Генетический дрейф
Шрифт:
– Кто-то работает радаром. Наверное, из Балаклавы.
– Может, туда заглянем? Народ серьёзный, если радар работает.
– Если такой серьёзный, то тем более валить надо, Ани, и чем быстрее, тем лучше! Что бы ни вспоминали наши родители, здесь всё ещё заграница, а мы – чужие. Странные русские, появившиеся из дальних краёв. Риск велик.
Повернув к югу, катер быстро вышел на двадцать узлов. Ветерок – всего метра три в секунду, лёгкая волна на полметра, яркое солнце, бриллиантовые брызги за кормой, эх, хорошо идем! Летящие из-под форштевня катера хрустальные капли, сверкая на солнце, проносились мимо, и в воздухе вспыхивал радужный нимб. Иногда брызги хотели достать меня, но силы им не хватало, и они обрушивались на палубу мелкими водопадами, стекая в шпигаты.
Хорошо стоять на флайбридже! Наверное, зашибись было владельцу снисходительно поглядывать отсюда и на более медлительных попутчиков. На «летящем мостике» видишь простор, здесь самые сильные впечатления от скорости, океана и свежего ветра – ни на минуту не оставляет пьянящее ощущение бесконечного полёта в открытом море!
Что-то я крутовато зарулил, береговая черта уже начала размываться в туманной дымке утренней, давай назад, ближе к берегу!
– Ань, смотри, дельфины!
Небольшая стайка красавцев летела справа по борту, молодые хулиганистые афалины смело подрезали курс прямо перед форштевнем «Харизмы» и легко выпрыгивали из волны, демонстрируя абсолютное превосходство. Никогда не видел этих удивительных животных так близко, до гладких спин наиболее отважных можно было дотянуться рукой и успеть погладить в воздухе.
К Форосу подошли быстро. Не устаю я удивляться крошечным расстояниям между населёнкой на побережьях. И не только. Материк, тут всё скученно, поляны давно поделены – откуда взяться длинным плечам? Мне вот, чтобы в выходные добраться до своей избушки на озере Глубоком, приходится пропилить на моторке более сотни километров… И ничего, привык – кажется, что совсем рядом.
Не знаю, каковы были бы мои впечатления, сойди я на берег и поживи курортником на самой южной оконечности Крыма, но общий вид места позволял понять, почему именно тут решили построить госдачу для последнего Президента Советского Союза. Великолепно смотрится эта панорама гор, на фоне которых в шестидесятые, как я слышал, снимались сцены многих советских фильмов-сказок. Понтовое местечко, где Горбачёв показал стране последнюю советскую сказку.
Вроде и цивилизация рядом, а природа прелестно диковатая.
– Интересно, тут зверьё водится?
– Кошки, – быстро ответила подруга. – Тебе кого бы хотелось увидеть?
– Ну, косулю, например… Давно не охотился.
Не очень широкая пляжная полоса городка вполне типична для южного берега Крыма – галька, бетонные плиты, пирсы, волнорезы и валуны. Даже с моря заметен большой парк, разглядывая который я решил, что его территория – лучшее, что есть в Форосе. Честно говоря, вообще не понял структуру посёлка, он вообще есть? Всё как-то невнятно.
Минут десять изучал городок, глядя в бинокль.
Дома советской постройки – насчитал три двенадцатиэтажки, четыре девятиэтажки и несколько хрущёвок, нагромождение частного сектора с садовыми участками, какие-то неинтересные улочки, заборы тут и там – виден краешек примитивной инфраструктуры, докладывающий наблюдателю, что прошедшие годы серьёзных инвестиций местечку не принесли, всё на старых дрожжах.
Но в целом симпатично, можно описывать, не скатываясь в сарказм. Место тихое, климат мягкий, воздух чистый, море кристальное – что ещё надо?
Дача Горбачёва – это три строения с двускатными крышами, яркие белые пятна среди буйной зелени. Территория облагорожена, с воды короткий вогнутый пляж возле бывшей дачи не менее примечателен, чем мангалийский у «Президента», символично, да? Мигрируем между понтами.
– Объект «Заря», госсобственность, – пояснила Ани, которой не терпелось вывалить сведения, полученные при чтении набранных про запас справочников. – Так и остается закрытым объектом, гостевая дача нынешнего президента Украины… Никого не пускают, забор.
– Переходящий приз! Что-то местечко не очень удобно для охраны. Гляди, там шоссе наверху! Видно со всех сторон, подступы свободные… С горки комплекс как на ладони, а туда может забраться кто угодно.
– Говорят, что КГБ из-за этого и психовал, когда Горбачёв именно Форос выбрал своей летней резиденцией. Надо все перекрывать и контролировать. Ещё несколько лет назад фиг бы какой катер смог пройти поблизости, ближе четырех километров приближаться не разрешалось! Позже всё развалилось, обычная охрана… Неприятно тут, не находишь? Нехорошее место.
– Лишь бы очередной чёрной бабки не было, остальное как-нибудь переживу, – хмыкнул я. – Короче, подойду поближе, а ты наблюдай.
Заборы госдачи не интересуют, интересует пирс слева.
В бухте два места стоянки. Правый пирс – для лодок попроще – существенно меньше левого, где органично смотрелась бы стая огромных моторных яхт. Жаль, что сейчас нет ни одной, плохая примета. Я вновь взял в правую руку бинокль и принялся разглядывать бетон причала в надежде увидеть следы аппаратуры раздаточных систем.
Ничего нет, похоже, облом.
– Гош, посмотри-ка! – окликнула меня Ани. – За левым боном, у камней!
Я быстро перевёл бинокль и сразу увидел лежащее недалеко от воды тело человека.
Это не турист, не курортник, случайно оказавшийся ночью на пляже в начале атаки генетическим оружием. Какие, к чёрту, могут быть туристы на объекте «Заря»? Лежит недавно, иначе шторма утащили бы тело. Не утопленник, их я навидался.
– Останавливайся, хватит, – подсказали мне толчком в бок.
«Харизма» замерла метрах в пятидесяти от бона.
Мощная оптика шкиперского бинокля позволяла рассмотреть всё в деталях. В очень неприглядных деталях!
– Ёлки, Анька, да у него пулевое в голове!
Напарница тут же поменяла бинокль на карабин.
– Вижу! Да… Говоришь, давно не охотился, Гош? Тут охота идёт полным ходом, не хочешь поучаствовать?
– Мужик одет, не купался… Полотенца нет. Лодок поблизости тоже. Опа! Там джип стоит возле деревьев, «двухсотка», передние двери открыты. Машинка не из простых, – дополнял я картину преступления, не обращая внимания на подколки.