Географ глобус пропил
Шрифт:
– Такой большой, а в сказки веришь, – буркнул Служкин.
– Не-е, Витус, я не в сказки, я в жизнь верю. Это другие верят в сказки. Вот девки, что вокруг вьются, смотрят на меня как на какого-то Хоттабыча: мои бабки, хаты, тачки, свобода моя – для них какое-то Лукоморье. Потому они на меня и вешаются. А меня-то за всем этим не видят!
– А Сашенька видит.
– Рунева, наоборот. Она счастлива уже одним тем, что моя мама меня родила. А я этим тоже не исчерпываюсь. Руневой все равно: живи я хоть в шалаше с голой задницей, она все равно любить будет. Только в шалаше я себя уважать бы перестал. В общем, ни с той ни с другой стороны нет уважения к тому, что я в себе ценю больше всего: к моему умению жить.
– Что это за умение? Умение деньги делать?
– Не только. С этим умением я организовал свою жизнь так, что ни от кого и ни от чего не зависю… завишу…
– Не зависею. А чего ж в тебе, несчастном, тогда ценят?
– Саму жизнь ценят, Витус, а не умение жить. Следствие, а не причину. А мне нужна такая женщина, чтобы все эти жизненные блага ценила, но не рвалась за ними и не плевала бы на них. Чтобы за шмотьем меня видела и уважала меня за то, что я могу его иметь. И пользовалась бы всем в меру – не переплачивала и не воровала. Короче, хозяйка мне нужна, а не грабительница и не обожательница.
– Ну-у, – скептически хмыкнул Служкин. – Давай ищи съеденные щи.
Вечером Служкин отправился в садик за Таточкой, но, отойдя от подъезда на пять шагов, вдруг свернул с тротуара и через ограждение полез в сквер. Забравшись в заросли поглубже, он осмотрелся, подпрыгнул и выдернул из листвы березки маленький бумажный самолет.
Красная профессура
– Ну что, красная профессура, готовы? – бодро спросил Служкин.
Три передние парты по его настоянию были пусты.
– За передние парты с листочками и ручками садятся, – Служкин взял журнал, – Спехова, Старков, Кузнецова, Митрофанова и Кедрин.
Служкин подождал, пока перечисленные рассядутся, и дал каждому по вопросу для индивидуальной проверочной работы.
– В вашем распоряжении двадцать минут. Не забудьте подписать листочки… Остальные открывают тетради и записывают тему урока: «Экономическое районирование СНГ».
– Опять писать!… – заныл девятый «А». – На литературе писали, на иностранном, на алгебре…
– Опять, – строго подтвердил Служкин. – Иначе вы со своей болтовней ничего не услышите и ничего не запомните.
– А мы и так не запомним! – крикнул зловредный человек Скачков, открыл перед собой на парте чемодан-«дипломат» и засунул внутрь голову.
– Давайте лучше, Виктор Сергеевич, мы весь урок будем сидеть молча, зато не будем писать, – улыбаясь, предложила красивая отличница Маша Большакова.
– Давайте лучше вы весь урок будете сидеть молча и будете писать, – внес контрпредложение Служкин. – Скачков, ты что, уснул?
– А мне неинтересно, – нагло заявил из чемодана Скачков.
– А кому интересно? – удивился Служкин. – Мне, что ли?
– Так увольняйтесь, – с первой парты посоветовал верзила Старков, кандидат в медалисты.
– Кто ж тогда моих малых деток и старушку мать кормить будет? – спросил Служкин. – Ты будешь? Или давайте так: вы мне платите деньги, а я вас отпускаю с урока и ставлю всем пятерки. Идет?
– Идет! – обрадовалась красная профессура.
– Тогда выкладывайте по штуке на парту – и свободны.
Денег у девятого «А» не оказалось.
– Значит, нечего спорить, – подвел итог Служкин. – Итак, продолжим. Смысл заголовка вам понятен?
– Нет, – нестройно отозвалась красная профессура.
– Тогда записывайте: «Экономическое районирование – это деление территории на экономические районы». Теперь ясно?
– Нет, – сказала красная профессура.
– Да все им ясно, они выделываются, – сказала Маша Большакова.
– Больше будут выделываться – больше будут писать. Скачков, после уроков не забудь сдать мне тетрадку. Я в журнал тебе ставлю точку. Пишем: «Экономический район – это район с преобладанием одной отрасли производства в экономике». Вот у нас в Речниках какая доминирующая отрасль производства?
– Самогоноварение! – крикнул с первой парты Старков.
– Старков, ты пиши, а не языком чеши.
Вдохновленная Старковым красная профессура называла отрасли производства, за которые Речники надо было бы выжечь напалмом.
– Ну, завод у нас на Каме какой? – подсказал Служкин, переводя разговор на серьезный лад.
– Транспортное машиностроение, – ответила Маша Большакова.
– Молодец, Маша, ставлю тебе точку, – одобрил Служкин.
– Ха! Машке Большаковой точку и мне точку? – возмутился в чемодане Скачков. – Несправедливо!
– Сейчас я тебе переправлю… – Служкин склонился над журналом.
– Не-не-не!… – забеспокоился Скачков, вылезая наружу.
– Теперь откройте в учебниках карты номер два, три и пять, сравните их и попробуйте разделить территорию страны на экономические районы. Ну вроде бы как вам подарили страну, а вы в ней налаживаете производство.
– А мы не хотим налаживать, – заявил Старков. – Мы страну сдадим в аренду иностранцам, пусть они и пашут.
– Уже десять минут прошло, а ты, Старков, писать еще не начал.
– Да я вам этот вопрос за минуту напишу, – пообещал Старков. – Вопрос-то какой-то тупой… Зачем, Виктор Сергеевич, мы вообще учим эту ерунду, морально устаревшую сто лет назад?
– Возьми, Старков, у Шакуровой учебник и посмотри в нем на последней странице фамилии авторов, – посоветовал Служкин.
Весь класс тотчас же начал заинтересованно изучать последнюю страницу, только Шакирова стучала кулаком в широкую спину Старкова.
– Есть среди авторов фамилия Служкин?
Красная профессура, растерявшись, снова перечитала список.