Генеральша и её куклы
Шрифт:
Ещё одна моя приятельница, тоже Таня, которая долго, до 33 лет, не могла выйти замуж, говорила так: если меня кто-нибудь полюбит, я его уже за одно это полюблю, какой бы он ни был, хоть хромой, хоть кривой. По иронии судьбы примерно такой ей в конце концов и достался.
Редко, редко встретишь девушку которая бы вышла замуж за того, кого она сама, на свой вкус выбрала и полюбила и кто полностью (или хоть частично) отвечал бы её девичьим мечтам и представлениям. Чаще всего она просто соглашается, в силу разных обстоятельств (возраст, давление семьи, материальные соображения, желание уйти от родителей и жить самостоятельно) с
Для мужчины жениться – это выбрать и завладеть.
Для женщины выйти замуж – это согласиться с выбором мужчины, и может быть, потом полюбить.
— А ты знаешь, Гоша ушёл от Ленки, — сообщает мой двоюродный брат.
— Да? Ну и что?
— Он теперь опять у родителей живёт.
— Ну и что?
— Они сейчас на даче, и он нас с тобой приглашает в гости. Просто посидим, винца выпьем, все-таки столько лет не виделись.
Я не знаю, что ответить. Где-то в глубине души шевелится интерес: посмотреть, каким он стал, Гоша. А главное, очень хочется (для чего?) убедиться, что он ещё любит. Я соглашаюсь, но предупреждаю брата:
— Только ты ему скажи, что это ровным счётом ничего не значит.
— Ладно, ладно, — радуется брат, как видно, пообещавший меня привести во что бы то ни стало.
…Он открыл дверь, и я увидела перед собой заметно возмужавшего человека, смотревшего грустно и нежно. Прямо в прихожей, снимая с меня плащ, он сказал шёпотом:
— Больше я тебя никуда не отпущу.
И не отпустил.
Спустя сутки, в течение которых я окончательно удостоверилась, что робкого и неумелого мальчика больше нет, а есть взрослый, сильный и несколько даже агрессивный мужчина, Гоша провожал меня знакомой дорогой домой и где-то на полпути задал вопрос, которого я так боялась, все ещё надеясь, что у нас с ним просто встреча старых друзей, никого ни к чему не обязывающая.
— Ну теперь-то ты выйдешь за меня замуж?
— Но ты же женат.
— Считай, что уже нет.
На следующий день он рванул в Москву, где отсиживалась у сестры в ожидании своей участи моя неудачная копия, и не знаю уж, как, но уговорил её подписать бумагу на развод (сама она этого не хотела). Вернувшись, он так же быстро уговорил работницу загса, так что спустя какую-то неделю, был уже свободен. Оставалось продать его смешной горбатый «Запорожец», в котором он еле помещался, чтобы было на что справить свадьбу.
Пока Гоша таким образом суетился, я все ещё пребывала в раздумьях. Вот тогда мама и сказала:
— В браке лучше, когда тебя любят, а не ты.
Сестра туда же:
— Не вздумай опять его бросить! Тебя никто так любить не будет, как он!
Ну, ладно. Уговорили.
Был год Тигра, месяц Скорпиона. В день нашей свадьбы шёл проливной дождь, и Гоша приехал за мной на чёрной «Волге», которую ему дали в банке. Если бы бабушка ещё была жива, она бы, наверное, сказала, что все это – не к добру.
Вот я и замужем. У меня высокий, красивый, умный и любящий муж. Если бы не его болезнь, можно было бы сказать: идеальный. Он работает в банке, я – в газете. Мы снимаем частную квартиру в одном доме с его родителями, у нас там стоят диван–кровать, старый мамин сервант, два кресла на тонких ножках и черно–белый телевизор. Вместе мы зарабатываем 240 рублей в месяц, 35 отдаём за квартиру, на остальное живём, но обычно за неделю до зарплаты идём занимать в долг у родителей. Жить одним нам очень нравится, мы стараемся как-нибудь украсить наше скромное жилище, я рисую масляными красками цветы на синей панели в ванной комнате, а Гоша покрывает лаком найденную где-то корягу и прикрепляет её над зеркалом в прихожей. В стеклянную дверь, ведущую из зала в спальню, вставлена, как в раму, увеличенная до гигантских размеров наша свадебная фотография (подарок фотокора из нашей редакции). На этой фотографии мы целуемся, и лиц поэтому не видно, только моя фата и его затылок. Но все, кто к нам приходит, говорят: о! как вы это здорово придумали!
Он хочет, чтобы у нас был ребёнок. Сразу, не откладывая. Если родится девочка, он назовёт её моим именем, если мальчик, то – как я захочу. Я говорю, как я хочу, он тут же соглашается. Кажется, он все ещё не верит своему счастью.
По субботам–воскресеньям у нас собирается компания друзей, в основном, таких же молодожёнов, как мы, но живущих, в отличие от нас, с родителями. Они нам завидуют: у нас своя комната. Я ещё не умею готовить, и чаще всего мы жарим картошку с луком или яичницу с колбасой, пьём дешёвый болгарский «Рислинг» и дурачимся, как дети. Гоша всех фотографирует, а потом, заполночь сидит в тёмной ванной, проявляя и печатая снимки.
Про такую жизнь говорят: они жили бедно, но весело.
Как-то из командировки в город Армавир он привёз маленькую чёрную книжечку (купил её там в вокзальном киоске) с японскими пятистишьями. Тусклым золотом на обложке написано было странное имя – Такубоку. С этой книжечкой я носилась, как с хрупкой вазочкой, которую боишься разбить. Своих книг у нас было совсем немного, и каждую новую мы читали и перечитывали много раз, особенно, если это были стихи.
Наконец–то Я новую книгу купил. Читал, читал Далеко за полночь… Эту радость трудно забыть!У нас даже возникла маленькая домашняя игра: Гоша, который по утрам уходил раньше меня, раскрывал чёрную книжечку на какой-то странице и оставлял на видном месте. Я просыпалась и читала:
Как трещина На белом абажуре, Неизгладима Память О разлуке.В свою очередь, я находила другое пятистишие и тоже оставляла раскрытой страничку. Он возвращался первым и читал моё ответное «послание».
Во времена Такубоку мы были почти счастливы.
Беременной я почувствовала себя после поездки на выходные в Домбай. Начальная стадия этого процесса уже была мне печально знакома, теперь предстояло узнать, как всё бывает дальше. Оказалось, что это самое замечательное из всех состояний женщины. Единственное, в котором тебя перестают занимать вопросы: кто ты, зачем живёшь, для чего, в чём смысл твоей жизни… То, что происходит внутри тебя, к чему ты постоянно прислушиваешься и на чём вся теперь сосредоточена, — это и есть ответ на все вопросы, объяснение и оправдание твоего существования. Никогда я не ощущала себя до такой степени женщиной (впервые не испытывая при этом ни раздражения, ни досады), как при вынашивании ребёнка. Вот когда природа взяла своё!