Генеральские игры
Шрифт:
Леонид приподнялся на локте. Осторожно поправил ей волосы, убрав прядку, упавшую на глаза. Она смотрела на него с виноватой улыбкой. Он нагнулся и поцеловал её в губы.
— Ты о чем-то хотел спросить? — сказала она полушепотом.
— Мое сердце готово взорваться от радости, но надолго ли мне выпало счастье? Я даже не знаю, кто та…
Он не спрашивал, только жаловался, и она поняла, что его мучает. Глаза её потухли, в уголках губ легла жесткая складка.
— Кто я? Угадай.
— Смеешься? Как это
— Ты знаешь, у кого я купила эту квартиру? У профессора Калистратова. Он доктор наук из института океанографии. Большой ученый. А вот полгода не получал денег. Вынужден был продать квартиру и купил комнатушку на окраине, в рыбацкой слободке. Как видишь, я не только заплатила профессору, но и сделала здесь ремонт. Купила мебель. Обставила дом по своему вкусу. Новый паркет. Новая сантехника… Так кто я, скажи.
Леонид осторожно, едва касаясь её тела, провел ладонью по её груди и животу. Пальцы ощутили бархатистую свежесть молодой кожи. Он уткнулся носом в её висок, вдыхая легкий цветочный запах чистых волос. Сказал негромко:
— Даже с такой подсказкой не угадаю…
Ощутил, как вдруг напряглось, напружинилось её тело. Не глядя в его сторону, отвернув лицо к стене, голосом холодным, злым она громко сказала:
— Ты или наивный, или притворяешься, Леонид. Я — проститутка. — И с мазохистским ожесточением, будто стараясь сделать как можно больнее ему и себе, добавила: — Валютная.
Леонид лежал не шевелясь. Его рука замерла на её животе. Он молчал.
— Теперь ты все знаешь. — Она говорила отчужденно, словно рассказывала о ком-то другом. — И что скажешь?
— О чем? — Он спросил шепотом, касаясь губами её уха.
— Обо мне.
— Тебе это интересно?
— Конечно.
— Ты хорошо чистишь туфли. В этом я уже убедился. Ты пойдешь за меня?
Она выкрутилась из-под его руки. Села, подогнув колени и положив на них подбородок. Его предложение потрясло её. Так бывает, когда человек позволяет говорить не здравому смыслу, а эмоциям.
— Мне кажется, ты чего-то не понял, Леня.
Леонид повернул её лицо к себе.
— А мне кажется, не поняла ты. Кем ты была вчера, меня не интересует. Я встретил тебя и почувствовал, что в моей жизни произошло что — то важное. Если хочешь знать, у меня в прошлом тоже есть такое, чего можно стыдиться. Тебя это интересует?
— Нет! — Она прикрыла ему рот ладонью. — Молчи!
Леонид притянул её к себе и прижал к груди. Его пальцы гладили ей спину. Она припала к нему доверчиво и нежно. Он поцеловал её в губы и почувствовал, что они соленые и мокрые. Она плакала…
— Гражданин следователь, я к вам по делу.
Испитое лицо не старого ещё посетителя со следами юношеских прыщей на лбу и щеках выглядело одновременно испуганным и растерянным.
— Догадываюсь. В прокуратуру без
Следователь Серков с безразличием посмотрел на посетителя. Пальцы рук, которые тот плотно прижимал к брюкам, заметно подрагивали.
— Я пришел с повинной. Прошу оформить мне добровольную явку. И посадить.
— Сразу и посадить? Ну-ну. А может, с самого начала? Фамилия, имя, отчество?
— Рваный. — Парень запнулся, но тут же поправился: — Рвачев Юрий Викторович.
— И в чем же собирается повиниться господин Рвачев? Или удобнее говорить гражданин Рваный? Съел у бабки банку клубничного варенья?
Серков намеренно демонстрировал, что его мало заинтересовало появление «добровольца».
— Нет, — Рвачев заговорил горячо, захлебываясь словами, — совсем не банку. Я был свидетелем, как убили спеца… капитана Прахова… гражданина капитана…
— Ну-ну, — Серков говорил все с тем же безразличием. Казалось, его нисколько не заинтересовало сообщение. — И с каких это пор свидетели стали являться с повинной?
— Да, но я был вместе… вместе с теми… Вот пришел сообщить. Сам я никого не трогал. Не бил, не убивал. Но все видел. Присутствовал. Арестуйте меня…
— Погодите, давайте все по порядку. Кто убивал капитана?
— Шуба и Гоша.
Серков брезгливо поморщился.
— Гоша — это пацан, Романадзе, как зовут не знаю. Шуба — Арсений Шубин. Аллигатор, — сказал Рвачев.
— Как они убивали?
— Шуба удавку набросил, а Гоша подколол заточкой.
— Потом?
— Он упал, и его били ногами.
— Кто бил?
— Сенька Винт и Жатый.
— Опять кликухи?
— Вот истинный крест, — Рваный размашисто замахал рукой, крестясь, — не знаю фамилий. Скажу только — у Жатого вместо носа дырки. Думаю, остальное сифон сожрал.
— Как они били?
— Винт пинал под бока, как футбольный мяч. А Жатый подскочил и на него прыгнул. Прямо на спину.
— А вы?
— Я не трогал. Бабай тоже.
— Почему?
— Я в натуре смирный, не люблю смертоубийства. Вот истинный крест.
— За что убили Прахова? Можете объяснить?
— Да ни за что. Просто видели, идет навстречу хромой, а мы все под кайфом. И потом не знали, что он спецназовец…
— А был бы просто гражданином, тогда можно?
— Тоже не стоило бы.
— Вы очень сознательный, гражданин Рвачев. Прийти повиниться вас тоже сознательность заставила?
— Тоже, гражданин следователь. С теми, кто тогда был на пустыре, случается большая беда.
— Какая?
— Куда-то пропал Бабай. Я искал его, не нашел. Говорят, слинял в деревню. Но этого быть не может.
— Почему?
— Бабай без бутылки — ни шагу. А кто ему там ставить будет? Значит, с ним что-то случилось.
— Еще что?
— Гошу нашли убитым. Его штырем пропороли.