Генезис Мрака
Шрифт:
– Ты… ты… я… вы… – пробормотала Жанна, едва переводя дух.
– Отдышись, дорогая, и подумай, что ты можешь сказать в свою защиту. Хорошенько подумай, ведь то предупреждение было последним. Если мне не понравятся твои доводы, я призову совет ведьм, и нам придётся избавить мир от тебя.
– Ты, как и все они, ничтожества! – воскликнула Жанна, наконец, обретя голос. В её глазах, помимо страха, пылала ненависть, а уста плевались ядом. – Ваас та смоас! Паршивые овцы! Вы все в этом ведьмином альянсе – паршивые овцы! Ваас та смоас! Я вас ненавижу, включая тебя, Азалия, и конечно, её – Андрэ Гаргонию си Вильву. И ту нору, что вы зовёте домом. Всё это ненавижу! И сотру когда-то в порошок, а пока… не мешай мне! Я хочу жить свободно и богато! И
– Хватит! – рявкнула Азалия и жестом запечатала уста Жанны. Травяной кляп вновь вернулся на место, а шею девушки сдавила сплетённая из травы живая удавка. Травница задыхалась, её глаза чуть ли не вылезли из орбит, а лицо стало багровым. Саббатон ужаснулся: любовь всей его жизни, – так ему внушила Жанна, – вот-вот погибнет. И мальчик, охваченный страхом и неведомым ему чувством, в отчаянии положил Азалии руку на коленку. Внутри него бушевала ярость, смешанная с чем-то запретным и будоражащим.
– Что это? – удивлённо спросила Азалия у задыхающейся Жанны, но та не могла ответить. – Как ты это делаешь? Отвечай!
Последнее слово ведьма произнесла с отчаянием в голосе и бессильно упала навзничь, раскинув руки поперёк мальчика. В этот же миг, словно повинуясь ей, замерли и живые побеги, обвивавшие её тело. Жанна, жадно хватая ртом воздух, с удивлением уставилась на Саббатона.
– Что ты сделал? – прохрипела она, с трудом поднимаясь с земли, и схватила кинжал. Саббатон вновь зажмурился, представляя, как холодное лезвие пронзает его сердце, но ведьма не торопилась.
– Это ты ослабил её? – спросила она. – Но как? Как ты забрал её силы? Ты колдун?!
Мальчик открыл глаза и пожал плечами. Жанна же с силой вонзила нож, но не в Саббатона, а в Азалию. Несколько резких движений, хруст костей, брызги крови на лице мальчика, и Жанна извлекла из груди ведьмы ещё бьющееся сердце. Алое, блестящее от свежей крови. Саббатон никогда не видел ничего подобного, но, в отличие от любого другого ребёнка, вид сердца не поверг его в шок, а наоборот, доставил ему жуткое, но странное удовольствие. Он заворожённо смотрел на Жанну, пока она откусывала и жевала сердце Азалии, растирая кровь по подбородку и груди, и мечтал лишь об одном – о её ответном чувстве. После такого чудесного спасения, она просто обязана была его отблагодарить.
– Замечательно, – сказала Жанна, причмокивая окровавленными губами, и посмотрела на мальчика сверху вниз. – Спасибо тебе. Ты спас меня и оказался не таким уж беспомощным, как я думала. Оказывается, ты колдун, и твой дар – притуплять чужую силу. И значит, ты будешь мне полезен. Верно?
Мальчик неуверенно кивнул, не понимая, что от него хочет ведьма.
– Я не убью тебя, чтобы превратить в игрушку, – продолжила она, хитро улыбаясь. – Я превращу тебя в послушную животинку. Такую собачку, которая станет выполнять все мои прихоти и всегда следовать за мной. Ты будешь ослаблять для меня ведьм, а я забирать их силы. Как сейчас… бедная Азалия…
Жанна подняла ладонь и взмахнула. Тотчас трава послушно заплясала вокруг жертвенного камня, словно подчиняясь её воле.
– Ещё ты убьёшь своего половозрелого братца, а я женюсь на твоём отце-вдовце, – продолжила она, её глаза горели алчным блеском. – Травы затуманят его мозг, как и твой. И стану графиней, а потом твой отец нас покинет следом за братиком. Здорово, да?
В Саббатоне рос ужас от слов Жанны. Не любовь, как он наивно полагал, а коварный план ждал его. Она не просто пленит его, но и его же руками погубит отца и брата. Отчаянно цепляясь за жизнь, Саббатон сделал единственное, что мог: коснулся её руки, пытаясь лишить колдовской силы.
– За дурака меня держишь?! – яростно прошипела Жанна. Тонкие, как паутина, растительные путы, до этого слабо натянутые поползли словно змеи, схватили запястья мальчика в жёсткий захват и растянули ребёнка, будто собирались порвать. От нестерпимой боли Саббатон вскрикнул.
– Теперь я знаю о твоей колдовской силе, юный маг, – ледяным тоном произнесла Жанна. – Убивать тебя не стану, но и на волю не отпущу. Сила твоя мне нужна. Сначала ты погубишь своего брата, а я околдую твоего отца. А потом… увидим. Конечно, я могла бы просто поглотить твоё сердце и забрать твою силу, как и дар Азалии повелевать травами. Но вдруг я ошибусь, и твоя сила не перейдёт ко мне? Нет, пусть пока она остаётся в тебе. В таком пылком юном теле таится куда больше энергии, чем я могу себе представить. А ещё… пусть это станет твоим обрядом посвящения. Как известно, каждый маг или ведьма, служащий Мраку, должен совершить нечто ужасное, прежде чем обрести силу в полном объёме. Вот и для тебя это станет испытанием, после которого ты не сможешь вернуться к жалкой жизни обычного смертного. Сейчас и здесь ты должен либо лишить сил своего брата, а отца подчинить моей воле, либо же навсегда остаться ничтожным человечишкой, и мне придётся попрощаться с тобой. В таком случае твоё сердце станет моей трапезой. Итак, отвечай: хочешь ли ты жить?
Саббатону отчаянно не хотелось причинять вред ни брату, ни отцу, но жажда жизни взяла верх. Пелена, застилающая его разум и заставляющая желать пожертвовать собой ради Жанны, спала. Теперь он, маленький мальчик, осознал, что ещё слишком мал, чтобы умирать. Сжав зубы и крепко зажмурив глаза, он кивнул.
– Превосходно! – воскликнула Жанна, воздев руки к небесам. – Теперь у меня будет свой верный щенок!
Мальчик остался лежать с зажмуренными глазами, сжигаемый стыдом и унижением. Травница попирала его честь и достоинство, а он, безвольный и беспомощный, ничего не мог сделать, чтобы спасти свою жизнь. Жанна же, небрежно стерев с его лица кровь, ткнула ею ему в грудь, заставив вздрогнуть.
– Ватца, мас миас враза! – трижды прокричала ведьма в исступлении, когда закончила выводить кровью древние символы на груди Саббатона. – Да возникнет связь между этим заморышем и этой дивной кукольной копией! И эту связь невозможно будет разорвать ничем, не убив живого… да будет так!
С этими словами Жанна подняла куклу Кукуду в воздух и воткнула ей в голову длинную иглу. Саббатон заорал ещё сильнее от невыносимой боли в голове, возникшей во время этого действа. Он орал долго и надрывно, а Жанна собирала пальцем кровь с подбородка, шеи и груди, отправляла её в рот и наслаждалась криком мальчика. И когда боль стала утихать, а Саббатон успокаиваться, ведьма прошептала на ухо:
– Если ты восстанешь против куклы, она причинит тебе такую же боль. А если посмеешь снова лишить меня силы, она убьёт! Слышишь?
«Боги Мрака!» – вскрикнула Ваня, разрушив сон. Она появилась вместо Жанны и с ужасом смотрела на него. «Это невыносимо для ребёнка!»
«Ты первая, кто это видит, – прошептал мальчик, лежащий на холодных камнях. Он был совсем не похож на того монстра, в которого превратился сейчас, избавившись после тридцати лет от рабства. – Это лишь начало… Не стоит и говорить, что убить Кардана мне не удалось, ведь моя сила действует только на магические способности колдуний, а на простых людей нет. Тогда он и изгнал меня из замка. Следом вылетела разгневанная Жанна. С тех пор мы скитались по миру, забирая силу у доверчивых колдуний, поверивших обманщице. Я ослаблял их силу, а она её отнимала. И я не знал, что тоже способен на это, но не как она, – пожирая их сердца, – а сам, иначе бы давно покончил с её властью. Ещё и эта Кукуду убила бы меня без суда и следствия за непослушание. Даже когда Жанна жестоко издевалась надо мной, била, ругала, приглашала мужиков и совокуплялась с ними на моих глазах, я не мог разорвать невидимую власть куклы. И лишь когда в моей голове появился Азраид и пообещал, что уничтожит Кукуду, не причинив мне вреда, только я должен впустить его в свою жизнь, а значит и в этот мир, свобода стала реальной. Осталось только…»