Генетика любви
Шрифт:
С самого утра всё пошло наперекосяк. Словно чувствуя моё настроение — хотя почему «словно»? Наверняка от меня фонило тревогой так, что даже восьмилетки чувствовали — дети начали буянить. Ланс вдруг не захотел надевать школьную форму, Лотт же опрокинул на себя чай. Дальше — больше: близнецы заладили, что плохо себя чувствуют, и принялись активно кашлять. Я перепугалась: шутка ли? Дети-цварги чем-то заболели! Себастьян фыркнул, демонстративно взял кровь из пальца у обоих симулянтов и сунул в биохимический анализатор, который тут же показал, что Ланс и Лотт здоровы как никогда.
— Ну ма-а-а-м, как мы можем учиться, когда ты так нервничаешь?
— Вы с папой сегодня
— А почему нам нельзя?
Я вздохнула, присела на корточки, поправляя одежду на сыновьях, и объяснила:
— Да, сегодня важный день. Мы с папой… решаем нашу проблему. Она такая серьёзная, что надо будет посоветоваться с дядями.
— Неужели незнакомые дяди вам с папой важнее, чем мы?! — широко распахнув глаза, спросил Лотт.
Слово за слово, близнецы заставили взять их с собой в Серебряный Дом… и Флаффи тоже — щенку же будет скучно в одиночестве в квартире профессора Касса! Разумеется, в сам зал, где проходил бракоразводный процесс, детей и собаку никто не пустил — они остались ждать в одной из служебных комнаток с выходом на внутреннюю парковку. Охранники вошли в положение и пообещали, что присмотрят за моей оравой, пока будет проходить заседание.
Материнское сердце сжималось от беспокойства при мыслях, что могут выкинуть сорванцы.
— Орианн, постарайся взять себя в руки, — шепнул Касс на ухо, вырывая из размышлений о детях. — Сенаторы могут воспринять твоё волнение как признак того, что на самом деле ты не хочешь разводиться. Вон твой муж уже понял это именно так.
Я взглянула туда, куда Себастьян указал кивком головы, и внутри всё похолодело: стильно одетый Морис довольно улыбался. Он как будто даже немного похудел за то время, пока мы не виделись: живот не выпирал над ремнём, а был скрыт отличным тёмно-коричневым двубортным пиджаком. Вкупе с начищенными и сверкающими лаковыми туфлями, шёлковым шейным платком и запонками он выглядел… представительно. Даже очень. Весь вид буквально кричал: «Смотрите, какой я солидный деловой мужчина!»
Из-за капризов Ланса и Лотта мы чуть не опоздали, поэтому мысли были заняты всем чем угодно, но только не супругом. Сейчас же, стоило зайти в зал заседаний членов Аппарата Управления Планетой, как Морис поднялся с места и уверенной походкой направился в нашу сторону, демонстративно поправляя манжеты.
— Дорогая, как я рад тебя видеть! — воскликнул муж, широко разводя руки в сторону и намереваясь меня обнять на виду у множества свидетелей.
Я увидела мелькнувшую хитрую улыбку на лице цварга, что до этого стоял рядом с Морисом. «Стало быть, его адвокат надоумил сорвать дело ещё до начала слушания, — вспышкой пронеслось в голове. — Если члены АУЦ увидят, что у нас всё хорошо, то не захотят аннулировать брак».
Не успела я отреагировать, как Себастьян, которого Морис предпочёл проигнорировать, вырос между нами словно скала.
— Господин Мэрриш, будьте так добры, вернитесь на место. Эта женщина не хочет ваших объятий, она подала на развод.
Вот теперь-то муженёк «заметил» Себастьяна и демонстративно поморщился:
— Вообще-то, она всё ещё моя жена.
— Напоминаю, что на Цварге у представительниц прекрасного пола принято спрашивать разрешение на прикосновения, — елейным тоном ответил Себастьян.
Я с трудом подавила усмешку, вспомнив, как профессор Касс поцеловал мою руку после завтрака в «А капелла», не спрашивая ни на что разрешения. Тогда я списала это на его происхождение с Юнисии и незнание этикета Цварга, но выходит, Себастьян не так прост, как кажется.
Глупым Морис не был, иначе бы я не вышла за него замуж в своё время.
— Это преждевременно, Ориелла, — бросил он. — Наш брак всё ещё существует, и этим, — кивок на мою руку, — ты лишь унижаешь себя.
К счастью, отвечать не пришлось. Электронный голос из динамиков под потолком огласил:
— Всем занять свои места, слушание по делу четы Мэрриш начинается!
В этот же момент двустворчатые двери, располагающиеся ближе к окнам, распахнулись, и в зал вошли цварги… Они были одеты в классические для планеты костюмы с лавальерами, украшенными декоративными золотыми элементами. Поверх молочно-белых рубашек часть носила удлинённые жилеты-мантии, а часть фривольно перебросила их через локоть. Мужчина с рогами поменьше и чуть посветлее — тёмно-серого, а не чёрного оттенка — просунул палец в петлицу и, насвистывая, гордо перебросил жилет через левое плечо. Кто-то шёл по двое, кто-то по трое, кто-то в одиночку. Кто-то на ходу читал новостные листки, несколько членов АУЦ были поглощены информацией на коммуникаторах, а некоторые тихо переговаривались друг с другом. Я с трудом успевала считать вошедших и сбилась где-то на четвёртом десятке. Вкупе с мужчинами, одетыми в форму Планетарной Лаборатории, у дальнего окна, Морисом и его консультантом, мной, Себастьяном и четырьмя цваргами на входе, в помещении стало… тесновато.
— Отлично, это будет короткое слушание в узком кругу, — чему-то обрадовался Касс.
Я нервно сглотнула и переспросила шёпотом:
— Узком?!
— Ну да, — невозмутимо подтвердил мужчина. — Только пятьдесят пять сенаторов АУЦ, которые явно пришли после обеденного перерыва и пребывают в хорошем настроении, три лаборанта и охрана. Малый зал. Ни андроидов, ни квадрокоптеров с переносными камерами, ни представителей прессы…. Похоже, господин Мэрриш очень сильно хотел, чтобы заявление на развод не предавалось огласке. Слушание рядовое, время сенаторов ограничено, за час они должны принять решение. Во всём этом Морис не учёл одного — чем меньше свидетелей, тем сенаторам морально проще будет пойти на уступки относительно закона, а объяснения для населения свалить на специалистов по связям с общественностью.
Я не разделяла настроя Себастьяна, но всё равно вежливо улыбнулась и поправила подол строгого платья, которое купила специально для Серебряного Дома.
— Итак. — Цварг, вставший за центральную кафедру, откашлялся. Остальные члены АУЦ нехотя отвлеклись от дел и разговоров и посмотрели на главного. — Мы здесь собрались из-за заявления госпожи Ориеллы Мэрриш, в девичестве Орианн Ор’тэйл. Будучи гражданкой Цварга, эта женщина просит дать ей развод, основываясь на выполненном долге перед расой.
Сразу за этой фразой председатель совета зачитал вслух электронную бумагу, которую я узнала издалека по собственному отпечатку ладони. Мужчина неопределённых лет озвучивал документ чётко и громко, но от меня не укрылся скучающий тон и периодически блуждающий по помещению взгляд: цварг относится к этому делу как к очередной рутине. Закончив формальную часть, председатель обратился к моему мужу:
— Аппарат Управления лишь в исключительных случаях разрешает разводы из-за того, что раса находится на грани вымирания, а дети рождаются исчезающе редко. Так как в данном браке на свет всё-таки появились чистокровные представители расы и будущие полноценные члены общества, мы готовы пойти на уступки, если оба супруга согласны с разводом. Господин Морис Мэрриш, вы поддерживаете желание госпожи Ориеллы Мэрриш?