
Ты, наверное, знаешь, что в РОВС есть отделы по странам. У нас в Болгарии — 3-й отдел. Начальником его является генерал Федор Федорович Абрамов, у которого твой покорный слуга состоит адъютантом уже двенадцать лет. От тебя прошу справок и материалов не из простого любопытства, а исключительно потому, что это нужно для работы. Для большей уверенности добудь русский военный календарь-памятку за 1929 год, где на 121-й странице найдешь мою фамилию. Кроне того, если ты знаком с редактором „Клича“, попроси его навести обо мне справки в Болгарии у генерала Зинкевича, с которым он состоит в переписке. Когда во всем убедишься — отвечай мне на все мои вопросы, ибо это мне очень важно.
Большевики считают сейчас главным врагом фашизм, но, конечно, не в тех уродливо-подражательских формах, что он принял в русской эмиграции. Учитывая эти страхи большевиков, мне кажется, что нам следовало бы хорошенько изучить теорию фашизма и гитлеризма, взять из нее все полезное и пересадить на нашу русскую почву. Какого ты мнения на этот счет?»
Узнав о том, что братья Солоневичи собираются в Париж, Фосс счел нужным предупредить их: «Имей в виду, что попадешь в самое болото эмигрантской жизни, наслушаешься и насмотришься многого. Наверное, особенно плохо тебе будут говорить о РОВС. Не верь этому. В союзе, как и повсюду, есть много недостатков и отрицательных сторон. Мы их чувствуем и с ними боремся. Поверь мне, что в РОВС есть много живых сил, которые ведут настойчивую работу на главных направлениях. Даю тебе адрес своего командира (Туркула. — А.Г.). Он тоже не чужд критики, но это энергичный человек, который знает наши задачи и делает все возможное. Ему надо помочь».
В тот же день Фосс написал генералу Туркулу: «Надо иметь в виду, что к его приезду в Париж туда же собираются на какой-то съезд НТСНП Георгиевский и Байдалаков, которые приложат все усилия, чтобы отбить у нас Солоневича. Это может им легко удаться, потому что Борис сопоставит их руководство с нашим. Сравнение будет не в нашу пользу, если он сразу не попадет к вам, и вы ему не покажете, что у нас не все обстоит так плохо. Очень прошу Вас убедить Е.К.Миллера обязать Солоневича выступать только от нашего имени».
К этому же времени относится и оживленная переписка между Фоссом и Скоблиным.
7 сентября 1935 года.
«Очень рад, что дело с концертом у Вас, в конце концов, уладилось, и жалею, что ни в чем не смог быть Вам полезен.
Буду Вам очень признателен, если Вы не откажете, как я уже Вас просил в одном из предыдущих писем, оставшихся без ответа, передать мне все данные Вам названия неизданных произведений. Они числятся под номерами 208/1, 2, 5, 6, 139/1 2, 7, 4,185/8, 2. Вопрос этот для меня весьма существенен и поэтому покорнейше прошу не отказать сообщить мне Ваше мнение на этот счет. Ваш покорный слуга, искренне преданный Вам К.Фосс»
13 сентября 1935 года.
«Дорогой друг! К моему глубокому сожалению, получилась какая-то непонятная конкуренция, которая задержала наше турне. Все, что так было подготовлено с большим упорством, а главное — получение необходимых акцептов, — сошло на нет. Мой шеф уже, по-видимому, поставил об этом в известность Ельбова. Нами предприняты меры, дабы выяснить все происшедшее. Отмена произошла в самую последнюю минуту, когда готовился к отправке первый участник концерта. Прошу Вас вернуть мне те бланки, которые я Вам дал здесь. Один бланк я получил от Денисова. Жму Вашу руку, П. Лукашев».
Цифрами обозначен Борис Солоневич.
Шифр:
Конкуренция — провокация
Концерт — заброска
Турне — отправка разведчиков
Акцепты — паспорта
Шеф — Миллер
Ельбов — Абрамов
Бланк — фотокарточки
Денисов — Ладыженский
Лукашев — Скоблин.
Фоссу удалось все-таки получить для Солоневичей болгарские визы, и 8 мая 1936 года братья прибыли в Софию. Первым, с кем они познакомились, был капитан Браунер, старинный знакомый Клавдия Александровича по Дроздовской дивизии. Начиная с этого дня, отношения между Фоссом и Солоневичами стали портиться. Иван Лукьянович обещал по всем вопросам советоваться с РОВС, однако на деле прекрасно обходился без подсказок и рекомендаций. В результате через какое-то время газета «Голос России» провозгласила создание штабс-капитанского движения, которое должно было избавиться от балласта (в лице многих генералов РОВС) и начать серьезную борьбу за освобождение Родины от большевиков. После этого у Фосса возникло подозрение, что Борис Солоневич связан с ОГПУ. За ним тут же установили наружное наблюдение, которое достаточно быстро зафиксировало встречу с сотрудником советского консульства. На следующий день Клавдий Александрович доложил генералу Абрамову: «Борис соскочил на ходу с трамвая и пошел быстрыми шагами к трамвайной будке с часами на крыше. Он остановился рядом и, повернувшись лицом в сторону улицы Ц. Иоанна, стал рыться в своем портфеле. В это время был замечен посольский служащий Алексей Кузьмин. Не доходя 5–6 шагов до Бориса, он вынул из кармана белый платок, вытер им лицо. Солоневич приветствовал его поднятием руки. Они поздоровались и, близко подойдя друг к другу, стали разговаривать. В это время X. подбежал как можно ближе к ним и сфотографировал тот момент, когда они начали расходиться.
Вследствие того, что Борис и Кузьмин стояли к нам спиной, установить, передавалось что-то во время встречи или нет, не удалось. Встреча продолжалась не менее 2 минут. Расстались они в 9 часов 41 минуту. Борис пошел вниз по Дондукову по правой стороне, Кузьмин перешел к рекламе кино, остановился на мгновение и пошел дальше по левой стороне. В пролете по Торговой улице он два раза пересек улицу, вероятно, для проверки, поднялся по мосту, задержался на секунду у магазина, пересек Московскую улицу около военного музея и вошел в калитку полпредства, открыв ее своим ключом».
Фосс принял решение о ликвидации братьев Солоневичей. Была сформирована группа из трех боевиков «Внутренней линии» (Александров, Марков, Тренько), которая начала готовить убийство Бориса. В начале октября, вооружившись револьверами, они отправились домой к Солоневичам. Однако за несколько дней до этого в том районе произошел вооруженный грабеж. И боевики нарвались на полицейский патруль. Их задержали, и на допросе выяснилось, что Марков — негласный сотрудник политического управления полиции, в котором работал Браунер. После продолжительного допроса их освободили.
Абрамов был в бешенстве и выговаривал Фоссу за глупую инициативу, которая может привести к закрытию РОВС в Болгарии. Но Клавдий Александрович не сдавался. Вместе с Браунером они взялись разрабатывать новый план. Один из предложенных вариантов был поистине чудовищным: похитить Солоневичей и сжечь их в топке специальной печи, которая находилась в подвале Управления полиции. Именно в ней сжигали тела коммунистов, убитых во время подавления восстания в сентябре 1923 года.