Геннадий Селезнёв: о нем и о его времени
Шрифт:
Маленький Гена стал одним из двух с половиной миллионов младенцев, родившихся на взлете статистического зубца рождаемости во втором невоенном году. Подъем этой важнейшей для государства демографической кривой после катастрофического военного провала начался, естественно, еще в 1946-м, через девять месяцев после того, как демобилизованные красноармейцы стали возвращаться к женам и невестам после небывало кровавой войны. Пик рождаемости – 3 миллиона новорожденных – был отмечен в 1949 году. Селезнёв родился ближе к золотой середине статистического взлета.
Запомним это замечательное словосочетание – золотая середина. Оно пригодится для описания жизни этого прекрасного человека, журналиста и политика и очень подойдет для оценки его деятельности, хотя вряд ли кто вспомнит,
В далеко отстоящие друг от друга годы – с 1931 по 1957-й – на Урале родились четыре видных политика бурных и странных 90-х годов ХХ века, четыре очень разных человека, которых стали называть уже не советскими, а российскими политиками и которые сыграли более чем важные роли в переломные моменты судьбы России; двух из них в силу неожиданного витка судьбы затем связали семейственные узы; двух до этого связывали служебные отношения. Это были Б. Н. Ельцин, Г. Э. Бурбулис, Г. Н. Селезнёв и В. Б. Юмашев. Борису Николаевичу предстояло поработать в промышленном строительстве, затем в системе власти КПСС в Свердловске до 1985 года, а после в Москве, куда он был переведен также по партийной линии, Геннадию Николаевичу суждено было переехать из Серова в Ленинградскую область в нежном возрасте, а Валентин Борисович подростком вместе с матерью перебрался из Перми в ближайшее Подмосковье. Геннадию же Эдуардовичу, одному из главных инициаторов и технологов катастрофического, поистине трагического для страны и людей, ее населяющих, развала СССР, который грянул в беловежской деревне Вискули в конце 1991 года, лучше было бы вообще никогда не покидать своей малой родины – Первоуральска или хотя бы остаться в Свердловске преподавать студентам УПИ политэкономию социализма, которая им так никогда в жизни и не пригодилась, а самому этому лектору с тишайшим голоском сослужила-таки вероломную службу при неожиданном и грубом разгроме социалистического строя.
К моменту рождения Геннадия Селезнёва город Серов, бывший Надеждинск, только восемь лет как был переименован в честь знатного уроженца Северного Урала, Героя Советского Союза, комбрига Анатолия Серова, погибшего вместе с Героем Советского Союза, майором, летчицей Полиной Осипенко в мае 1939 года при выполнении учебного полета. Серов был известным всей стране военным летчиком, кумиром комсомольцев и пионеров, героем гражданской войны в Испании, сражавшимся там под именем Родриго Матео, и мужем популярнейшей киноактрисы Валентины Серовой, впоследствии супруги писателя Константина Симонова, которой было посвящено главное, пожалуй, стихотворение Великой Отечественной войны – «Жди меня». Советским людям полюбилась песня из фильма «Сердца четырех» с участием Серовой: «Любовь никогда не бывает без грусти, но это приятней, чем грусть без любви».
Родителей Геннадия звали Николай Степанович Селезнёв и Вера Ивановна Селезнёва, в девичестве Свободина. Оба они были молоды, быстры в движениях и красивы. Но ни Николай, ни Вера не были уроженцами Надеждинска. Ни один, ни другая.
Уже в самом происхождении нашего героя содержится некая важная загадка. Как будто нежданная и неведомая сила должна была толкнуть и толкнула друг к другу этих едва похожих по происхождению, разных по отношению к жизни и далеких по месту рождения молодых людей. Судьба? Не только судьба. В общем, не столь уж неведома, хоть и могуча была та сила. Ее знают и не знают, изучают и никак не могут понять до конца ни школьники, ни большие ученые, – это история нашего Отечества.
Начнем по принятому порядку – с отца. Вернее, с его предков – Селезнёвых.
Глава 2
«Для примерного ведения хозяйства»
Попасть нам следует на север Самарской области. Можно через Самару, можно сразу через Сызрань и Жигулевск, минуя бывший Куйбышев, можно и вовсе через Ульяновск. В любом случае придется перебираться через Волгу. Но это
А вот как перебирались люди, простые и знатные, в XVIII веке? Особенно если ехал царский вельможа с челядью и большим количеством поклажи? Зимой по льду, а летом – переправой? Да. Но об этом, видимо, особо не задумывались. Главным было покорение и освоение новых земель, ради чего можно было и пострадать в дороге.
Эта история начинается с поступка одного из самых деятельных царедворцев России.
Самым важным в жизни В. Н. Татищева (сподвижника Петра Великого, одного из самых деятельных государственных мужей России, неутомимого путешественника и землеустроителя, географа и инженера) были мысли, идеи, планы по устройству и переустройству России.
Три его идеи претворились в жизнь довольно быстро. Он основал три крупных города. Два таких значительных из них, как Екатеринбург – Свердловск – Екатеринбург и Пермь – Молотов – Пермь, до сих пор живут и здравствуют в первоначальном облике, давно обросшем новостройками. А вот еще один основанный Татищевым город претерпел в своей жизни большие перемены: стоявший на левом берегу великой реки Ставрополь-на-Волге был полностью переселен и в середине двадцатого столетия весь ушел под воду Куйбышевского водохранилища.
Верстах в ста с лишком к северу от недавно учрежденного Ставрополя-на-Волге Татищев основал еще и село Кошки. Была у него заветная идея переселить на те «плодовитые» земли для занятия земледелием крещеных калмыков, чтобы и другим народам дорогу туда показать, – и сию свою идею он также осуществил.
Надежный путь для крестьянских повозок за великую русскую реку был проложен. Впоследствии в эти места с хорошими условиями для земледельцев – недалеко Волга с ее особым микроклиматом, погода справная и почвы хорошие – потянулись русские, мордовские, татарские, чувашские семьи с правого берега Волги и русские семейства из Центральной России – Тулы и Рязани. Через сто с лишним лет после Татищева, в середине XIX века, его инициативу пригласить на берега Волги крепких, самостоятельных, предприимчивых крестьян «для примерного ведения хозяйства» власти России продолжили претворять в жизнь на государственном уровне, и в Кошки переехали эстонцы и другие прибалты, а также поляки, украинцы и немцы-меннониты. И эта прекрасная идея последователей Татищева с тем же блеском, как всё у самого Татищева, удалась!
В 1910 году в Кошки специально приезжал председатель Совета министров Российской империи, бывший губернатор соседней Саратовской губернии, инициатор серьезной всероссийской аграрной реформы П. А. Столыпин, дабы убедиться в том, что в многонациональном уголке на севере Самарской губернии эта реформа давно уже проведена в жизнь и люди хозяйствуют на вверенной им земле так, что поучиться у них не только можно, но и просто необходимо.
Никто ведь не мог предположить тогда, что через год Столыпин будет убит на спектакле в киевском театре мелким террористом, по совместительству осведомителем Д. Богровым. Впрочем… сам Петр Аркадьевич это и предполагал. Только не знал точной даты своей гибели.
А вот чего действительно никто не мог предугадать – это того, что терпение рабочего класса, а также менее упорных и удачливых, чем вокруг села Кошки, т. е. малосильных, «неприспособленных», как говорят в Поволжье, и потому беднейших крестьян России к осени 1917 года лопнет, и они пойдут за самыми сильными вожаками из всех тогдашних революционеров – за большевиками.
Тем более невозможно было себе представить, что через 11–12 лет после Октябрьской революции, в переломные после нэпа (новой экономической политики) 1928–1929 годы и позже, все успешные частные сельские хозяйства по всей бывшей империи будут разрушены как таковые, а их хозяева будут изгнаны из собственных домов, родных деревень и краев и переселены в места, которые прекрасно могут обходиться без человека и в которых если что и растет, так это сосны, ели, березы, грибы и морошка.