Генезис
Шрифт:
Откровенно говоря, сон этот показался мне длиной в две декады, именно столько времени заняло наше продвижение к финалу. Чико действительно устроил ребятам разнос, и они резко поумнели. Уже в следующем бою я исполнял роль реального бегунка, то есть мешал врагу и не отвлекал наших, пока те старательно разделывались с противником. Так мы выиграли второй бой, а за ним третий, четвертый, в котором мне сломали руку, потом пятый и даже шестой. И в каждом нам встречалась сборная солянка из первых трех курсов. Уж не знаю, сколько старик Гийом заплатил ректору, но явно немало, раз нас так умело вели к финалу. И вот когда эмоции зашкаливали, а ребята почувствовали свою силу после сложнейшей победы в полуфинале, нам
Но в тот же вечер состоялось второе сражение полуфинала. Команда Санты против команды темного эльфа, так неудачно раздробившего мне грудь. И что вы думаете — на экране команда сильнейшего мага столетия просто сидела и резалась в карты, когда капитан один вышел против пятерых. Даже я не был уверен в его здравомыслии, но всего два огненных торнадо — и вот уже Санта остался с эльфом один на один. Они некоторое время буравили друг друга взглядами, после чего эльф предпочел резануть себя по горлу. Странные у них понятия о гордости, у этих остроухих, мол, от своей руки умереть почетнее, чем от руки врага. У большинства народов все наоборот.
В общем, оценив ситуацию, моя команда (правильнее будет сказать — команда Дирга) сразу впала в глубокую депрессию. И даже куратор не мог восстановить прежний боевой настрой. И когда стало ясно, что мы проиграем, даже не выходя на песок, Чико плюнул на землю и поведал нам секрет секретов. Оказалось, что победившую команду отправят на оплачиваемую годичную практику, руководить которой будет, соответственно, куратор этой команды. Я осознал степень заинтересованности лейтенанта, а ребята воспрянули духом. Только услышав про возможное путешествие, глаза их загорелись нестерпимым пламенем. И попадись им на глаза сильнейший маг столетия, от него осталось бы не больше горстки пепла. Да и то вряд ли.
Но день сражения близился, а плана не было. В итоге мы опять применили военную хитрость, и я пошел на поклон к Нейле. Та, кстати, уже вот-вот должна была родить первенца. Но, несмотря на это, все равно набросала нам победный маневр. Я даже поразился такому коварству и такому таланту. На что боевая подруга ухмыльнулась и посоветовала читать нужные книги. Я же только отмахнулся и заявил, что не намерен записываться в полководцы да и вообще возвращаться на войну.
Настало утро, когда под аплодисменты и свист мы отправились в главный парк Академии. О да, последняя схватка обещала быть самой масштабной, поэтому руководство решило перенести ее в парк, дабы не стеснять нас рамками арены. Мудрое, но несколько опасное решение.
И вот мы одеты, с оружием наголо, стоим и ждем третьего гонга, который в этот раз почему-то так долго не звенит.
— Все всё поняли? — Дирг, нервно теребя отворот курки, в который раз проводил «последнюю» проверку. — Кандид?
— Да.
— Лейла?
— Да.
— Лиз?
— Да.
В последние дни отношения этой парочки развиваются весьма активными темпами, и не будь я Тимом Ройсом, если Дирг не решил попытаться выбить у старика Нормана руку его внучки. Хотя, зная этого самого старика,
— Тим! — донеслось на меня.
Очнувшись, я огляделся и заметил, что меня сверлят четыре пары гневных очей.
— Да нормально все, — отмахнулся я. — Задумался просто.
Прозвучал гонг. Для многих он стал сигналом к началу последней игры, для меня же прозвучал горном, возвещающим о начале настоящей битвы.
— Удачи нам! — крикнул Дирг, и эта четверка устремилась куда-то на северо-восток, в чащу. Я же устремился на северо-запад.
Уже через пару минут я, цепляясь за ветки, взлетел на второй ярус и продолжил свой бег там. В голове билась лишь одна мысль. Полгода прошло, ровно столько мне понадобилось, чтобы приблизить смерть того, кто уже на самом деле труп и просто не знает об этом. Цепляясь за ветки, я летел навстречу тому, что сможет освободить меня от неуплаченного долга, я стремился отомстить и выяснить, кто же был четвертым…
Вскоре в тоннеле из веток и листьев показался просвет. Застыв на его рубеже, я всмотрелся в поляну, что раскинулась впереди. Там стоял волшебник, в руках он держал шест, напоминающий копье, но таковым не являвшийся. Для копья он слишком короток, всего два метра, да и широк. Но на одном конце все равно был острый наконечник размером с ладонь, а на другом — стальной шар, которым, если удачно ударить, можно любую кость раздробить.
Фигура боевого мага была высока, а широкие плечи внушали уважение. Это совсем не тот скользкий дворянчик, который почтет за честь умереть от яда в туалетной комнате. Это настоящий воин, и сражение с ним было бы достойным. Но у меня есть всего один шанс, чтобы убить, и ни одного, чтобы победить. Сжав зубы, я чиркнул саблями. Вылетела искра, но засветились другие печати и, вместо того чтобы превратиться в шаровую молнию, искра словно плющом оплела два лезвия. Вот так! Целый год исследований — и все, что я могу, это создать две печати, а на большее не хватает сил. Знания есть, но этот мизерный резерв — мое проклятие, и нет от него избавления. Осталось только приготовиться и…
— Спускайся, — прогремел голос воина. Я застыл. — Спускайся, говорю.
Не оборачиваясь, он метнул в меня огненную стрелу, больше похожую на копье баллисты. Я был вынужден спрыгнуть вниз, иначе бы меня испепелило на месте. Тот огонь был даже не оранжевым, а белым. Маг все еще стоял спиной.
— Так, значит, план был ударить, а пока я буду ослеплен амулетом, добить? Ну а умирающее тело забрал бы с собой следящий, так?
— Да, — не стал врать я.
— Как-то простовато, не находишь?
— Может быть.
План действительно был прост, как ржавый медяк, но я надеялся на фактор неожиданности. Хотя кого я обманываю, на самом деле я был самонадеянным идиотом. Посчитал себя настоящей Тенью-одиночкой, когда даже на жалкое облачко не похожу. Интересно, кто же я тогда? Не воин, не маг, не убийца, не раб, не наемник. Может, боги, если они есть, просто пошутили надо мной и сейчас наслаждаются фарсом?
— … ты вообще здесь?
— Задумался, — привычно пожал я плечами, не выпуская сабель из рук. — И что теперь? Убьешь меня?
— Ты же знаешь, что для меня это не составит труда. Даже щелчок пальцев будет сложнее, чем убить тебя, хотя для веселья я могу просто сжечь весь этот парк…
— Да, знаю.
И тогда он обернулся. На обычно добродушном лице застыла маска, которую я не могу описать. В ней не было ни гнева, ни сожаления, ярости или других эмоций. Только жажда смерти, безумное, безудержное желание убивать и рвать. Такое я видел лишь однажды, когда мы с «Пробитыми» нарвались на берсерка. Но берсерки в своей ярости тупы и зачастую беспомощны, а здесь на меня смотрел настоящий зверь.