Генерал Юденич
Шрифт:
Первую мировую войну генерал-лейтенант Келлер встретил в должности командира 10-й кавалерийской дивизии. Отличился в ходе Галицийской битвы и особенно под городом Яворовым. Весной 1915 года у Баламутошеи и Ржавенцев провёл знаменитую кавалерийскую атаку силой 90 (!) эскадронов и казачьих сотен возглавляемого им 3-го конного корпуса, состоявшего из 10-й кавалерийской, 1-й Донской казачьей и 1-й Терской казачьей дивизий. (В том бою было взято в плен около 4 тысяч австро-венгерцев.) Был награждён за время войны, среди прочил орденов, Святым Георгием 4-й и 3-й степеней, в январе 1917 года получил звание полного генерала — генерала от кавалерии.
Но известность он приобрёл на несколько ином поприще. Убеждённый монархист, узнав об отречении императора Николая Н, направил ему личную телеграмму, предлагая свои услуги и вверенный ему конный корпус для подавления мятежа. Однако последний Романов так и не рискнул На подавление революционного брожения в империи военной силой: не желая пролития крови соотечественников, своих вчерашних верноподданных.
Узнав о решении всероссийского самодержца, граф Келлер в сердцах сказал своим штабистам:
— Российскую державу надо спасать не отречением и милосердием, а рукой военного человека, верного «Вере, Царю и Отечеству». И только так, а не иначе.
Один из офицеров спросил своего генерала:
— Фёдор Артурович, что же теперь будет с Россией, с её армией? Ведь с отречением государя пропадает единоначалие и единовластие.
На это Келлер с присущей ему прямотой ответил:
— Державу и Русскую армию ждёт анархия и беды. Дай только Бог, чтобы в этом развале нашлась бы сильная рука, чтобы стать под неё для спасения Отечества.
— Дай Бог и нам участвовать в этом праведном деле.
— Не беспокойтесь, господа. В грядущей мясорубке трудно будет удержаться где-то в стороне: идёт большая смута...
Когда на Юго-Западном фронте был получен текст присяги Временному правительству, генерал Келлер отказался приводить к присяге свой конный корпус, — для него существовало только монархическое правление. За неповиновение он был отправлен в отставку.
Поселившись в Харькове, граф Келлер не принял предложения отправиться на Дон и вступить в ряды Добровольческой армии. Он переехал в Киев, где был назначен гетманом П. П. Скоропадским главнокомандующим войсками на территории Украины с подчинением ему местных гражданских властей. Но вскоре Келлер был перемещён на другую должность из-за своих взглядов на будущее России: восстановление монархии и возрождение «великой и неделимой» империи.
Получив предложение возглавить формируемую в Псковской и Витебской губерниях добровольческую Северную армию, граф Келлер дал согласие, но выехать из Киева не успел. Он взял на себя руководство обороной города от войск Симона Петлюры, но ввиду невозможности сопротивления распустил подчинённые ему вооружённые отряды. Келлер был убит петлюровцами выстрелом в спину на киевской Софийской площади у памятника Богдану Хмельницкому.
Повод для расстрела прославленного на войне русского военачальника у петлюровцев «нашёлся» весомый. Они не хотели, чтобы на их земле восстановилась прежняя власть, а генерал Келлер на всю Малороссию заявил:
— Через два месяца поднять Императорский штандарт над священным Кремлём!..
Речь, разумеется, шла о Московском Кремле. По такому случаю в Киево-Печерской Лавре отслужил молебен сам митрополит Антоний Храповицкий, будущий глава Русской Православной Церкви за границей. Благословил графа Келлера на такой воинский подвиг и глава Церкви патриарх Тихон.
Единственно, что успел сделать генерал Келлер по командованию белой Северной армией, так это отправить своим бойцам-добровольцам послание. Оно было распространено среди них в листовке под названием «Призыв старого солдата»:
«За время трёх лет войны, сражаясь вместе с вами на полях Галиции, в Буковине, на Карпатских горах, в Венгрии и Румынии, я принимал часто рискованные решения, но на авантюры я вас не вёл никогда. Теперь настала пора, когда я вновь зову вас с собою, а сам уезжаю с первым отходящим поездом в Киев, а оттуда в Псков...
За Веру, Царя и Отечество мы присягали сложить свои головы — настало время исполнить свой долг...
Время терять некогда — каждая минута дорога! Вспомните и прочтите молитву перед боем — ту молитву, которую мы читали перед славными нашими победами, осените себя крестным знамением и с Божьей помощью вперёд за Веру, за Царя и за целую неделимую нашу родину Россию».
Но самовольно стать во главе белой Северной армии граф Келлер не решился. Он послал из Киева главнокомандующему Добровольческой армии на юге России генерал-лейтенанту А. И. Деникину телеграмму следующего содержания:
«Признаете ли Вы меня командующим Северной Псковской монархической армией или мне следует сдать эту должность?»
Естественно, что Келлер получил от Деникина только официальное признание его новой должности. Хотя нового командующего ещё не было в городе Пскове, там образовался Совет обороны Северо-Западной области.
В Пскове было объявлено о наборе добровольцев в белую армию, что приветствовалось в Гельсингфорсе Юденичем и всей белой эмиграцией в Финляндии. Николай Николаевич телеграфировал в Псков:
«Желаю воинам-добровольцам Северной армии больших и скорых побед и взятия красного Петрограда...»
За первую неделю в вербовочных пунктах в ряды создаваемой армии записалось полторы тысячи человек, из которых шестьсот были офицерами. Очень много оказалось добровольцев из числа унтер-офицеров старой Русской армии. Создаваемые войска подчинялись во всём только своему командованию, поскольку в расквартированной в Пскове германской дивизии началось «революционное брожение».
В Северной армии восстанавливались воинские уставы Российской Императорской армии. Только теперь в обращении к офицерам не требовалось произносить слова «ваше благородие», «ваше превосходительство»... Эти обращения заменялись на «господин поручик» и так далее. Командиры обращались к нижним чинам только на «вы», а не на «ты».
Форменное обмундирование было преимущественно русского образца, благо почти все мужчины Псковской губернии ходили в одежде фронтовиков. Был только добавлен отличительный знак: на левом рукаве угол из российского триколора остриём кверху, а в его середине — белый крест.