Геноцид русских на Украине. О чем молчит Запад
Шрифт:
Я. Лантратова: – Да. Говорит, просто, наверное, чтобы позабавиться. Прекращали бомбить, наверное, в перерывах на обед. Воду отключили, электричества не было. «Дети уже у меня знали, что нужно прятаться в подвал в случае обстрела». Не выплачивается социальное пособие на детей. Звонили в Киев, она лично звонила, спрашивала: «Почему уже два месяца не выплачивается социальное пособие на детей?». В Киеве ей ответили: «А какой город?». Она говорит: «Краматорск». – «Нет такого города на Украине». Это ей ответили из Киева. И эти слова я слышала от многих женщин.
А. Караулов: – То есть вот так воплощается целостность Украины? Вы не люди. Ни воды, ничего. Ни денег, ни еды, ни инсулина, ни лекарства.
Я. Лантратова: – Ни социальных пособий. Они сами отказались от этих городов и регионов.
Д. Дзыговбродский: – Даже если захватят Донецк, даже если захватят Луганск, то будет партизанское движение. И они никак с этим не справятся, потому что никто им не простит, что маленького десятимесячного Арсения убило украинскими минами. Никто не простит им ту бедную женщину, которую разорвало украинскими авиаракетами в Луганске 2 июня. Это простить невозможно.
А. Караулов: – В клочья, на куски на глазах у всех.
Д. Дзыговбродский: – Сейчас все едину Украину в Донецке и Луганске ненавидят. Так, как ненавидели нацистскую Германию. Власти до сих пор повторяют, что у них единая Украина, что все украинцы. Да нет единой Украины. Народ уже разделили на свидомых украинцев и на ватников и колорадов. Так называемые ватники и колорады ведь не простят, что их сделали такими, обесчеловечили.
М. Ципко: — Очень много ребят, которые стоят, действительно, до последнего, готовые умереть.
Ирина Чалина, экономист, г. Дружковка, Донецкая Народная республика: – Да, это «Душман», это «Зеленый», это «Медведь». Они стояли у горы Карачун, город Славянск. В городе Дружковка есть могила, Саур-могила. Это самая высокая точка в Донецкой области. И там мемориальный комплекс, где они держали оборону, и держат ее до сей поры.
А. Караулов: – А что, украинская армия нападала на мемориал? Они пошли уничтожать могилы погибших в 1941–1945 годах?
И. Чалина: – Для них ничего святого нет, особенно 1941–1945 годы.
А. Караулов: – И мемориальный комплекс нужно было защищать?
И. Чалина: – Да, нам нужно было защищать мемориальный комплекс.
А. Караулов: – Это такая принципиальная акция была для Киева? «Разобьем мемориал, потушим вечный огонь»?
И. Чалина: – «Потушим вечный огонь» – это принципиальный акцент. Но еще надо учесть, что это самая высокая точка в Донецкой области…
А. Караулов: – Деды и прадеды этих ребятишек, возможно, тоже воевали в 1941–1945 годах. Я о киевских ребятах.
И. Чалина: – Да. А они пошли тушить вечный огонь.
Я. Лантратова: – Еще очень интересный вопрос, что будет с этими детками. Мои добровольцы рассказывают о том, что маленькие детки в очень тяжелом психологическом состоянии зачастую прибывают.
А. Караулов: – И какие они, эти детишки?
Я. Лантратова: – Они стоят посреди лагеря в Крыму и кричат волонтерам: «Моих родителей убили, вы не знаете, когда они приедут и вернутся?»
А. Караулов: – «Моих родителей убили, скажите, когда они вернутся?»
Я.Лантратов: – Этому ребеночку было пять лет. Маленький совсем. Но он уже все помнит. Просто отправляли, лишь бы детей спасти. Порой даже матери не всегда успевали выехать вместе с детьми.
А. Караулов: – Картины, которые мы последнее десятилетие видели только в художественных фильмах о войне, повторяются сегодня каждый день?
Я. Лантратова: – Да, все повторяется. Сколько убито детей, никто не может сейчас посчитать. Даже на официальном сайте украинской Администрации есть цифры о том, что десятки детей убиты. Я сейчас помогаю выехать одной женщине. Они ополченцы. Муж погиб. Кто-то из соседей испугался и донес, потому что доносительство стало процветать. Есть, к сожалению, такое.
А. Караулов: – Скажите, действительно поставлена урна перед входом в горсовет в Краматорске?
Д. Дзыговбродский: – Да.
А. Караулов: – Обычные избирательные урны, кидайте ваши доносы. Найдем семьи ополченцев, расстреляем публично. Найдем георгиевскую ленточку – пять лет тюрьмы по новому закону Украины. За ленточку георгиевскую. Стоят урны, и «Люди, пишите ваши доносы»?
Д. Дзыговбродский: – Естественно, подлецы есть всегда. Но это не удивительно, потому что еще весной были открыты прямые линии СБУ, прямые линии прокуратуры, где говорилось «Звоните, сообщайте о сепаратистах».
А. Караулов: – Анонимно, пожалуйста, и еще и вознаграждение получите. Стучите на своих.
Д. Дзыговбродский: – Вознаграждение сразу же начали назначать в Одессе.
Я. Лантратова: – Женщина, у которой детям годик, четыре годика, пять лет и восемь лет. Так вот ночью, когда они спали, бомба попала в дом. Осколком зацепило четырехлетнюю девочку. И когда машина скорой помощи ехала, то она попала под обстрел. После этого какими-то судьбами ребенок очутился в реанимации в Запорожье. Вот сегодня эта женщина звонила и говорит: «Я не знаю, что мне делать. Нас выгоняют из больницы, нам нужно где-то жить, куда-то ехать».