Гений войны Рокоссовский. Солдатский долг Маршала

Дайнес Владимир Оттович

Рокоссовский считал, что управление фронтами должно осуществляться из центра – Ставкой Верховного Главнокомандования и Генеральным штабом. Они же координируют действия фронтов, для чего и существует Генеральный штаб. «Уже первые месяцы войны показали нежизненность созданных импровизированных оперативных командных органов «направлений», – писал Константин Константинович, – объединявших управление несколькими фронтами. Эти «направления» вполне справедливо были ликвидированы. Зачем же Ставка опять начала применять то же, но под другим названием – представитель Ставки по координированию действий двух фронтов? Такой представитель, находясь при командующем одним из фронтов, чаще всего, вмешиваясь в действия комфронтом, подменял его. Вместе с тем за положение дел он не нес никакой ответственности, полностью возлагавшейся на командующего фронтом, часто

получал разноречивые распоряжения по одному и тому же вопросу: из Ставки – одно, а от ее представителя – другое. Последний же, находясь в качестве координатора при одном из фронтов, проявлял, естественно, большую заинтересованность в том, чтобы как можно больше сил и средств стянуть туда, где находился сам. Это чаще всего делалось в ущерб другим фронтам, на долю которых выпадало проведение не менее сложных операций. Помимо этого, уже одно присутствие представителя Ставки, тем более заместителя Верховного Главнокомандующего при командующем фронтом ограничивало инициативу, связывало комфронтом, как говорится, по рукам и ногам. Вместе с тем появлялся повод думать о некотором недоверии командующему фронтом со стороны Ставки ВГК [441] ».

Рокоссовский упомянул и о том, что при штабе фронта имелись от Генерального штаба так называемые направленцы. Это были лица, чаще всего генералы, в обязанности которых входило всестороннее и своевременное информирование Генерального штаба о действиях войск фронта. Не достаточно ли их присутствия, чтобы информировать центр о действиях фронтов и контролировать их? «Не беру на себя смелость утверждать, – отмечал Константин Константинович, – что мои предложения оказали свое влияние на последующие решения Ставки. Однако сложившаяся общая обстановка на фронтах требовала особого внимания к Курской дуге и принятия соответствующих мер. Именно этими соображениямия и руководствовался[442] ».

В соответствии с решением о переходе к преднамеренной обороне Ставка ВГК приказала командующим фронтами строить прочную, глубоко эшелонированную оборону на всех важнейших направлениях, и в первую очередь на Курской дуге. Одновременно с планом преднамеренной обороны предписывалось разработать и план наступательных действий.

Со второй половины апреля на Центральном фронте развернулась огромная работа по созданию глубокоэшелонированной, непреодолимой, противотанковой и противопехотной обороны. При этом командующие фронтом и армиями руководствовались директивой № 11916 начальника Генерального штаба А. М. Василевского от 2 апреля:

«Период весенней распутицы использовать для лучшей организации обороны занимаемых рубежей, особенно противотанковой, для развития оборонительных сооружений и создания резервов на основных направлениях, а также для боевой подготовки войск.

В основу подготовки положить практическое изучение ПУ, БУП и приказов НКО 306 и 325, уделив основное внимание вопросам организации и проведения наступательного боя и операции, и особенно взаимодействия родов войск[443] ».

Приказ наркома обороны № 306 от 8 октября 1942 г. «О совершенствовании тактики наступательного боя и боевых порядках подразделений, частей и соединений» требовал при наступлении на неглубокую, очаговую оборону противника строить боевые порядки подразделений, частей и соединений в один эшелон с таким расчетом, чтобы обеспечить одновременное участие в бою максимального количества живой силы и огневых средств. В армии предусматривалось иметь сильный второй эшелон для развития успеха. Приказ требовал значительного усиления атакующих рот и батальонов артиллерией и минометами, определял место командиров в бою, устанавливал порядок ведения залпового огня в отделении, взводе, а в некоторых случаях и в роте. Положения приказа, основанные на обобщении опыта первого периода войны, были закреплены в Боевом уставе пехоты 1942 г. (БУП-42).

Приказ наркома обороны № 325 от 16 октября 1942 г. «О боевом применении танковых и механизированных частей и соединений» на основе опыта боевых действий в 1941—1942 гг. требовал придавать отдельные танковые полки и бригады, не дробя их, стрелковым дивизиям для усиления пехоты на главном направлении, как танки непосредственной поддержки пехоты (НПП). Их задачей являлось уничтожение живой силы и огневых точек противника, мешающих продвижению своей пехоты. Пехота, следуя за танками, должна была подавлять противотанковые средства противника, помогать танкам преодолевать противотанковые препятствия, закреплять захваченные рубежи, а артиллерия – непрерывно сопровождать их огнем. В приказе подчеркивалось, что танки вступают в бой с танками противника только при явном превосходстве и выгодном

положении. Лобовые атаки танков запрещались. Танковые корпуса требовалось в наступлении применять на направлении главного удара фронта в качестве эшелона развития успеха, в обороне – для нанесения контрударов, а танковые полки и бригады – для контратак. В отдельных случаях разрешалось применять танки для усиления противотанковой обороны войск и действий из засад. В приказе излагались указания по применению механизированных бригад и корпусов, а также детальные рекомендации по подготовке и вводу их в прорыв. Они, являясь средством командующего армией и войсками фронта, должны были использоваться в качестве эшелона развития успеха на главном направлении после прорыва главной полосы обороны противника. Их дробление запрещалось. При слабой обороне противника разрешалось использовать механизированный корпус, усиленный артиллерией и тяжелыми танками для ее прорыва (допрорыва).

Войска Центрального фронта приступили к оборонительному строительству во второй половине марта 1943 г. С этой целью военный совет фронта принял 16 марта постановление № 097, которым утверждалась нарезка оборонительных рубежей в полосе фронта, намечалось создать внешний обвод Курска и приспособить его к обороне, устанавливались сроки и очередность работ. Основные задачи по созданию армейских полос обороны были определены в приказе № 00123 командующего фронтом от 21 марта [444] . Рокоссовский установил срок окончания работ первой очереди на основных направлениях к 10 апреля, а всех оборонительных работ – к 1 мая. 27 марта военный совет Центрального фронта принимает постановление № 00142 о строительстве тылового фронтового оборонительного рубежа [445] . Он возводился по линии Зябрево, Большое Ольховатое, Будаковка, Верхняя Медведица и соединялся с внешним Курским обводом. В первую очередь требовалось прикрыть на полковую глубину направления: Орел, Курск; Малоархангельск, Щигры; Колпны, Мармыши. Срок окончания работ первой очереди – к 10 мая.

22 апреля Рокоссовский провел совещание с участием начальника штаба и членов военного совета фронта, командующих родами войск и армиями. Он ознакомил их с планом оборонительной операции, поставил задачи и дал указания по созданию прифронтовой полосы в соответствии с директивой № 30103 Ставки ВГК от 21 апреля. [446]

– Все гражданское население необходимо к 10 мая выселить в тыл за пределы 25-километровой полосы от линии фронта. Обращаю особое внимание на точное выполнение моего приказа № 00180 от 4 апреля, который предусматривает с 10 апреля по 10 мая создать прочную оборону и укрепить как главные, так и промежуточные рубежи, особенно на танкоопасных направлениях. Следует принять меры к тому, чтобы обучить войска ведению оборонительного и наступательного боев в строгом соответствии с требованием уставов Красной Армии, обратив особое внимание на организацию взаимодействия пехоты с артиллерией, танками и авиацией на поле боя. К концу апреля принять меры к тому, чтобы накопить не менее двух боекомплектов боеприпасов, не менее трех заправок горючего, пять– шесть сутодач, а также отремонтировать оружие и боевую технику.

В войсках Центрального фронта развернулась напряженная работа по совершенствованию оборонительных позиций и рубежей, а также по возведению новых оборонительных сооружений. В апреле-июне было построено шесть основных оборонительных полос, большое количество промежуточных рубежей и отсечных позиций. На направлениях вероятного наступления противника на 1 км фронта главной полосы обороны было подготовлено до 10 км траншей и ходов сообщения. Всего войска при помощи местного населения отрыли около 5 тыс. км траншей и ходов сообщения.

Советскому командованию было известно, что противник собирается использовать в наступлении большое количество танков, в том числе новые тяжелые танки «Тигр», средние «Пантера» и самоходные орудия «Фердинанд». Учитывая это, Рокоссовский особое внимание обращал на подготовку противотанковых рубежей, создание всевозможных противотанковых заграждений. К началу наступления противника удалось создать мощную противотанковую оборону глубиной в 30—35 км.

Наиболее вероятным участком предстоящего наступления Рокоссовский считал основание Орловского выступа, нависавшее над правым крылом фронта. Здесь он и решил создать плотную группировку своих сил, сюда же предусматривалось разместить и основные фронтовые резервы. Сознательно идя на определенный риск, Рокоссовский на правом крыле, в полосе протяженностью 95 км, сосредоточил 58% всех стрелковых дивизий фронта, 70% артиллерии и 87% танков и самоходно-артиллерийских установок. Здесь же располагались войска второго эшелона и фронтовой резерв. Поступая так, Константин Константинович был уверен, что враг и на этот раз начнет наступление излюбленным способом – ударом главными силами под основание выступа.