Шрифт:
Михаил Немченко, Лариса Немченко
ГЕНЕРАТОР ЧУТКОСТИ
Когда после трех лет напряженного труда во внерабочее время Генератор Чуткости был наконец сконструирован и встал вопрос о проведении испытаний мы, все четверо, отправились к нач. хозотдела нашего института Кренделеву.
– Выручайте, Альфред Афанасьевич, - с ходу начал Володька, который только что перед этим защитил кандидатскую и считался негласным руководителем нашей изобретательской группы.
– Понимаете, позарез нужен бюрократ. Причем как можно более закоренелый. Так что мы к вам:
– Я что-то не совсем понимаю: -
– Да нет, Альфред Афанасьевич, вы не подумайте: - Володька изобразил на лице некоторое смущение.
– Мы к вам за советом. Порекомендуйте нам какого-нибудь законченного чинушу. Такого, знаете ли, фельетонного образца. Ведь вам, наверно, чаще приходится сталкиваться:
– Понимаете, нам для испытаний нужно, - перебил его Игорь.
– Мы тут сочинили один аппарат.
И он объяснил суть нашего изобретения, которое мы до того момента держали от всех в тайне - даже от домашних.
– Н-да: Значит, говорите, искусственное генерирование чуткости. Так сказать, автоматизация борьбы с бюрократизмом: - Кренделев с сомнением покачал головой.
– Нежизненная у вас затея, вот что я вам скажу. Из пушки по воробьям. Ну сколько у нас в области бюрократов? Ну, тысяча, ну, пусть пять:
– Во, во!
– воскликнул Илья, который никогда не оставлял попыток сострить.
– Я им, Альфред Афанасьевич, с самого начала говорил: давайте сперва позвоним в статистическое управление - Узнаем, сколько у них там числится на учете этих самых бюрократов и стоит ли овчинка выделки. Так ведь разве послушают! Закусили удила.
– Явление, в общем, сходящее на нет, - строго глянув на Илью, продолжал Кренделев.
– А вы тут предлагаете чуть ли не серийное производство. Спрашивается, куда же прикажете сбывать эти ваши генераторы? За границу, что ли, продавать?
– А что, идея!
– немедленно подхватил Илья.
– Наводним мировые рынки чуткостью!
Но тут Володька решительно оттер его плечом.
– Так вы порекомендуете нам кого-нибудь, Альфред Афанасьевич, - сказал он смиренным голосом.
– Порекомендовать-то, конечно, можно. Встречаются еще отдельные: Кренделев на минуту задумался, видимо, перебирая в уме знакомых бюрократов.
– Да вот хотя бы Овчаркин из ремстройуправления. Робот прямо, а не человек.
– А секретарша у него молодая?
– деловито осведомился Володька.
– Деликатность положения в том, что испытания придется проводить негласно для объекта, - поспешил пояснить Игорь, заметив в глазах Кренделева знак вопроса.
– Так что все будет зависеть от контакта с техническим персоналом. А с пожилыми его, сами понимаете, устанавливать сложнее.
– Молодая, молодая, - заверил Кренделев и даже улыбнулся.
– Только, смотрите, если что - я вам ничего не говорил.
– Само собой, Альфред Афанасьевич!
– почти хором ответила наша ватага уже в дверях.
– Значит так. Секретаршу я беру на себя, - объявил Илья, когда мы вышли в коридор.
И, спросив, что сегодня в цирке, он отправился налаживать контакты. А уже через два дня нам было сообщено, что секретарша полностью прониклась нашими идеями и можно приступать к
В первый же приемный день за три часа до начала работы мы пришли в кабинет Овчаркина, где нас уже ждала заметно волнующаяся секретарша Лида. С превеликой осторожностью, так, чтобы никто ничего не заметил, смонтировали в спинках и сиденьях кресел миниатюрные секции нашего Генератора. Собственно, правильнее было бы, пожалуй, называть его ретранслятором, ибо суть работы аппарата в том, что он, во всей полноте воспринимая чувства и переживания посетителя, тут же излучает их в усиленном виде прямо в мозг бюрократа, в результате чего последний немедленно начинает ощущать посетительские заботы и нужды, как свои собственные. В общем, налицо чистейшая ретрансляция эмоций, но мы как-то уже привыкли величать свое детище Генератором Чуткости и не хотели его переименовывать.
Когда ровно в девять ничего не подозревающий Овчаркин начал прием, мы сидели в темном уголке ремстройуправленческого коридора и затаив дыхание смотрели на экран крошечного, размером в два спичечных коробка, телевизора, лежащего на ладони у Игоря (передающая телекамера с микрофоном была скрыта в люстре над самой овчаркинской головой).
Первой в кабинет вошла маленькая сухонькая старушка. Вздыхая и печально сморкаясь в носовой платок, она принялась рассказывать грустную повесть о капающих с потолках осадках и раскачивающихся, как качели половицах. Овчаркин слушал ее с миной внимания и участия, хотя было видно, что мысли его заняты совсем другим.
– Так-с, понятно, - значительно произнес он, - заметив, что губы посетительницы перестали шевелиться.
– Вы, мамаша, заявленьице-то написали? Вот мы его прямо сюда и приколем: Значит, как олифу получим - поимеем вас в виду.
– Да не олифу мне: - чуть не заплакала старушка.
– Каплет на нас! Как под душем: И половицы ходуном: Начали ремонт-от, да тут же и бросили: Я ведь уже третий раз к вам:
– Разберемся, - бодро пообещал Овчаркин.
– Идите, мамаша, спокойно домой.
И тут Володька включил Генератор, щиток дистанционного управления которого находился у него в кармане.
На лице Овчаркина внезапно отразилось острое беспокойство. Ему вдруг показалось, что холодные капли падают ему прямо за шиворот. Кап-кап-кап: Вздрогнув, хозяин кабинета посмотрел вверх. Но созерцание белоснежного потолка и новенькой люстры, разумеется, не могло нейтрализовать невидимо хлынувших в его мозг переживаний старушки. Овчаркин всем существом почувствовал, что не найдет себе места, если немедленно, вот сейчас же не примет мер по ликвидации аварийного состояния данной единицы жилфонда.
– Это что же получается: - сдавленным от обиды и возмущения голосом пробормотал он, рывком хватая телефонную трубку.
– Живешь все равно как без крыши - и ни одна собака не поможет.
– Не поможет: - робким и горестным эхом откликнулась насторожившаяся старушка, не подозревая о том, какими мощными зарядами принудительного сочувствия бомбардирует она при этом нервные центры руководителя ремстройуправления.
А изнемогающий от прилива чуткости Овчаркин уже кричал в телефон:
– Ремонт начать сегодня же! Дошло до тебя?! И доложить мне лично.