Геноцид

Бишоф Дэвид

— Еще только потрясет? — спросил Грант слабым голосом.

Танарес никогда ничего не преувеличивал. Этот коренастый крепыш имел развитое двумерное видение мира, что делало его незаменимым в данной ситуации. Он умел почти мгновенно переходить от проблем к их решению. Кроме того, никто не мог перепить Танареса. Козловски это точно знала — сама пробовала. Его колючий юмор — именно то, что сейчас Алекс больше всего хотела услышать.

— Датчики показывают чертовскую активность в средних слоях атмосферы. Да, это местечко — далеко не рай.

Катер начал отчаянно

раскачиваться и трястись. Это продолжалось несколько минут. Козловски подумала, что в подлокотниках кресел останутся дырки от сжимающих их пальцев. И не только у нее. Однако никого не вырвало, и это хороший признак.

Казалось, что серые ватные облака поднимаются вверх, готовые поглотить их в свою мутную пучину. Тряска и вибрация продолжались, и десантники постепенно успокоились.

— Все нормально, ребята, — сказал Фитцуильям, — худшее уже позади. Минут через тридцать пять сядем. Так что сидите тихо и наслаждайтесь полетом. — Фитц явно принадлежал к школе пилотов Чака Ягера. Даже если крылья отвалятся и катапульта не сработает, он будет лететь хоть на собственных штанах, не утратив при этом техасского акцента.

— Что-то я не вижу чертовых отродий, — сказал Аргенто, флегматичный капрал с черными как смоль усами, сидевший позади Козловски. Пышные усы и такие же пышные брови делали его похожим на неандертальца, но в армии не было человека, который знал бы лучше него артиллерию, как легкую, так и тяжелую. Козловски служила с Аргенто годом раньше, и сама завербовала его в экспедицию. Его густой бас вселял уверенность в нее. Это настоящий мужчина и, кроме того, отличный игрок в покер.

— А ты действительно хочешь их увидеть? — спросил неожиданно разговорившийся Джестроу. — Если незнание — счастье, давай насладимся им еще пол-часика. Лично я лучше дам отдых своим глазам.

Эта мысль понравилась Козловски. Однако она испытывала слишком сильное напряжение, чтобы суметь вздремнуть. Да и по должности ей полагалось видеть все. А вдруг сквозь облака она увидит нечто такое, что потом может пригодиться? На первой же стоянке, когда они получат электронную карту местности, это может изменить планы, спасти жизни и даже решить исход всей экспедиции.

И она терпеливо смотрела в иллюминатор, как катер пронизывает облачный покров. Солдаты изредка перебрасывались короткими фразами, но больше молчали.

В конце концов облака начали редеть. Козловски стала смотреть вниз еще пристальнее. До земли оставалось еще мили две, но ландшафт уже можно было рассмотреть. Он мало отличался от того, что ей показывали на фотографиях при подготовке к экспедиции.

Похожа на Марс — заявили эксперты. Мало гор, много вулканов, но большей частью — равнина с некоторыми неровностями. Более плотная, чем на Марсе, атмосфера. Пригодна для дыхания, хотя и не очень приятна на запах. Скорее очень неприятна.

От тех фотографий ее бросило в дрожь, настолько холодной, пустынной и заброшенной выглядела эта земля. Козловски не была набожной, но первым же словом, которое пришло ей тогда на ум, было «нечестивая».

«Дьявольская» — было вторым словом.

Шекспир именно

этот смысл вложил в свою «проклятую пустошь» в пьесе «Макбет».

— Облачность низкая, и вряд ли мы много чего увидим, — сказал Фитцуильям.

— А что показывает топографический сканер? — спросил Танарес.

— Смотри, расчеты оказались совершенно точными. Кровососы как раз под нами!

Козловски ощутила возбуждающую дрожь в теле.

Как только «Рэзия» вышла на свою орбиту, ее телеметрические датчики заработали на полную мощность и выполнили свою работу. Координаты основного гнезда были известны. Разумеется, не составило большого труда вывести на него катер. Вокруг гнезда копошилась какая-то масса, отчего вся поверхность походила на кипящую воду.

— Что там происходит?

— Где?

Да внизу. Ты только посмотри!

Глаза Бегалли засветились от восторга.

— Я так и знал! Я был уверен в этом!

В сотне миль от основного гнезда располагалось другое, по форме отличающееся от первого, если верить приборам. Беспристрастные датчики показывали, что там находится еще один рой чужих. Пока все шло хорошо. Теперь надо было определить, тот ли это рой, который им нужен.

Облака, наконец, совсем исчезли, и видимость улучшилась. Даже с большой высоты Козловски смогла заметить, что на поверхности что-то происходит.

— Эй, — услышала она возглас Танареса, — этот прибор трижды проверен и врать не может.

— И что же он показывает? — бросил в ответ Фитцуильям.

На поверхности высокая биологическая активность. Ба! Да там идет война!

— Дайте мне взглянуть!

Глаза Гранта широко открылись от нетерпения. Он буквально повис на ремнях, которыми был пристегнут к креслу.

— Грант! — рявкнула Козловски. — Мы еще не приземлились. Чтобы нам не пришлось соскребать ваши мозги с потолка, держите свой зад в кресле.

Грант прекратил попытки освободиться. Но желание увидеть все своими глазами не уменьшилось.

— Что там происходит? Бегалли, рассказывайте! На сколько это укладывается в ваши заоблачные теории?

С лица Бегалли не сходила зловещая улыбка.

— Просто великолепно, босс.

— Внизу чужие копошатся, как муравьи, а вы говорите «великолепно»? — испуганно произнес Грант.

Козловски это копошение не очень беспокоило. У них было новейшее оружие на этот случай. Начальство будет только довольно тем, что оружие удастся испытать в боевых условиях.

— Полковник, вы когда-нибудь слышали, чтобы ксено могли уничтожать друг друга?

— Нет. По крайней мере, на Земле такого не было.

— Совершенно верно, — сказал Бегалли. — Потому что там были представители одного племени, одной расы. Они пахли одинаково «правильно» друг для друга. Поэтому и сотрудничали. Тот факт, что внизу идет война, неопровержимо доказывает мою гипотезу.

— Какую гипотезу? — спросил Джестроу с округлившимися от страха глазами.

Козловски не стала пресекать его любопытство. На ее взгляд, внизу не происходило ничего особенного. Сотни и тысячи африканских туземцев тоже когда-то истребляли друг друга...