Генеральный конструктор Павел Сухой
Шрифт:
Через несколько десятков секунд звучит новая команда на разворот. Начинается самый сложный участок маршрута. Адрианов вводит самолет в вираж. Теперь только одна мысль — сохранить постоянной перегрузку, получить заданный радиус и пролететь контрольные точки на вираже с минимальной ошибкой. Адрианов отлично выполняет все указания. Самолет в его умелых руках ведет себя безукоризненно. Начинается прямолинейный заключительный отрезок пути. Скорость полета возрастает. Вот и последняя контрольная точка. И тут же звучит по радио:
— Конец режима!
Борис
2090 километров в час! Такова скорость полета. Мировой рекорд побит сразу на 319 километров в час. Выдающееся достижение!
Дипломы ФАИ за мировые достижения 1961 года получали одновременно первый космонавт мира Юрий Гагарин — за рекорды, установленные им в космическом полете, и Борис Адрианов — за абсолютный рекорд скорости на Т-405. В этом совпадении — глубокий смысл. Без взлета самолета не стартовали бы и космические корабли…
Опытный пилот может взять от самолета все. И даже немного больше. Такая задача стояла перед летчиком-испытателем Анатолием Козновым, когда он на самолете Т-431 начал полеты по подготовке к установлению рекорда скорости на 500-километровой дистанции. [198]
Анатолий Кознов терпеливо отрабатывал сложную рекордную трассу. В одном из полетов он первым в нашей стране достиг скорости свыше 2600 км/ч. Запись об этом я увидела в блокноте ведущего инженера М. И. Зуева. Но тот полет был тренировочным и рекордом считаться не мог. Тренировки продолжались. Рассчитывая на свое мастерство и надежную работу самолета, Анатолий не раз садился с остатком топлива всего в 50 — 100 кг.
Осень. Непогода мешает полетам.
Но вот 19 и 20 сентября погода «поймана», и два тренировочных полета удалось совершить. И вновь на отдельных участках трассы зафиксирована рекордная скорость.
Прокрутив много раз киноленты, проанализировав свои действия в полете, Анатолий решил, что он готов к рекордному полету… И вот настал желанный день.
Летчик блестяще прошел всю трассу. После приземления самолета из баков слили остаток топлива — всего 25 литров. Не густо! Риск? Да, конечно, но риск оправданный, основанный на мастерстве и вере в технику.
После обработки кинотеодолитных данных и данных контрольных бортовых самописцев спортивные комиссары сообщили в Центральный аэроклуб:
«25 сентября 1962 года летчик А. А. Кознов на самолете Т-431 установил новый мировой рекорд, пройдя 500 километров по замкнутой трассе со средней скоростью 2337 километров в час, намного превысив достижение американского летчика Томпсона на самолете фирмы «Мак Доннел» «Фантом-II» — 1958 километров в час, показанное 5 сентября 1960 года».
Позднее этот рекорд был утвержден ФАИ. Летная деятельность Анатолия Андреевича как летчика-испытателя, и в особенности как летчика-рекордсмена, граничит с подвигом, с героизмом.
М. И. Калинин в одной из своих речей очень ярко и коротко определил, что такое подвиг и героизм:
«Это
Были и другие рекорды — высоты, например. Их установил в 1959 и 1962 годах на самолете Т-431 заслуженный летчик-испытатель, Герой Советского Союза, [199] генерал-майор авиации Владимир Сергеевич Ильюшин. В одном из полетов он поднялся на высоту 28 760 метров.
Мы не будем описывать этот полет, ибо о нем подробно рассказал сам Владимир Сергеевич в книге «Небо со мной».
* * *
За создание фронтового истребителя Су-7Б и нового перехватчика генеральному конструктору Павлу Осиповичу Сухому было присвоено в 1957 году звание Героя Социалистического Труда, а многие сотрудники его КБ награждены орденами и медалями.
Спустя несколько лет, когда стало известно имя конструктора, в зарубежной печати появились статьи о нем.
Вот что писал журнал «Аэроспорт» № 1 за 1967 год:
«Сегодня называют фамилию Сухого потому, что это имя непосредственно ассоциируется с фантастическими рекордами его самолетов Т-405 и Т-431, с его истребителями-бомбардировщиками, не имеющими равных себе во всем мире».
«Мне довелось в начале 60-х годов испытывать перехватчик Сухого, — рассказывал Г. Т. Береговой. — Маневренный, грозный по своему назначению, но удивительно послушный воле летчика, он получил широкое признание.
Готовясь к полету, пилотируя машину в зоне, ощущая ее возможности на разных режимах, я всегда с благодарностью вспоминал ее создателей.
В моих книгах «Угол атаки» и «Небо начинается на земле» я рассказал о некоторых эпизодах испытаний перехватчика Сухого. К сожалению, тогда нельзя было назвать имя генерального конструктора…»
«Первый отечественный самолет с треугольным крылом — истребитель-перехватчик конструкторского бюро П. О. Сухого был необычен не только по своим аэродинамическим формам. Ему не было тогда равных в мире по высоте, скорости, вооружению, радиолокационному оборудованию, — говорит дважды Герой Советского Союза, маршал авиации Евгений Яковлевич Савицкий. — Вспоминается история с самолетом-разведчиком У-2 производства американской фирмы «Локхид». Оказавшись в зоне действия наших зенитных ракет, он был сбит первой же ракетой. А единственным самолетом, способным перехватить этого высотного шпиона, был [200] тогда суховский перехватчик. И он поднялся на перехват. Но зенитчики опередили его.
В конце 50-х — начале 60-х годов только вдоль наших южных границ авиация НАТО совершала около десяти тысяч вылетов ежегодно. И перехватчикам Сухого приходилось быть все время начеку. Днем и ночью, в любую погоду они были готовы подняться на охрану нашего неба.
Сделай Павел Осипович только один этот самолет, его уже можно было назвать выдающимся конструктором, а на его счету много других замечательных машин. Творческое содружество с КБ П. О. Сухого нам, летчикам, всегда доставляет радость.