Генерал
Шрифт:
– Красивая ты, – в один шаг оказываюсь рядом. Положив ладонь на затылок, впиваюсь требовательным поцелуем в мягкие полные губы. И точно знаю, что ждать придется до самого вечера. Перед отъездом Катя мазнет меня по щеке наивным поцелуем.
И все. Терпи, генерал!
Глава 46
«Сильно не спеши, – выезжая из Марьинки, печатаю сообщение мужу. – Я еще заеду к Макаровым в клинику. Меня Настя записала на прием и на УЗИ».
«Во сколько? –
«Успеешь?»
«Да я тут в приемной уже час сижу. Должны скоро запустить. Давай я к универу подгребу».
«Давай!» – отправляю эсэмэску и всю дорогу до МГУ улыбаюсь как дурочка.
С любопытством прожитых в провинции лет глазею по сторонам. Но ничего не екает. Город все тот же. Красивый, но абсолютно чужой. Даже уезжать не жалко.
«Мой дом рядом с мужем», – думаю, мечтая о собственном доме и ребенке. О своей семье. Как у нас все сложится с Ордынцевым? Но ни страха, ни неуверенности не чувствую. Я с Васей. Как ниточка за иголочкой.
В руках тренькает сотовый, выводя из легкой эйфории.
– Да, мама! – откликаюсь весело. Пересказываю последние новости. Только про тест пока не говорю. Рано еще. А когда речь заходит о нашем отъезде, мама вздыхает.
– Ты хорошо подумала, Катя? Где вы будете жить? Какие там у него условия? Папа все проверил? А вдруг… – осекается она на полуслове.
Но мне и так все понятно. И противно.
– Да все в порядке, мам, – решительно пресекаю глупые инсинуации. И даже обижаюсь немного. Как можно сравнивать Айрата и моего Васечку? Как такая мысль может прийти в голову.
– Обжегшись на молоке, дую на воду, – вздыхает мама. – А к нам не заедете?
– Пока не получается, – притворно вздыхаю я. И не хочется что-то. Мама будет присматриваться. Витя набиваться в друзья. А нам сейчас нужно просто побыть одним. Подальше от чужих глаз.
Может, поэтому я и тороплюсь уехать вместе с мужем. И даже спрашивать его не хочу о финансах и недвижимости.
А что там у тебя, Васечка, есть? Коттедж или квартира? А на счету в банке сколько?
Как-то неприлично, честное слово. Муж сам все расскажет и ничего не утаит. В землянку точно не привезет. Хотя я за ним и в землянку пойду.
– Вас подождать? – спрашивает папин водитель Слава, паркуясь около главного здания.
– Нет, спасибо. Меня муж заберет, – выхожу из машины. И сама балдею от каждого слова.
Муж. Заберет. Как же классно звучит.
«Вот и на твоей улице, Димирова, перевернулся грузовик с пряниками», – улыбаюсь счастливо. Задираю голову, стараясь рассмотреть главный корпус МГУ целиком, а затем привычной дорогой несусь в деканат.
– Димирова? Екатерина Александровна? – поднимает на меня усталые глаза зам. декана.
– Да, – киваю я, протягивая паспорт
– Все вы одинаковые, – добродушно ворчит замдекана. – Замуж выскочите, учебу бросите…
– Личная жизнь рулит, – сообщаю радостно. И никакое ворчание посторонней тетки не может испортить мне настроение. Мысленно я еще дома, в Марьинке. Завтракаю вместе с мужем и отцом. И улыбаюсь, вспоминая папино ехидное «Вася у нас сегодня такой нарядный».
– Я как картофель. В мундире, – тут же парирует Ордынцев.
Вспоминаю, как провожая мужа, смущенно тыкалась губами в чисто выбритую Васину щеку и гладила ладошкой генеральский китель.
– Все, Димирова, – провозглашает замдекана. – Вот тут распишись и свободна. Ничего тебя больше с МГУ не связывает.
– Спасибо, – быстрым росчерком вывожу «Ордынцева» и, подхватив документы, вылетаю из деканата.
«Я уже освободилась», – печатаю эсэмэску мужу.
«Подъезжаю, Катюша».
«Как дыня?»
«Выжил!»
Выходя из лифта, отправляю кучу сердечек и поцелуйчиков. Вася что-то печатает в ответ, и я как завороженная смотрю на экран айфона.
– Все, прощай МГУ! – шепчу, толкая входную дверь. И никак не реагирую на движение сзади. Да мало ли, кто там ходит.
– Попалась, сучка, – крепкая мужская рука больно хватает меня сзади за шею. – С тебя должок…
И голос до боли знакомый. Масловский, что ли?
– Ты тут откуда! – повернувшись к своему обидчику, охаю изумленно.
Дверь распахивается, впуская в холл студентов, аспирантов и прочую разномастную публику. Масловский инстинктивно делает шаг назад, ослабляя захват. А мне этого вполне достаточно, чтобы вырваться из удушающих лап и выскочить на улицу.
– Стоят, сучка, – вылетая следом, ловит меня за руку Антон. В голове тренькает сигнал тревоги. Да и взгляд у Масловского какой-то безумный, как у маньяка.
– Ты на меня все свалила, стерва, – тащит меня обратно в здание. – И срок мне из-за тебя чуть не впаяли. А когда родаки отмазали, ты мужика своего натравила. Какого тебе неймется, гадина!
– Что ты мелешь? – схватившись свободной рукой за кисть Масловского, нажимаю на болевые точки около большого пальца и мизинца. Простой прием, отработанный до автоматизма.
Масловский, скорчившись от боли, лишь на секунду разжимает пальцы. Вырвав руку, несусь вниз. И в ужасе оглядываюсь по сторонам. Куда бежать?
И тут же попадаю в медвежьи лапы Ордынцева.
– Ты в порядке? – придирчиво осматривает меня муж. И сразу кидается вдогонку за Масловским.
– Урою падлу, – рычит негромко.