Гений 30 лет Спустя Том 2
Шрифт:
Люди вокруг меж тем сглотнули и отступили немного назад. На Седьмой руне воин был уже далеко не слабым — он заслуживал уважения и становился авторитетом. Не просто так столько народу собралось за Лэй Куанем, — его харизма и даже пурпурная ленточка играли тут очень малую роль. Главным фактором власти была культивация.
Но вот мужчина с длинными чёрными волосами тоже оказался впечатляющим воином. Его просто так было не завалить, даже числом, — будут жертвы... А ведь у него, кто-то слышал, был ещё какой-то могучий артефакт... Люди медленно попятились на выход.
Но тут раздался мощный и мокрый хлопок,
— Вот оно что! — крикнул он, бегая глазами по лицам в толпе. – Удумал обманывать, значит? А? Артефакт свой используешь? Он у тебя значит ещё и Ци испускать может? Какая штучка... Слепы небеса, что такой подлый ублюдок как ты прибрал её в свои руки...
Народ сперва растерялся, — а потом все задумались и поняли, на что намекал Лэй Куан. По его словам, это всё была сила таинственного артефакта старика. Он как бы увеличил его мощь, но это только на вид, — на самом же деле тот всё ещё был всего на Третьей руне...
Народ переглянулся. Люди всё ещё были немного не уверены, но уже перестали пятиться. Улыбка Лэй Куана стала ещё шире, и он довольно потёр руки.
— Ну ладно, давайте, скрутите его, олухи, — крикнул он своим людям. Мускулистая пара отправилась в сторону Фан Линя. Лэй Куан же присмотрелся к нему и ощутил сладостное предвкушение, — наконец этому ублюдку воздастся за всю ту нервотрёпку, которую он ему устроил. Надо будет даже не убивать старика сразу, а схватить и увести под предлогом необходимости вынести справедливое наказание за его дерзость. Ну и потом пытать вдоволь, как полагается, — со щипцами, кислотой и керосином...
Лэй Куан улыбался, но вдруг улыбка застыла на его губах, — он увидел, как Фан Линя поднял тот самый таран, которым немногим ранее ломали его корабль. Из рук старика таран взмыл в небо и врезался прямо в лицо мускулистому парню, который уже взбирался назад на трап. Его повалило, и мгновение спустя Фан Линь стоял возле его головы, — он зарядил по ней ногой, и голова лопнула, а вся кровь, косточки и мозги распластались на теле второго парня.
Тот обомлел, ринулся назад, напряг все свои пять рун и закричал — и умолк, потому что ловкая рука вонзилась в его открытый рот и потянула за язык. Мягкая плоть оборвалась с кровавым брызгом. Мускулистый мужчина свалился на колени, а потом мелькнула нога, и ошмётки его головы тоже всего секунду спустя лежали у ног Лэй Куана.
Фан Линь шёл вперёд.
Между ним и мужчиной в шубе оставалось всего пять метров.
Четыре.
Лэй Куан осознал произошедшее и разинул рот.
Три.
Толпа закричала. Лэй Куан заревел:
— Проклятый ублюдок! — и за его спиной вспыхнуло сразу Семь рун.
Вены мужчины стали напоминать железные тросы, его потные мышцы покраснели и засверкали как раскалённая сталь, — в этом была его сила, его Дао — в агрессии, в дикости...
Один.
Лэй Куан рванул вперёд и сам набросился на Фан Линя. Нужно было ловить момент. Бить первым. Враг был примерно равным ему по силе, — если сбить его с ног, тогда... Тогда... Последние мысли затихли в голове Лэй Куана: тогда, тогда, повторял он про себя и смотрел на спину Фан Линя. Постойте. А почему он вдруг смотрел ему на спину? Как так вышло?
Его тело, с шеей, повернутой на сто восемьдесят градусов вздрогнуло, свалилось лицом в тёплую водичку и забилось в конвульсиях, поднимая вокруг себя брызги.
Фан Линь размял руки — потом положил их на колени и выдохнул.
В толпе же все обомлели.
Только что удивительная картина разыгралась перед людьми, — сперва мужчина в шубе помчался на старика, сотрясая всё вокруг своей ужасающей силой Семи рун, — у многих аж сердце в пятки ушло, — а потом старик простым, быстрым, лёгким как ветер движением обогнул его, схватил за шею и как-то так развернулся, как-то так применил напор своего противника, что совершенно не напрягаясь свернул ему шею.
Многие до сих пор не могли в это поверить.
А Фан Линь меж тем поднял глаза, — люди затрепетали. Кто-то попытался выхватить меч, но так испугался, что выронил его — сталь свалилась в воду.
Тогда Фан Линь спокойно сказал:
— Говорю же, сам справлюсь... Пошли вон.
— ... —люди растерялись.
— Живо, — повторил мужчина и наклонил голову.
И тогда все побежали. Разом рванули к выходу, толкаясь, нарываясь друг на друга, не думая ни о чём. Мечника, который потерял свой клинок и пытался поднять его, так вообще сбили с ног и затоптали — если бы не культивация, он бы погиб под ботинками, а так мальчишка едва унёс ноги.
Меньше чем за минуту посадочная площадка опустела. Почти. Фан Линь взглянул на единственную персону, которая всё-таки осталась. Мужчина было хотел подогнать его, как вдруг присмотрелся к лицу этого человека и вскинул бровь:
— А ты здесь откуда?..
122. Пророк
— А ты здесь откуда?
Все остальные разбежались, но кое-кто один остался — Фан Линь присмотрелся к морщинистому, но в общем ухоженному старику в летней белой мантии и неожиданно узнал в нём своего знакомого... Ланя. Того самого Ланя, с которым они повстречались ещё на мусоровозном судне.
Забыть этого старика было сложно, воспоминания от его игры на гуцинь были сродни психологической травме.
Однако потом Лань проявил удивительную храбрость, — и подлость, но не будем об этом, — и спас Фан Линю жизнь. У мужчины осталось в общем-то нормальное впечатление о старике. Но что он здесь-то забыл?
Фан Линь вскинул бровь, а потом скис — Лань по своему обыкновению очень вычурно улыбнулся и не менее пафосным и наигранным тоном заявил:
— Какой шанс, какая встреча, мой добрый друг! Воистину, бывают приятные случайности... Очень рад снова вас видеть, сир Линь.
— ...Взаимно, так что ты тут делаешь?
— Я? Прохлаждаюсь!
— ...
— Ха-ха, прошу прощения за каламбур, мой друг. А что же до цели моего пребывания в этом далёком от приличного общества месте, — говорил старик, поглаживая бороду. — То могу сказать, что к этому привела череда удивительных случайностей. И судьба тоже, разумеется.
— Понима...
— И к сожалению, — он опустил голову, — вереница этих событий до сих пор увлекает меня в свои пучины... Я бы сказал, что высунуть из них голову и иметь удовольствие поговорить с вами большая для меня блажь.