Геноид
Шрифт:
– Что известно? – спросил у патологоанатома, который, вскрыв тело девушки, внимательно изучал ее органы.
– Потрясающе.
– И что в нем интересного?
Он видел много мертвых тел, с маленькой дырочкой в голове, с оторванными конечностями и раздавленными под катком. И все же его каждый раз выворачивало наизнанку, понимал, что еще
– Органы, они словно с учебника, идеальные, вот смотри, печень, сейчас она у всех уменьшенная, а тут по стандарту. Сердце здоровое, готово к пересадке, эх, – тут мужчина тяжело вздохнул, – жаль, не разрешили их отправить на трансплантологию, все готово к пересадке: печень, селезенка, желудок, легкие, почки, бронхи. Да куда ни копни, все совершенно, впервые такое тело вижу.
– Удивительно, – Конон прекрасно разбирался в строении тела, знал, как выглядят легкие, пораженные грибком, треть населения страдает этой болезнью. – Она заразна?
– О нет, – тут же произнес Виктор и, сняв перчатки, пошел в соседнее помещение, где стояли мониторы. – Взял образец ткани, чтобы проверить на вирус CODIL, анализ не выявил его, но и антител тоже, словно она из колбы. Все стерильно, нет других штампов, вообще ничего нет.
– Но ведь это же невозможно? – Конон хоть и не был вирусологом, но знал, что его жена заразилась и ее отвезли в карантинную зону, где она скончалась. И теперь в его теле были антитела, а если подумать, то они были у всех без исключения, ведь болезнь могла проходить в скрытой форме.
– Я тоже так думал. Сделал три теста подряд, и тишина, чисто. Тогда взял ее ДНК, у нас есть оборудование, чтобы его проверить. И вот что удалось выяснить. – Виктор включил монитор и стал пролистывать картинки, но для Конона это тысячи кубиков разного цвета и диаграммы, которые ничего не говорили. – Вот-вот, смотри.
– И…
– Эта стандартная ДНК, ну как бы тестовая, она у всех, отличия незначительные, но у нее, вот, – Виктор ткнул пальцем на экран. – Оно имеет вставку, как будто изменено, вырезали и на это место поместили другой код.
– Это возможно?
В ответ Виктор пожал плечами.
– Но таких вставок я насчитал не одну или десяток, их сотни, а может и тысячи.
– А ты уверен в данных?
– Три, – и патологоанатом показал три пальца, – сделал теста ДНК-дактилоскопии. Брал образцы из разных органов, и везде одно и то же. Читал как-то, что такие метки, вернее вставки, используют для защиты авторских прав. Ну сам посуди, яблоки генномодифицированны, помидоры, огурцы, да куда ни копни, все искусственное. А чтобы защитить новый ген от копирования или подделки, в него и вшивают куски кода. Не могу сказать, как они влияют на сам организм, но вырезать его нереально, да и похоже ей, – тут он кивнул в сторону двери, за которой на столе лежало тело девушки, – это только на пользу.
– Она искусственная?
Виктор засмеялся.
– Нет, натуральная, как ты и я, но что-то или кто-то поработал с ней. Можно сказать, она безупречная.
– Ладно, сделай мне распечатки, что уже нарыл, и я возьму образцы на анализ.
– Зачем? Я все отражу в отчетах. Не веришь?
– Верю, но все как-то сказочно звучит.
– Тогда я отправлю образец ДНК в другую лабораторию, они подтвердят мои выводы.
– Сделай, – Кон вернулся к женщине и, достав из кармана стерильную колбочку, протянул ее Виктору.
– Это нечестно, – обиженно произнес Виктор и, нагнувшись над телом женщины, вложил в колбу часть отрезанной ткани.
Кон ушел, его друг Анатолий Черепанов работает в институте, что как раз и занимается ДНК, три года пропадал в запретной зоне, а когда вернулся, опять стал читать лекции.
Когда Конон подъезжал к дому, у него зазвонил телефон.
Конец ознакомительного фрагмента.