Генрих IV
Шрифт:
На алтаре Монтаржи было найдено предсказание об этом гибельном дне, а в Булони видели плачущий лик Богоматери.
Супруга маршала де Ретца рассказывала, что королева Екатерина, желая узнать, что станет с ее детьми, нашла колдуна. Этот колдун показал ей зеркало, в котором можно было увидеть просторную залу, где каждый из ее сыновей проделывал столько же танцевальных туров, сколько лет ему суждено было прожить.
Франциск II появился первым и сделал один тур. Карл IX появился вторым
Во время церемонии коронования королю показали предсказание, полученное из Испании. В нем говорилось, что великий король, бывший пленником в молодости, умрет в мае. Король тряхнул головой.
— Не следует доверяться ничему, — сказал он, — что идет из Испании.
И, однако, обернувшись к Сюлли, добавил:
— Сюлли, что-то мешает моему сердцу веселиться.
Деревце, посаженное во дворе Лувра в первый день мая, упало само собой на девятый день того же месяца.
Бассомпьер и герцог Гиз прислонились в это время к решетке перед комнатой королевы. Бассомпьер склонил голову и указал на упавшее дерево герцогу Гизу.
— Если бы мы были в Германии или в Италии, — сказал он, — нужно было бы считать это падение дурным знаком, намеком на то, что рухнет дерево, в тени которого покоится мир.
Они не заметили короля, стоявшего за ними. К их громадному удивлению, он просунул между ними голову.
— Вы слышали, сир? — спросил Бассомпьер.
— Увы, да, — сказал король, — но вот уже двадцать лет, как мне забивают уши этими предсказаниями, а сбудется лишь то, что угодно Богу.
Королева со своей стороны сочла, что кстати были увидены два сна, сгущавшие все эти смутные страхи, которые, казалось, витали над Лувром.
В первом сне она увидела, что в момент, когда ювелиры завершали ее корону, все бриллианты, данные на украшение этой короны, превратились в жемчуг. А на языке сновидений жемчужины означали слезы.
Она вновь уснула. Но полчаса спустя вздрогнула и с криком проснулась.
— Что с вами, моя крошка? — спросил ее король.
— О! — воскликнула королева. — Какой отвратительный сон!
— Что же вам приснилось?
— О, ничего. Каждый знает сам, что не должен верить снам.
— Скажите все-таки!
— Мне приснилось, что вас ударили ножом.
— К счастью, это только сон, — сказал король.
— Но, может быть, все-таки, — настаивала королева, — я прикажу подняться Ла Ренуйер?
Ла Ренуйер была первой камеристкой королевы.
— О, — сказал король, — зачем из-за такой малости?
И он тотчас заснул. «Ибо, — говорит Матье, его историк, — он был принцем так хорошо устроенным, что имел две вещи в своем распоряжении — бодрствование и сон».
Девятого вечером Генрих играл в триктрак. Несколько раз ему казалось, что он видит капли крови. Сначала он молча старался стереть их платком, но не сдержался и спросил у партнера, не видит ли тот кровавых пятен.
Повторилось предзнаменование, которое являлось ему перед Варфоломеевской ночью. Тогда он вышел подышать. Зрение и ум его были затуманены.
После игры королева ужинала в своем кабинете. Прислуживали ей дочери.
Король вошел туда, сел подле нее и не из жажды, а из своего рода супружеской любезности отпил два раза из ее бокала. Потом решительно встал, вышел и отправился спать. Именно в эту ночь он не смог заснуть и вставал, пытаясь молиться.
Попробуем минута за минутой проследить за деталями этого последнего дня 14 мая 1610 года.
Король проснулся раньше обычного. Тотчас же он прошел в свой кабинет, чтобы одеться. Там, одеваясь, он приказал позвать мсье де Рамбюра, приехавшего накануне вечером. Позже, к шести часам, он кинулся на кровать, чтобы более спокойно отдаться молитвам. Во время молитвы он услышал, что кто-то скребется в дверь.
— Пусть войдут, — сказал он, — это должен быть мсье де Виллеруа.
Так и оказалось. Его послал Ла Варенн.
Они долго говорили о делах. Потом, отправив его в Тюильри, попутно попросил его задернуть штору и снова обратился к Богу.
Окончив молитву, он просмотрел свои послания герцогу Савойскому и сам скрепил их печатью. Затем отправился в Тюильри. Более получаса гулял с дофином. Разговаривал с кардиналом Жуайёзом и некоторыми другими сеньорами. Советовал погасить ссору, возникшую между послами Испании и Венеции при коронации.
Оставив дофина, он отправился к фельянам, где слушал мессу. Иногда он приезжал туда после полудня. В таких случаях он просил прощения у святых отцов за опоздание, говоря по привычке:
— Простите мне, отцы мои, я работал. А когда я работаю для моего народа, я молюсь. Заменять молитву работой — значит оставлять Бога для Бога.
Он вернулся в Лувр. Но вместо того, чтобы сесть за стол, он пожелал видеть Декюра, который по его приказу производил разведку переправы Семуа.
Переход был удобный и охранялся жителями Шато-Рено, находившимися под управлением мадам де Конти.
Король очень обрадовался, узнав эти новости. Он слышал, что маркиз де Спинола захватил все проходы, а рапорт Декюра не только все это отрицал, но и сообщал ему, что армия находится в лучшем положении под началом де Невера, что присоединились швейцарцы, войска и артиллерия находятся в полной готовности.