Генрих Четвертый и Генрих Пятый глазами Шекспира
Шрифт:
Как известно, денег на выкуп Перси от короны не получил, Эдмунд Мортимер продолжал томиться в плену. Справедливости ради надо отметить, что Глендаур обращался с ним очень прилично, вежливо, без жестокости. Но все равно же плен – это не свобода, даже если кормят три раза в день и выпускают погулять. Не дождавшись помощи в освобождении, Мортимер с горя дал в конце ноября согласие жениться на дочери Глендаура.
Если разговор, который мы сейчас разбираем, состоялся вскоре после битвы 14 сентября, то у Генриха Четвертого нет никаких оснований подозревать Мортимера в предательстве, ведь он пока еще не женился на
Так почему же король Генрих проявил неуступчивость и отказал в деньгах на выкуп? Да потому, что Шекспир вслед за Холиншедом ошибочно считает рыцаря Эдмунда Мортимера графом Марчем, наследником престола. А наследников престола, как известно, нужно держать подальше от трона. Лучше всего – в какой-нибудь темнице или, на худой конец, во вражеском плену. Так оно безопаснее. На самом же деле для реального Генриха Четвертого Мортимер, конечно, представлял определенную опасность, но не потому, что был претендентом, а потому, что был дядей претендента, малолетнего Эдмунда, 5-го графа Марча. И точно такую же опасность представлял и Генри Перси, женатый на сестре рыцаря Мортимера: его супруга – тетка претендента. Так что и для шекспировского короля, и для настоящего, исторического, было куда спокойнее отодвинуть от себя подальше и дядю Эдмунда, и его сестрицу, и зятя. Ну их, этих родственников наследника престола! Удумают еще чего-нибудь…
Хотспер пытается заступиться за шурина.
– Вы назвали Мортимера изменником?! Да вы знаете, как он сражался?! Он целый час бился с Глендауром один на один! Он столько ран получил! Если бы не эти раны, он сейчас не оказался бы в плену. Несправедливо называть его изменником, он не виноват, что все так обернулось.
Но король не желает ничего слышать.
– Ты лжешь, Перси, ничего этого не было, и Мортимер никогда не сражался с Глендауром. Как тебе не стыдно так врать? И не смей больше заикаться о Мортимере! Давай побыстрее присылай мне своих пленных, иначе я приму такие крутые меры, что рад не будешь. Лорд Нортемберленд, идите вместе с сыном и отправьте ко мне пленных. И поторопитесь, иначе хуже будет.
Король Генрих, Блент и другие приближенные короля уходят.
Хотспер кипит от негодования, оправдывая свое прозвище «Горячая Шпора». Он и вправду горяч, этот «юный» Генри Перси, которому уже под сороковник.
– Да пусть хоть сам черт на меня рычит – пленных не отдам! Пойду к королю и выскажу ему в лицо все, что думаю! Пусть поплачусь головой за это, но свое удовольствие получу!
Нортемберленд старается успокоить сына:
– Погоди, остынь, а то от гнева наворотишь дел. Вот твой дядя идет.
Возвращается Вустер.
Хотспер продолжает бушевать:
– Я должен молчать о Мортимере? Фиг ему! Я буду говорить, буду! Пусть я сдохну, если не поддержу шурина! Да я всю свою кровь до последней капли отдам, но подниму Мортимера на ту высоту, на которой сейчас восседает Болингброк, неблагодарный и порочный монарх!
– Брат, твой племянник прямо взбесился – так его довел король, – говорит Нортемберленд, обращаясь к Вустеру.
– А что случилось-то? Из-за чего такой пожар? – недоумевает Вустер.
– Да черт возьми, он
– Ну, его можно понять, – пожимает плечами Вустер. – Покойный король Ричард признал Мортимера наследником.
(Вы же помните, что на самом деле это не так, правда? Признать-то признал, да только не этого Эдмунда Мортимера, а совсем другого, его племянника.)
– Признал, – подтверждает Нортемберленд, – я сам был свидетелем. Это произошло в тот день, когда несчастный король (прости, Господи, мою душу грешную) отправлялся с войсками в Ирландию. А вернулся оттуда, чтобы потерять трон и пасть от рук убийц.
– С тех пор нас и обвиняют в его убийстве, и порочат на всех углах, – подхватывает Вустер.
Хотспер явно слышит эти байки в первый раз.
– Погодите, погодите! Вы говорите, что Ричард признал своим законным наследником Эдмунда Мортимера?
Обалдеть! Мужику 38 лет (ну ладно, пусть по Шекспиру – поменьше, лет 20–25), всю жизнь при дворе, папа – приближенный короля, сам вместе с папой и дядей участвовал в свержении предыдущего монарха и возведении на трон Генриха Болингброка – и ничего не знает о том, кто был назван наследником престола?! Да помилуйте! Более того: полминуты назад Горячая Шпора выразил твердое намерение «возвести Мортимера на ту высоту, на которой сейчас восседает король», иными словами – посадить шурина на трон. Значит, он прекрасно осведомлен о том, что Мортимер – законный претендент на корону.
– Да, – подтверждает отец Хотспера, – это было в моем присутствии.
– Тогда понятно, почему король не хочет его спасать и желает ему смерти, – задумчиво тянет Горячая Шпора. – Но вы-то почему терпите, когда вас проклинают и называют пособниками преступников? Вы же фактически возложили корону на голову этому неблагодарному Болингброку и из-за этого до сих пор несете на себе клеймо зачинщиков убийства. Он по вашим телам взобрался на трон, как по веревке или по лестнице, а вы теперь миритесь с тем, что вас унижают? Представляете, какой будет позор, если про вас при жизни скажут или в хрониках напишут, что вы, два могучих знатных лорда, совершили такую низость и глупость: свергли хорошего короля Ричарда и на его место посадили отвратительного Болингброка! Но еще позорнее будет, если про вас скажут, что тот, ради кого вы пошли на такое бесчестное дело, вас обманул, одурачил, отверг и прогнал. Однако время пока не упущено, у вас еще есть возможность возвратить утраченную честь и восстановить репутацию. За насмешки и презрение нужно отомстить королю, который день и ночь мечтает только о том, чтобы заплатить вам кровью за все хорошее, что вы для него сделали. Итак, я предлагаю…
Но Вустеру не интересны предложения Горячей Шпоры, ибо дядюшка, судя по всему, отлично знает, что ничего умного в этой голове родиться не может.
– Молчи, племянник, – строго останавливает он Генри Перси. – Твой гнев вполне понятен, поэтому я открою тебе секрет: у меня уже есть план. Он дерзкий и опасный.
– А нам к опасностям не привыкать! – горячится Хотспер. – Охота на льва – это куда круче, чем травля зайца.
– О! При одной только мысли о подвигах у него уже крышу сносит, – замечает Нортемберленд.