Гений
Шрифт:
Когда Юджин встретился с Уинфилдом, тот строил планы создания нового курорта Минета-Уотер на берегу залива Грейвсенд. Это был самый грандиозный из всех его честолюбивых замыслов. Уинфилд пользовался поддержкой целого ряда бруклинских политиков и финансистов, на глазах у которых он успешно провел несколько мелких операций с участками в десять, двадцать и тридцать акров, получив от трехсот до четырехсот процентов прибыли. Но, несмотря на все эти удачи, дело подвигалось медленно. Сейчас у Уинфилда было триста или четыреста тысяч долларов собственных денег, и это давало ему новое, доселе незнакомое в финансовых делах чувство свободы, внушая мысль, что он может достичь чего угодно. У него было множество всяких знакомых — адвокатов, банковских служащих, врачей и коммерсантов, — представителей «беспечных классов», как он их называл. Каждый имел немного свободных денег, которые он мог вложить в какое-нибудь дело, и Уинфилду удавалось вовлечь в свои спекуляции сотни состоятельных людей. Самые обширные его прожекты, однако, не были еще осуществлены. Так, его воображению рисовалась целая система товарных складов и транспортных контор на берегу Джамэйка-Бей, — эта идея должна была принести ему миллионы. Он мечтал также создать великолепный курорт, но проект этот был, собственно говоря, еще не вполне ему ясен. Газеты пестрели его объявлениями, его плакаты с названиями новых поселков были расклеены по всему Лонг-Айленду.
Юджин впервые познакомился с Уинфилдом, когда работал у Саммерфилда, а на этот раз они встретились в доме некоего В.В.Уилибрэнда на северном побережье Лонг-Айленда, близ Хемпстеда. Юджин отправился туда однажды в субботу вечером по приглашению миссис Уилибрэнд, с которой познакомился где-то на балу. Ей понравилась его веселая, оживленная манера держаться, и она позвала его к себе. Уинфилд также заехал туда на своей машине.
— Да, да, я вас хорошо помню, — любезно сказал Уинфилд. — Мне рассказывали, что вы работаете в «Юнайтед мэгэзинс», — одном из наиболее процветающих наших издательств. Я хорошо знаю мистера Колфакса. У нас как-то вышел о вас разговор с Саммерфилдом. Занятный человек и, между прочим, необыкновенно способный. Вы тогда изготовили ему серию реклам для сахарозаводчиков, или их готовили под вашим руководством. Признаюсь, я позаимствовал идею ваших рисунков, когда рекламировал Руританию. Может быть, заметили? Вы, однако, преуспели с тех пор. Я пытался тогда разъяснить Саммерфилду, что в вашем лице он приобрел исключительного работника, но он и слушать не хотел. Этот человек живет только для себя, он не понимает, что значит работать с кем-нибудь на равных основаниях.
Юджин улыбнулся при воспоминании о Саммерфилде.
— Да, способный человек, — просто сказал он. — Я многим обязан ему.
Это понравилось Уинфилду. Он ждал, что его собеседник будет ругать Саммерфилда. Его приятно поразило добродушие Юджина и его умное, выразительное лицо. Он подумал, что если ему понадобится рекламировать какой-нибудь из своих крупных проектов, он обратится к Витле или к тому, кто делал эскизы для сахарозаводчиков, — вот кто даст ему правильную идею.
Родство душ — странное явление. Оно легко соединяет людей помимо их сознания и воли. Несколько минут спустя Юджин и Уинфилд уже сидели рядом на веранде, смотрели на простиравшийся перед ними зеленый лес, на широкую лагуну, испещренную белыми парусами, на видневшийся вдали берег Коннектикута и беседовали — в самых общих чертах — о сделках с недвижимостью, о ценах на землю и о том, какие результаты дают финансовые операции в этой области. Юджин нравился Уинфилду, а тот с интересом разглядывал бледное лицо собеседника, его тонкие, очень белые руки и серый костюм из мягкой шерсти. Вид этого человека вполне соответствовал его репутации, вернее даже превосходил ее. Юджин видел и Руританию и Вязы. Не бог весть что, конечно, но все-таки, пожалуй, недурны. Как раз то, что требуется для людей среднего достатка, — подумал он тогда.
— Вам, вероятно, доставляет удовольствие работать над планом нового поселка? — заметил Юджин во время беседы. — Взять девственный кусок земли и превратить его в улицы и дома, должно быть, страшно увлекательная штука. Планировать улицы и делать наброски домов применительно к той или другой категории застройщиков — это как раз по мне. Я иногда жалею, что не родился архитектором.
— Да, это большое удовольствие, — ответил Уинфилд. — Если бы работа состояла только в этом! Но, к сожалению, главное — финансовая сторона. Нужно добывать деньги для приобретения земли и на благоустройство. Если благоустройство не ограничивается самым необходимым, оно стоит очень дорого. И, в сущности говоря, вы не можете ожидать больших прибылей с помещенного капитала, пока строительство не доведено до конца. А когда вы все закончили, опять нужно ждать. Если вы застроили участки, остерегайтесь сдавать дома внаем; как только вы это сделаете, вам уже не удастся продать их, как новые. Кроме того, благоустройство на уровне современных требований вызывает увеличение налогов. Опять же, если вы продали участок и покупателю почему-либо не нравится ваш план, он может построить дом, который уничтожит эффект всего целого. Ведь никто вам не позволит обусловить в контракте все архитектурные особенности; вы можете только предусмотреть минимальную сумму, которая должна быть израсходована на дом и материалы, из которых он будет строиться. Понятия о красоте у всех разные, тем более что вкусы со временем меняются. А иногда целый город, вроде, скажем, Нью-Йорка, может вдруг прийти к заключению, что он хочет расти на запад, тогда как вы все расчеты построили на том, что он будет расти на восток. Тут приходится, как видите, многое принимать в соображение.
— Все это звучит убедительно, — сказал Юджин. — Но не кажется ли вам, что если правильный замысел правильно преподнести, то это привлечет как раз тех людей, какие вам нужны? Разве в самом замысле не содержатся все условия?
— Да, да, это так, — не задумываясь, ответил Уинфилд. — Если посвятить делу достаточно внимания, то можно добиться своего. Беда лишь в том, что тут легко перемудрить. Мне случалось видеть, что попытки достигнуть совершенства ровно ни к чему не приводили. Люди со вкусом, традициями и деньгами не селятся, как правило, в новых пригородах. Обычно приходится иметь дело с теми, кто разбогател недавно. Немало также людей среднего достатка готовы до крайности напрячься, лишь бы жить в лучших условиях, но они далеко не всегда знают, что им нужно. Итак, если у человека есть деньги, это еще вовсе не значит, что у него достаточно вкуса и что он в состоянии схватить вашу мысль; а если у него есть вкус, то у него нет денег. Он и рад бы следовать вашим советам, но не имеет возможности. Человек в моем положении — это художник, учитель, духовник и финансист в одном лице. Когда пускаешься в серьезные операции с недвижимостью, приходится быть и тем, и другим, и третьим. Мне часто везло, но бывали и неудачи. Поселок Уинфилд — одна из крупнейших неудач. Мне сейчас и думать о нем противно.
— Моя давнишняя мечта — разработать проект приморского курорта или дачного поселка, — задумчиво сказал Юджин. — Мне пришлось за свою жизнь побывать на двух-трех заграничных курортах. И я убедился, что у нас ни один не удовлетворяет современным требованиям — во всяком случае из ближайших к Нью-Йорку. А возможности изумительные. То, что создано до сих пор, ужасно. Никакого плана, ни одной красивой детали!
— Это и мое мнение, — сказал Уинфилд. — Я уже много лет об этом думаю. Такой курорт вполне можно построить, и, при правильной постановке дела, успех был бы грандиозный. Хотя тем, кто взялся бы за эту затею, пришлось бы долго ждать своих денег.
— Зато именно тут можно создать нечто подлинно значительное! подхватил Юджин. — Никто, по-видимому, не отдает себе отчета в том, какой красоты можно достигнуть.
Уинфилд ничего больше не сказал, но мысль эта крепко засела у него в голове. Он мечтал о таком приморском курорте, который был бы в своем роде совершенством и прославил бы имя своего основателя. Если у Юджина есть это представление об истинно прекрасном, его советы могут пригодиться. Во всяком случае, когда придет время, с ним можно будет посоветоваться. Вероятно, он даже захочет вложить в дело немного денег. Подобный проект потребует миллионов, но и каждый доллар пригодится. К тому же у Юджина могут возникнуть и другие идеи, которые принесут прибыль и ему самому и Уинфилду. Об этом стоило подумать. Так они расстались, и, хотя до новой встречи прошли недели и месяцы, они не забыли друг друга.
Книга третья
БУНТ
Глава I
С миссис Эмили Дэйл Юджин познакомился в то время, когда успех его достиг наивысшей точки.
Миссис Дэйл — необычайно умная и красивая женщина, на редкость сохранившаяся для своих тридцати восьми лет, родом из богатой и довольно известной нью-йоркской семьи голландского происхождения — была вдовой крупного банкира, погибшего во время автомобильной катастрофы в окрестностях Парижа задолго до описываемых событий. У нее было четверо детей — Сюзанна, восемнадцати лет, Кинрой — пятнадцати, Адель — двенадцати и Нинет — девяти. Такая большая семья нисколько не мешала ей играть видную роль в обществе, — она сохранила все свое женское обаяние и утонченную светскость. Высокая, изящная, с гибкой фигурой и копной темных волос, причесанных так, чтобы возможно лучше подчеркнуть красоту ее лица, она казалась безмятежно спокойной, хотя и не утратила способности к глубоким переживаниям. В ее обращении чувствовалась изысканная любезность и хорошее воспитание, а в тоне — снисходительное превосходство, которое так свойственно людям, выросшим в обеспеченной, привилегированной среде.
Миссис Дэйл отнюдь не считала себя страстной натурой, хотя и не отрицала, что хочет нравиться и блистать. Живая и наблюдательная, она искренне любила искусство и литературу и сама немного писала, но на первое место ставила свое положение в обществе. Юджина познакомил с нею Колфакс. От Колфакса же он узнал, что она была несчастлива в замужестве, — если не считать материальной стороны этого брака, — и что смерть мужа не была для нее непоправимой утратой. Тот же Колфакс рассказал ему, что она прекрасная мать и прилагает все усилия к тому, чтобы воспитать своих детей в полном соответствии с их положением и возможностями. Муж ее не мог похвалиться происхождением, зато она происходит из самого избранного круга. Она блистает в обществе, ее повсюду приглашают, и она часто принимает у себя, отдавая предпочтение молодым людям не только перед стариками, но и перед людьми своего возраста. Вокруг нее всегда увиваются искатели богатых невест, видящие в ее красоте, богатстве и связях ключ к успеху в обществе.
У миссис Дэйл было несколько домов в разных местах — один в Морристауне, штат Нью-Джерси, другой — на Стейтен-Айленде, в самом его фешенебельном районе Граймс-Хилл, третий — в Нью-Йорке, на Шестьдесят седьмой улице близ Пятой авеню (ко времени ее знакомства с Юджином он был сдан в долгосрочную аренду), и, наконец, дача в Леноксе в штате Массачусетс, которая обычно тоже сдавалась в аренду. Вскоре после того, как состоялось их знакомство, дом в Морристауне был закрыт, и лето семья проводила в Леноксе.