Геноцид
Шрифт:
И «Огонь» тут же охватил жаром все ее тело, словно щупальца жуков протянулись по всей нервной системе...
Алекс передернула плечами и постаралась отогнать от себя эти мысли. Она твердо решила бросить снадобье в мусорный бачок после операции. Вести чистый, здоровый образ жизни. Но сейчас она нуждалась в «Ксено-энергии», чтобы справиться со всем, что ей предстояло в ближайшее время. И это не могло не тревожить ее. Особенно из-за противоречивых чувств к Дэниелу Гранту. Особенно после того, что она увидела внизу.
Козловски попыталась сосредоточить мысли на подносе с едой, хотя и не
— Ты не мог бы дать нам хоть немного тишины, Джестроу?
— В чем дело, Эллис? Я думал, тебе нравится музыка.
— Я люблю музыку, а не металлический скрежет.
Козловски прислушалась к их перебранке. Это лучше, чем думать о той жиже, которую она отправляла в рот. Джестроу перестал играть, и они с Эллисом начали о чем-то разговаривать. Речь шла о Хенриксоне, который только что получил свою порцию.
— Обрати внимание, — сказал Джестроу, — он берет пищу и уходит с ней в свою каюту. Держу пари на что угодно, он — робот!
— Ерунда, — ответил Эллис. — Уже давно делают роботов, которые могут есть.
— Это не все, — настаивал Джестроу. — Он не моется в душевой вместе с нами. Я никогда не видел, чтобы он брился... А уж говорит он на занятиях так, что мне лично кажется — он вообще не нюхал пороха.
— Да, это немного странно.
— Не нравится мне все это. Дурные вещи происходят с кораблями, на борту которых есть роботы!
Совершенно неожиданно перед спорщиками выросла фигура самого Хенриксона.
— Джестроу, почему бы тебе не сказать все, что ты обо мне думаешь, прямо мне в лицо?
Он поднял рядового со стула, и саксофон со звоном упал на пол.
Козловски встала, чтобы прекратить ссору.
— Черт, отпусти меня!
— Пожалуйста, — сказал капрал и отшвырнул рядового так, что тот пролетел чуть ли не через всю столовую.
— Хенриксон! — закричала Козловски.
Тот застыл, затем повернулся и заметил наконец командира.
— Извините.
Эллис помог приятелю подняться на ноги.
— Мы все немного нервничаем перед боем, Хенриксон, — сказала Козловски, — но все же поберегите свои силы для жуков. — Она повернулась к солдатам. — Это касается и вас двоих. Мы все в одной команде, и никакой внутренней вражды я не потерплю.
— Знаете, полковник, — раздался вдруг голос позади нее, — я лично уважаю людей, которые могут постоять за себя. — Голос Гранта. — Но правда и то, что мне нужен каждый солдат до последнего для предстоящей операции. — Грант взглянул в сторону Джестроу. — Ты, конечно, можешь не обнимать его, Хенриксон, но пожатуйста, не повреди ему череп. Хорошо?
Хенриксон кивнул, взял свой поднос и удалился с ним в каюту.
— А вы, — сказала Козловски рядовым, — продолжайте есть. Мне не нужны солдаты-дистрофики. — Чтобы показать пример, она вернулась к своей тарелке и отважно продолжила есть, хотя остывшая бурда была еще отвратительнее, чем теплая. К ней подошел Грант.
Полковник, — сказал он тихо, — не могли бы мы поговорить с глазу на глаз?
Когда я ем, я глух и нем, Дэн, — ответила она коротко. — Советую и вам заняться тем же.
Грант не стал спорить. Он подошел к раздаточным автоматам, нацедил себе минимальную порцию и подсел к Козловски, стараясь не морщиться. Выглядел он куда лучше, чем вчера. Вероятно, вздремнул часок-другой, принял ванну, сделал себе коктейль. Козловски все еще сердилась на саму себя за то, что хоть ненадолго позволила себе увлечься этим сукиным сыном, но старалась не подавать виду. Ей очень не хотелось, чтобы он возомнил Бог знает что о своей сексуальной привлекательности.
Наконец, когда последняя крошка исчезла с ее тарелки, Алекс согласилась пройти с Грантом туда, где их никто не сможет услышать. Разумеется, в аудиторию для занятий, а не в его каюту.
— Я не знаю, как вы восприняли все, что увидели внизу, — сказал он. — Капрал Хенриксон понял все правильно. Он даже вызвался поработать в охране объекта. Я хочу быть уверенным, что могу рассчитыватьна такую же преданность делу и с вашей стороны, полковник.
— Можете не сомневаться. Вы хотите все и получите все. Но должна вас предупредить. Мне не нравятся ваши методы.
— Я работаю ради блага всего человечества!
Алекс рассмеялась прямо ему в лицо.
— Со мной эти штучки не пройдут. Вы работаете ради собственной наживы.
— Наши разработки спасут человеческие жизни.
— О чем вы говорите? Вы ставите на карту жизни десятков десантников ради злополучного желе и прочей требухи... и говорите о спасении жизней? Спасти свой кошелек — вот ваша цель. Все очень просто. Вы жестокий негодяй.
— Не забывайте, что я тоже рискую здесь своей жизнью.
— Только потому, что трусите посмотреть в лицо опасности на Земле.
Он сжался.
— Это что, я вам такое сказал?
— Я умею читать между строк.
— И тем не менее. Мы разрабатываем собственный источник желе — безопасный, контролируемый источник. Изучение чужих позволит нам подготовиться к встрече с ними на любых других планетах.
— Звучит неплохо. Только это не меняет моего ношения к вам.
— Ваши мысли и антипатии не обязательно высказывать другим.
— А, вы боитесь, что я подорву моральный дух солдат, если скажу им, что пока они мирно спали, вы занимались выращиванием ксено в дурацкой клетке? Это мои люди, и я отвечаю за них. А вы занимайтесь своим персоналом. Понятно?
— Я рад, что мы выяснили отношения, полковник. Хотя мне и не совсем понятна ваша враждебность... Я думаю, это действительно лучше, если каждый из нас будет заниматься своим делом.
— Не пытайтесь провести меня, Грант.
Алекс встала и вышла из зала, чувствуя, что еще немного общения с этим обаятельным болваном, и она либо поцелует его, либо убьет. Она и сама не знала, что доставит ей большее удовольствие.
В сумраке грузового трюма номер девять шевельнулась тень. Она тихо двигалась к пульту управления. Пальцы заскользили по клавиатуре, и вскоре система тревожных извещателей была отключена. Ручка реостата, регулирующего систему жизнедеятельности, поползла вверх, и в ответ на это торс в зловеще освещенном аквариуме дернулся.