Геном Ифрита
Шрифт:
— Не говори глупости, — проворчал Камиль. — Бомба не может быть такой невесомой! — и снял обертку с покупки.
Камиль с удивлением рассматривал маску, освобожденную от бумаги.
В ней не было ни нарядности, ни изысканности, как в великолепных масках, созданных для венецианского карнавала. Но необычность текстуры наводила на страшную и неуместную мысль о том, что кто-то, содрав кожу с лица неизвестного, высушив её и выбелив, создал вот эту непонятную маску, зияющую дырами вместо глаз и рта.
Камиль, покрутив покупку в руках,
Последнее, что помнил Камиль, это как его словно закружило в водовороте, как обмякает, ослабевает тело, и он проваливается куда-то вниз.
Глава четвертая. Махтанбад
(много веков тому назад)
Караван шел по пустыне уже долгое время.
Вода в бурдюках была на исходе, а вчера погонщики верблюдов разделили последнюю лепешку.
Все знали, что караван-баши хоть и молод, но опытен, что всегда приводил доверенных его попечению верблюдов и людей к месту назначения.
Знал, где встретятся по пути оазисы, в которых можно отдохнуть, вдоволь насладиться прохладной водой и пополнить запасы еды.
Но в этот раз что-то пошло не так.
Жгучее солнце нещадно палило с раннего утра до позднего вечера. Вокруг не было даже верблюжьей колючки на корм животным. Короткая ночь не давала возможности ни отдохнуть, ни хоть немного охладиться. Раскаленный песок обдавал жаром сквозь войлочную подстилку.
Караван вез драгоценный груз, который ждали в одном из городов-государств. Каждый погонщик головой отвечал за тюки со специями и пряностями, закреплённые на спинах верблюдов. Каждый понимал, что доставив груз по назначению, сможет обеспечить безбедное существование себе и родственникам не на один год. Каждый верил караван-баши, который знал пустыню как свои пять пальцев.
Где и когда караван-баши, ослепленный и обманутый миражом, сбился с пути, никто так и не понял. Но оазиса, что должен был встретиться еще три дня назад, все не было и не было.
Белое слепящее солнце начало свой путь над белой мерцающей пустыней.
Погонщики поднимали верблюдов, которые, отказываясьпродолжить путь, лежали в изнеможении среди барханов.
— Нужно возвращаться, — один из мужчин решил произнести вслух то, о чем шептались ночью погонщики. — Нужно бросить груз здесь, зарезать одного верблюда, утолить голод его мясом, а жажду — кровью, и идти обратно.
— И где оно, это твое обратно? — караван-баши осмотрелся по сторонам. — За ночь песок занес следы верблюдов. Мы не сможем найти путь, по которому пришли! Нужно идти вперед! И груз мы не бросим! Не имеем права!
— Мы не станем погибать за горстку специй! — второй погонщик подержал товарища. — Ты завел нас в такую глубь пустыни, откуда нет выхода! Мы хотим вернуться!
— Хорошо, — согласно кивнул караван-баши. — Каждый из вас сейчас примет решение: следовать за мной, уповая на милость духов
Половина погонщиков, сбросив тюки со спин животных, не глядя на бывших товарищей, развернулась и, держа в поводу верблюдов, устремилась туда, где по их предположению был город, откуда начался путь.
— Пора и нам, — караван-баши забросил на спину своего верблюда тюк, оставленный на песке: — Вы можете последовать моему примеру! И тогда деньги, вырученные за специи и пряности, что бросили ваши товарищи, достанутся вам! Решайте! Медлить некогда, солнце уже высоко! — и, не оглядываясь больше, зашагал вперед. Те, кто сохранил верность долгу, последовали за ним.
К полудню впереди замерцало зеленое марево.
Погонщики не знали оазис это или очередной мираж? Понять, что перед ними можно было, только приблизившись вплотную.
Уже к вечеру от марева, которое и не думало исчезать, потянуло свежестью и прохладой.
Караван замер перед стеной непроходимых джунглей.
— Где мы? — переговаривались погонщики. — Куда попали? Как преодолеть это буйство зелени?!
— Не станем торопиться, — принял решение караван-баши. — Основная часть каравана останется здесь! Скоро настанет ночь, и вы сможете утолить жажду росой, что соберется на листьях деревьев. Ну а пока еще светло, я с тремя добровольцами отправлюсь на разведку. Нужно узнать что там, за этими джунглями. Если к утру мы не вернёмся, собирайтесь и идите в обход! Держите путь так, чтобы солнце всегда было справа, и через неделю, если будетблагословение духов пустыни, вы доберетесь до города, где нас давно ждут.
Караван-баши и трое погонщиков, вызвавшиеся сопровождать его, прорубая себе путь ятаганами, углубились в заросли.
***
Продираться сквозь джунгли становилось все труднее, но караван-баши, не останавливаясь, все так же шел и шел вперед.
Стена зарослей оборвалась внезапно. Словно кто-то обрезал её, расчистив впереди круглое каменистое плато, в середине которого виднелся огороженный камнями колодец.
Погонщики бросились к колодцу, надеясь вдоволь напиться воды.
Каково же было их удивление, когда на дне колодца вместо живительной влаги их взору предстало нечто багровое, пульсирующее, источающее нестерпимый жар, вынудивший тотчас отшатнуться.
— Что это? — прошептал караван-баши. — Я вожу караваны по пустыне уже не первый год, но никогда не видел ничего подобного!
Скрипучий старческий голос раздался у него за спиной:
— Это сердце ифрита, демона пустыни! — караван-баши обернулся и увидел перед собой сгорбленную старуху, обряженную в лохмотья. — Он, улетая в пустыню, дабы лишить жизней неразумных людей, рискнувших нарушить его пределы, и вдоволь полакомиться их душами, всегда оставляет свое сердце здесь! Под надёжной защитой непролазных джунглей, обнаружить которые до сей поры не удавалось никому!