Гениальные аферы
Шрифт:
Частенько корнет заказывал себе ботинки у двух разных, но самых лучших обувщиков, причем обязательно одинакового фасона и цвета. После примерки ботинок он одному мастеру заявлял, что ему жмет правый ботинок, а другому – что левый. «Жмущие» ботинки он оставлял на доработку, а хорошие забирал, пообещав расплатиться, когда все будет готово. Обувщики не возражали, ведь заказчик все равно не сможет ходить в одном ботинке, а значит, обязательно придет за вторым, тогда и заплатит за работу. Но не тут-то было. Из двух ботинок, взятых у разных мастеров, которые практически не отличались друг от друга, получалась прекрасная пара.
Удавалось корнету Савину обвести вокруг пальца и то заведение, которое само существовало за счет того, что вытягивало деньги из карманов своих многочисленных клиентов. Речь идет о казино в Монте-Карло.
Как-то раз Савин, побродив по залам казино, зашел в бюро администрации, которое от главного зала отделяла лишь тонкая перегородка, и потребовал так называемый виатик, то есть ссуду на отъезд, выдаваемую администрацией казино игрокам, оставшимся без копейки в кармане. Получивший такую ссуду клиент не имел права приходить в казино до тех пор, пока не погасит задолженность.
Администрация без разговоров выплатила «графу» самую высокую ставку виатика – тысячу франков. Уж очень внушительной им показалась внешность клиента. Тот небрежно кивнул и тут же удалился.
Спустя две недели Савин, для которого, как известно, не существовало никаких правил, снова объявился в казино, правда, несколько изменив свою внешность, так что сумел пройти мимо швейцара неузнанным. Подойдя к столику, за которым шла большая игра, он небрежно бросил крупье луидор и едва слышно проговорил по-русски: «На, подавись, чертова кукла!» Крупье, конечно же, ничего не понял и переспросил: «На какой, вы сказали, номер ваша ставка, месье?» Однако «граф» как будто бы не расслышал обращенного к нему вопроса.
На этот раз выпал номер семнадцать. Лицо «графа» вдруг преобразилось, и он закричал: «О! Я выиграл! И готов забрать свой выигрыш в семьсот двадцать франков!» Крупье с растерянным видом попытался возразить: «Но, месье, вы очень неясно назвали номер, и я не уверен, что вы сделали ставку именно на семнадцать. Я, вы помните, даже переспрашивал, но вы не ответили…»
При этих словах «граф» пришел в ярость и в то же время в благообразной тишине казино раздались истошные вопли: «Разбой! Грабеж!»
Испуганные инспекторы игры сбежались на шум и начали уговаривать разбушевавшегося клиента: «Успокойтесь, месье! И ради бога не поднимайте скандала. Возьмите ваши деньги. И будьте уверены: неловкий крупье будет наказан!»
Получив деньги, все еще негодующий «граф» покинул игорный зал. Администратор, который сопровождал его к выходу, прекрасно понял, что произошло, поэтому вдогонку «графу» зло прошипел: «На этот раз ваша взяла, месье. Но только попробуйте еще раз появиться в нашем казино!»
В течение месяца корнет отсутствовал в Монте-Карло. Наверное, только поэтому он не появлялся в казино. Как только он возвратился в город, сразу же направился в игорное заведение и предстал перед администрацией, возмущению которой не было предела: «Как вы посмели сюда прийти? Убирайтесь немедленно!» «Граф», пропустив мимо ушей эти слова, абсолютно спокойно произнес: «И не подумаю. Разве что вы дадите мне тысячу франков на дорогу. Вот ведь не везет, опять проигрался!» Однако администратор не унимался: «Вы не получите ни сантима! Вон отсюда!» Сохраняя невозмутимость, корнет начал снимать с себя пиджак. На изумленный вопрос администратора он ответил: «Сейчас разденусь догола, выйду в зал и покажу всем игрокам, как обирают честных людей в этом притоне! Только троньте меня – я так закричу, что сюда сбежится вся ваша публика!»
Не рассчитывая на такой поворот событий, администрация вынуждена была сдать позиции, а Савин с торжествующим видом снова получил свою тысячу франков. Но на этот раз «графа» взяли под руки, проводили до вокзала и посадили в поезд двое в штатском. С тех пор «граф» ни в Ницце, ни в Монте-Карло не появлялся.
Последние годы своей жизни блистательный аферист, превратившийся в дряхлого старикашку, провел в Шанхае. Он зарабатывал на хлеб продажей манускриптов богатым иностранцам… Рядом с фальшивой розеткой ордена Почетного легиона в петлице его потертого пиджака красовались еще какие-то ленточки, а к графскому титулу Савин самолично добавил еще два – барона и князя… Однако в больнице, где он умер в 1937 году, над изголовьем его кровати написали только одно слово: «Савин», о его же мнимых титулах даже никто и не вспомнил.
Великий махинатор
Сегодня о Корнелиусе Герце могут вспомнить разве что профессиональные историки, а в конце XIX столетия имя этого человека было у всех на устах. От связи с ним зависела политическая карьера большинства депутатов французского парламента, министров и партийных руководителей.
В начале 1880-х годов страницы многих газет мира пестрели сообщениями о маленьком коренастом человечке с мясистым носом, хитрыми глазками и вкрадчивым голосом. Это был не кто иной, как знаменитый политический интриган и финансовый мошенник Корнелиус Герц.
Родился он в провинциальном Безансоне, в семье эмигрантов. В возрасте пяти лет мальчик вместе с родителями перебрался на Северо-Американский континент: свободолюбивая Америка манила в те годы многих.
Получив базовые знания по медицине в одном из учебных заведений США, Корнелиус возвратился во Францию, чтобы принять участие в войне против Пруссии. Этот патриотический поступок бывшего француза был удостоен высокой награды – ордена Почетного легиона.
После войны Герц уехал обратно в Соединенные Штаты Америки, где по окончании медицинского института в Чикаго (возможно, он просто купил диплом врача) женился на дочери состоятельного фабриканта и занялся медицинской практикой.
Однако довольно скоро основным занятием Корнелиуса Герца, приносящим высокий доход, стало мошенничество. Желание уйти от наказания за свои деяния и расплаты с многочисленными кредиторами вынудило его скрыться в неизвестном направлении. Затем неожиданно для всех он объявился в Париже.
Герц безошибочно угадывал выгодные сферы приложения капитала, однако все его планы в те годы терпели неудачу. Одной из причин его невезения в бизнесе явилось отсутствие выгодных связей среди политической элиты; именно в этом преуспели конкуренты Корнелиуса и, воспользовавшись благоприятной для себя ситуацией, заняли на французском рынке важнейшие места.