Генри Стенли
Шрифт:
В далекие времена лес был заселен всякими диковинными зверями; водились крупные обезьяны — шимпанзе и гориллы. Неподалеку от селения, в самой чаще дремучего леса, там где ветви деревьев образуют непроницаемый шатер, а подлесок кругом обступает так плотно, что и черепаха не пролезет, жил-был старый горилла, набольший между своими. Многие, проходя мимо, видели его гнездо, но хозяина никогда не случалось видеть им.
Один раз рыбак, разыскивая крепкие ротанговые волокна для сетей, забрался далеко в лесную глушь. Вдруг он увидел громаднейшего гориллу. Рыбак так испугался, что у него выступил холодный пот, а колени задрожали. Опомнившись, он собрался бежать, но горилла говорит ему:
— Ну-ка, подойди сюда, дай на себя посмотреть.— Рыбак испугался пуще прежнего, однако повиновался.
А горилла опять говорит:
— Коли ты мне родня, я тебя не обижу: а коли не родня, я тебя не выпущу. Сказывай, сколько у тебя пальцев?
— Четыре,— ответил рыбак, быстро подогнув большой палец и поднимая руку ладонью к себе.
— Ну хорошо. Значит, ты нам сродни приходишься, хоть шерсть на тебе и редкая. Садись, гостем будешь. Вот тебе еда, поешь со мной!
Рыбак сел, оторвал от кисти несколько бананов и стал уписывать за обе щеки.
— Ну, теперь помни же,— сказал ему горилла,— что мы с тобой вместе ели. Если встретишься с кем-нибудь из моих собратий, не обижай их. Наше племя с твоим не ссорилось, пусть и твое не ссорится ни с кем из нас. Запомни же мое слово «Ту-уэли»! Кто это слово знает, тот, значит, нам друг.
Рыбак пошел своей дорогой и благополучно вернулся домой.
Спустя немного времени его племя собралось устроить в лесу большую охоту, чтобы отогнать зверей подальше от поселка.
Случилось так, что в это же время тот самый горилла, собрав вокруг себя родственников, о чем-то совещался с ними. Они и не подозревали, что на них двигается облава, и догадались об этом, когда вдруг услышали громкие крики загонщиков, звуки рогов, звон железа и шорох в кустах.
Наш рыбак, тоже хорошо вооруженный, был в числе охотников. Вдруг он увидел громадного гориллу — своего приятеля. Рыбак закричал: «ту-уэли! ту-уэли!» Тогда горилла подвел к нему своих родственников, говоря:
— Вот это наш друг, его не трогайте!— Гориллы прошли мимо рыбака целой вереницей и скрылись в лесу.
Прибежавшие охотники, видя, что рыбак все еще стоит с копьем в руке, а копье не носит следов крови, рассердились не на шутку и объявили, что на его долю не достанется ни кусочка мяса, так как он в сговоре со зверьем. И при дележе добычи действительно ничего ему не дали.
Через несколько дней идет рыбак тем же лесом и опять встречает гориллу.
— Стой, я, кажется, тебя узнал. Не ты ли нам родня и приятель?
— Ту-уэли, ту-уэли!—воскликнул рыбак.
— Так и есть. Пойдем же со мной.
Горилла повел рыбака к своему гнезду на дереве и угостил его спелыми бананами, разными ягодами, орехами, сочными корнями и показал ему, какие ягоды и корни съедобны, а какие вредны и горьки. Тут человек познал такое множество разнообразных съестных при-
пасов, что убедился в невозможности для знающего человека умереть в лесу с голоду, хотя бы он и заблудился.
Возвратясь в деревню, рыбак созвал старых людей и набольших и рассказал им историю встреч с гориллами.
Когда все узнали, сколько в лесу растет полезных растений, решили, что гориллы оказали всему племени истинно дружескую услугу. Поэтому тут же было решено считать горилл дружественным племенем, против которых всякое насилие незаконно. С тех пор люди не обижают горилл, а гориллы не трогают их плантаций и не нападают на них.
...Путешественники плыли вниз по реке Луалабе; ширина ее уже превышала тысячу метров. Население, хорошо знакомое с действиями работорговцев, встречало пришельцев враждебно: с берегов раздавались угрожающие воинственные крики, и в лодку летели ядовитые стрелы. Однажды экспедиция подверглась нападению целой флотилии, состоящей из 14 больших лодок. Залп из 30 ружей заставил африканцев отступить. Так в течение нескольких месяцев экспедиция продвигалась вперед под постоянной угрозой нападения значительно превосходящих сил противника. Защищая свою родину, африканские народы не давали покоя непрошеным гостям не только днем, но и ночью. Отряд Стенли редел: болезни уносили, пожалуй, не меньше жизней, чем неприятельские стрелы.
Пока река текла в северном направлении, Стенли мучил загадочный вопрос: Нил это или Конго? Но вот она резко повернула на запад, и Стенли догадался, что загадочная река, по которой он плыл, была Конго. В то время европейцам было известно лишь устье этой великой африканской реки. При повороте широкая и спокойная Конго сильно суживалась и бешено мчалась между крутыми скалами, сложенными вулканическими породами; здесь образовались пороги и водопады, впоследствии названные «порогами Стенли». Чтобы миновать такое место, приходилось вытаскивать лодки на берег и прокладывать обходную дорогу, по которой волоком тащили лодки, отбиваясь от притаившихся в зарослях африканцев. При попытке спуститься на лодке через пороги погиб Франц Покок — последний из оставшихся в живых белых спутников Стенли.
Стенли решил покинуть реку и кратчайшей дорогой пробираться к португальскому селению Бома, расположенному на побережье океана несколько выше устья Конго. По дороге новое бедствие обрушилось на измученных путников: они шли по стране, где нельзя было достать продовольствия. Начался голод. Чтобы спасти людей от голодной смерти, Стенли выслал вперед наиболее сильных занзибарцев, вручив им воззвание к первым встреченным европейцам. Сам путешественник остался ждать помощи, решив разделить со своими товарищами их тяжелую участь. Мучительно тянулись долгие дни и часы ожидания; люди слабели и умирали. И вот, когда последние из оставшихся в живых потеряли всякую надежду на спасение, явилась долгожданная помощь. Посланные принесли продукты, полученные от европейских купцов.
11 августа 1876 года, через два года и четыре месяца после выхода из Занзибара, путешественники достигли океана. Как было условлено, Стенли доставил на военном судне своих спутников в Занзибар, а сам отправился в Европу. Из 369 человек, выступивших с ним в поход, пересекли Африку лишь 109.
Этот поход был самым большим из всех предпринимавшихся до того времени путешествий по Африке. До Стенли известно пять пересечений Африки. Но маршруты их пролегали южнее, там, где африканский континент значительно уже, Стенли же пересек Африку под самым экватором. Он открыл одну из величайших рек мира — Конго, установив, что загадочная Луалаба, которую Ливингстон принимал за начало Нила, является одним из главных притоков Конго. До Стенли предполагали, что вместо большого озера Виктория существует пять отдельных озер. Стенли открыл, что из озера Виктория вытекает река Кагера, или Нил-Александра, которая служит истинным истоком Нила.
Экспедиция Стенли открыла новую эпоху в колониальных захватах империалистических государств. Она явилась тем толчком, который оживил колониальную лихорадку. Теперь империалистические хищники бросились еще поспешнее захватывать неподеленные внутренние части материка Африки.
* * *
Как только Стенли вернулся в Европу, бельгийский король Леопольд II, возглавлявший Международную ассоциацию для исследования и цивилизации Центральной Африки, предложил ему отправиться в новую экспедицию в Африку. Бельгийский король был крупным предпринимателем: он решил захватить бассейн Конго, организовать там бельгийскую колонию и назвать ее Свободное государство Конго. Исполнителем своего замысла он избрал Стенли, который, приняв это предложение, уже через полгода снова выехал в Африку. Надо было спешить, так как Франция активизировала свою колонизаторскую деятельность в этом же районе.