Генезис. Книга I

Туманов Влад

И когда я уже прокрутил все возможные варианты, кто это может быть, оно появилось на моей груди. Крохотное создание с причудливой мордашкой, телом обезьянки с чёрно-фиолетовой шерстью и длинным, тонким хвостом, как плётка. Словно не замечая меня, оно уселось на пятую точку и принялось вычёсывать блох, стряхивая всё это дело на меня. Я не поверил своим глазам, сильно моргнул два раза, но зверь не пропал. Более того, даже не обратил на меня никакого внимания, будто меня тут нет совсем.

— Пакость?! — мой ошарашенный голос заставил его дёрнуться. — Ты что здесь забыл?

— Хозя валит, Пакость след! — произнёс

он и широко оскалился, показав мне два ряда треугольных, чрезвычайно острых клыков.

— Чтоб меня гиены задрали… — прошептал я, до сих пор не веря, что всё это мне не снится. — Ты в самом деле пошёл за мной? И Он тебя пустил?

Пакость уверенно кивнул и продолжил чесаться, забыв про наш разговор. У меня самого начал нос чесаться от его вида, но мне было не до этого. Я думал над тем, как это могло произойти? Скорее всего, Пакость заскучал там без меня и выпросил у Покровителя дополнительный билет вслед за мной в этот мир. Он и мёртвого достанет, так что не исключено, что и Покровитель на это согласился.

Для ясности, Пакость — мой друг и верный товарищ из прошлой жизни, который не раз меня выручал. Вообще-то, он последний такой в своём роде, как сам он мне говорил. Хотя я так до конца и не понимаю, кто он такой. В один из дней он сам пришёл к нам в цитадель. Правда, мы не сразу это поняли. Мелкий он, а в соотношении с размерами цитадели — крошечный. Вот и начал он пакостить, подворовывать еду и подглядывать за Лорейн. Она его, кстати, и заметила. Есть у девушек некое шестое чувство, и просыпается оно, когда за ними подглядывают, особенно в душе. Боюсь представить, сколько бы всего успел наворотить этот мохнатый проказник, если бы она чудом его не поймала. Всех тонкостей той истории не знаю, но уверен, что не обошлось тут без обмана и хитрости с применением техник соблазнения от Лорейн.

После поимки о Пакости узнали все. В тот день все перед друг другом в цитадели извинялись. Ведь за почти два месяца, что Пакость провёл в ней, он успел много всего наворотить и столкнуть лбами многих Звероловов. Благо, всё решилось до того, как накал страстей достиг своего максимума. Поначалу Пакость хотели казнить. Лорейн со своей доброй душой предложила изгнать его из цитадели и не убивать, но тут вступился я. Почему-то эта милая мордашка вызывала во мне тёплые чувства. Не мог я просто так взять и выгнать его, лишить крова, пищи и пакостей, к которым он так привык за два месяца. Не исключаю, что Пакость как-то воздействовал на меня ментально, найдя родную по характеру душу, но это уже и неважно. Главное, что в тот вечер я настоял на том, чтобы его оставить. Под свою личную ответственность, разумеется. За эту ответственность мне ещё не раз потом приходилось отвечать и извиняться перед товарищами, ведь Пакость был неисправим и никогда не прекращал добавлять перчинки в жизнь братства, чтобы жизнь малиной не казалась.

То мыло украдёт или уронит, то всё пиво из погреба перепрячет, то любовную записку подкинет якобы от Лорейн. В общем и целом, засранец он, каких поискать, а я с ним много шишек набил. Но, если честно, ни о чём не жалею. Ребята к нему со временем привыкли и даже к пакостям его стали относиться проще, но кличка к нему эта прицепилась накрепко. Да и пользы от него было не меньше. Уж не знаю, к какому виду принадлежит этот гадёныш, но способности у него поразительные. Телепортация, телепатия,

так ещё и своё собственное карманное измерение имеется, куда он награбленное прячет. Кстати, об этом. Он у меня клептоман. Всё, что не приколочено, он тырит, а в особенности всё, что имеет яркий цвет или блестит.

Об одном я жалею, что своими способностями он со мной напрочь отказывается делиться. Сколько бы я его ни просил, сколько бы ни уговаривал, он напрочь отказывался мне помогать. Впрочем, я его не виню. Ведь для этого мне нужно съесть хотя бы кусочек его мяса, а он к подобному относится категорически отрицательно, наотрез отказываясь делиться. Уж не знаю, что там у него за предубеждения, но я давно перестал пытаться.

— Пакость! — меня вдруг осенило. — После моей смерти ты ещё долго был в там?

Пакость посмотрел на меня с нахмуренными бровями, отвёл взгляд куда-то наверх и задумчиво почесал за ухом.

— Онид донь быть, — ответил он в своей слегка корявой манере. Кажется, неумение адекватно говорить на людском перешло вместе с ним и в этот мир. Жаль, я надеялся, что он хоть тут заговорит нормально. Ну, или хотя бы перестанет слова коверкать. — Друзь жевать, плакить! Пакость не мочь глядь на это стыд. Нога валит сюда!

— Да понял я уже, что ты с Покровителем договорился, — я вздохнул и улыбнулся. — Значит, плакали они, когда я помер? Эх, приятно осознавать, что хоть кто-то переживал о моей утрате.

— Ни-ни-ни! — Пакость закрутил головой. — Плакить час! После радость, до-о-оо-лга!!

Меня перекосило.

— И на кой хрен ты мне это сказал? Мог ведь промолчать и не упоминать об этом? — Пакость пожал в ответ плечами и виновато улыбнулся. — Впрочем, я ведь сам просил их не грустить, если умру. Об этом все в братстве просили. Так что я даже рад, что они не стали меня оплакивать трое суток, как принято в том мире у обычных людей. Незачем, я ведь здесь, вполне себе живой, пускай и прикованный к постели…

— Хозя, сломалсь? — Пакость окинул меня взглядом, но для этого ему пришлось изрядно покрутиться. Слишком у него габариты мелкие. Зато при помощи таких габаритов, он в любую дыру залезет. — Спасать мне?

— Правильно мыслишь, Пакость, — я радостно улыбнулся, ведь, кажется, нашёл способ, как спастись. — К сожалению, в этом мире я ещё очень слаб и совсем без аугментаций. Мне нужно, чтобы ты нашёл мне какую-нибудь животину, у которой я смогу забрать регенерацию. Понимаешь, о чём я?

Пакость кивнул и вмиг исчез, чтобы через секунду появиться с воробьём в лапах. Пернатый пытался ретироваться, нещадно трепыхаясь и махая крыльями, но едва ли у него получалось. Радостный оскал на морде Пакости чётко давал понять всем окружающим, что добычу он свою не отпустит.

— Воробей? — из прошлых знаний владельца тела я прекрасно понимал, что птица эта для меня бесполезна. Жаль, что об этом не знал Пакость, которому, к сожалению, эти бесценные знания не достались. Вот и притащил первого, кого нашёл. — Этот не подойдёт. Ищи кого-нибудь другого.

Пакость расстроился, выругался на своём, странном, очень ускоренном языке и пропал, вместе с воробьём. Дальнейшая судьба пернатого была покрыта мраком, но одно я знал точно. Те, кто однажды попал в лапы этому чудному зверьку, уже никогда не возвращались назад. Зато Пакость возвращался, но с каждым моим отказом он делал это всё реже и реже.