Гений войны Рокоссовский. Солдатский долг Маршала
Шрифт:
Мария Симонова после выхода в свет фильма «Звезда эпохи» режиссера Ю. Кары утверждала: «С Рокоссовским у мамы романа не было, это чушь собачья! А в фильме Рокоссовский присылает за ней самолет в Москву, и она летит к нему на свидание на фронт. Это же вообще бред полный, ситуация в духе анекдотов. «Говорят, что…» Конечно, Серова была одной из самых ярких советских актрис, поэтому и завидовали ей, и сплетни вокруг ходили… [345] »
Когда Симонов между командировками на фронт приехал в Москву, Серова честно и безжалостно призналась ему, что любит Рокоссовского. После госпиталя он переехал с вещами на квартиру Серовой. Но роман получился коротким – вскоре нашлись жена и дочь Рокоссовского. Они находились
«Дорогие мои Люлю и Адуся! Пишу вам второе письмо из госпиталя. Здоровье быстро поправляется. Легкие работают нормально, и никаких последствий не останется. Печень и диафрагма уже зажили. Одним словом, все хорошо… Физически натренированное тело победило смерть. Организм оказался настолько крепким, что поборол все опасности для жизни… По-видимому, дней через 10—15 выпишусь… [346] »
Константин Константинович, находясь в госпитале, добился при поддержке секретаря Московского горкома ВКП(б) разрешения, чтобы жене и дочери выделили квартиру в Москве. В мае они переехали в столицу, на улицу Горького. Сразу же отправились в госпиталь, развернутый в здании Тимирязевской академии, и стали ухаживать за Рокоссовским. Командарма, по возможности, навещали член военного совета Лобачев, начальник штаба Малинин и другие работники штаба. В начале мая Константина Константиновича отправили долечиваться домой. 20 мая начальник эвакогоспиталя № 2366 подписал справку о том, что К. К. Рокоссовский, находившийся на излечении с 9 марта по 22 мая 1942 г., «по выздоровлении выписан для дальнейшего несения военной службы».
В битве на Волге
В конце мая 1942 г. К. К. Рокоссовский, выписавшись из госпиталя, вернулся в 16-ю армию. К этому времени Ставка ВГК завершила планирование летней военной кампании. Предполагалось, что она в целом будет наступательной. Однако считалось, что противник еще в состоянии предпринять одновременное наступление на двух стратегических направлениях – вероятнее всего, на московском и на южном. Больше всего И. В. Сталин опасался за московское направление, где немецкое командование сохраняло главную группировку своих войск. Это мнение разделялось Генеральным штабом и большинством командующих войсками фронтов.
С учетом этих соображений к середине марта были завершены расчеты по плану операций на весну и начало лета. На первом этапе планировалось организовать активную стратегическую оборону, накопить резервы, а затем перейти в решительное контрнаступление. Основные усилия войск предусматривалось сосредоточить на орловско-тульском и курско-воронежском направлениях, на которые выдвигалась и большая часть формировавшихся резервов. Сталин в основном согласился с этим замыслом, но вопреки мнению начальника Генерального штаба маршала Б. М. Шапошникова посчитал необходимым не ограничиваться только обороной, а еще весной предпринять ряд наступательных операций в Крыму, в районе Харькова, на льговско-курском и смоленском направлениях, а также в районах Ленинграда и Демянска.
Генерал армии Г. К. Жуков со своей стороны предлагал наряду с обороной ограничиться проведением только одной наступательной операции по разгрому ржевско-вяземской группировки врага. Ввиду сложности вопроса и возникших разногласий Сталин приказал еще раз взвесить различные варианты действий и обсудить их на совместном совещании ГКО и Ставки ВГК.
По данным начальника Главного разведывательного управления Красной Армии от 18 марта, противник намечал перенести центр тяжести весеннего наступления «на южный сектор фронта с вспомогательным ударом на севере при одновременной демонстрации на центральном фронте против Москвы». В докладе
Этот же вывод подтверждала и информация, поступившая в Государственный Комитет Обороны через пять дней от органов госбезопасности: «Главный удар будет нанесен на южном участке с задачей прорваться через Ростов к Сталинграду и на Северный Кавказ, а оттуда по направлению к Каспийскому морю. Этим немцы надеются достигнуть источников кавказской нефти. В случае удачи операции с выходом на Волгу у Сталинграда немцы наметили повести наступление на север вдоль Волги…и предпримут основные операции против Москвы и Ленинграда, так как захват их является для немецкого командования делом престижа[348] ».
Естественно, что полученная разведывательная информация оказала определенное влияние на принятие Ставкой ВГК окончательного решения. В конце марта, как и планировалось, состоялось совместное совещание ГКО и Ставки ВГК. На нем присутствовали И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов, С. К. Тимошенко, Б. М. Шапошников, Г. К. Жуков, А. М. Василевский, Н. С. Хрущев, И. Х. Баграмян.
На совещании с докладом, соответствующим в основном установкам Сталина, выступил маршал Шапошников. В то же время Борис Михайлович предложил вновь ограничиться стратегической обороной. Особенно категорически он высказался против намечавшейся наступательной операции на юго-западном стратегическом направлении.
Однако Сталин, оборвав его на полуслове, резко возразил:
– Не сидеть же нам в обороне сложа руки и ждать, пока немцы нанесут удар первыми! Надо самим нанести ряд упреждающих ударов на широком фронте и прощупать готовность противника. Жуков предлагает развернуть наступление на западном направлении, а на остальных фронтах обороняться. Я думаю, что это полумера.
Маршал Тимошенко уверенно заявил, что войска Юго-Западного направления сейчас в состоянии нанести упреждающий удар с целью расстроить наступательные планы противника против Южного и Юго-Западного фронтов. Такого же мнения придерживался и маршал Ворошилов, считавший, что войск на юге достаточно, чтобы смять врага.
Сталин приказал предложенную Тимошенко стратегическую операцию перепланировать в частную. Однако содержание доклада главкома Юго-Западного направления заставляет усомниться в ее частном характере [349] . Тимошенко отмечал: «Основная задача Юго-Западного фронта в весенне-летней кампании, по мнению военного совета, должна состоять в овладении на левом крыле районами Харьков и Красноград, а на правом крыле и в центре – Курском и Белгородом».В дальнейшем, наступая в общем направлении на Киев, предусматривалось выйти на Днепр. На Южный фронт предлагалось возложить задачу «до наступления весенней распутицы и до вступления в операцию крупных резервов – занять Краматорск, Славянск, овладеть таганрогским плацдармом, а в ходе весенне-летней кампании – окружить и уничтожить Донбасскую и Таганрогскую группировки противника, выйти на Днепр».
Генерал армии Жуков отстаивал свой вариант действий. В итоге мнения вновь разделились. Решение так и не было принято. Лишь через несколько дней Сталин дал окончательные указания. Стратегический замысел теперь сводился к тому, чтобы в мае провести крупную наступательную операцию на юго-западном направлении силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов. На остальных направлениях перейти к стратегической обороне и одновременно осуществить ряд частных наступательных операций с ограниченными целями. В дальнейшем развернуть общее наступление по всему фронту от Балтики до Черного моря.