География фамилий
Шрифт:
Преобладание – ов (– ев) в русских фамилиях не изолирует их от остальных славян, а, напротив, связывает с ними. У болгар фамилии, образованные тем же суффиксом, еще монопольнее — подсчет Ст. Илчева по телефонному справочнику Софии показал, что им принадлежит 77% [177] , а состав фамилий столицы, естественно, разнообразнее, чем в других местностях. Собранные мной за недолгое пребывание в Болгарии фамилии 3 тыс. болгар Пловдива дали больше 80% фамилий на – ов и столько же в подсчитанных по печатным источникам; подсчитанный А. Саламбашевым список по селениям в Родопах показал даже 87% фамилий на – ов [178] . У македонцев восточной части Социалистической Республики Македонии они охватывают 85%. Часты (с фонетическими вариантами) у белорусов.
177
Илчев Ст. Българските фамилни… С. 533.
178
Саламбашев А. Български фамилни имена на помохамеданчени родопчани // Изв. на Института за български език. София, 1968. С. 16.
У поляков и чехов такие фамилии официальны у многих замужних женщин при консонантном исходе фамилий их мужей: Новак — Новакова. У словаков с учетом этой модели женских фамилий носители – ов, – ев превышают 1/4 населения. В официальных фамилиях хорватов и сербов этот формант редок, но многое говорит о том, что и у них этот формант встречался часто. По
179
Трубачев О. Н. Из материалов… С. 26.
180
Popovi'c I. Geschichte der serbokroatischen Sprache. Wiesbaden, 1960. S. 496.
В низовьях Дравы (старая территория Срем и смежная часть Воеводины) «почти каждая семья имеет, кроме официальной фамилии, свою родовую — семейное прозвище» [181] — porodicni nadimci; в них абсолютно преобладает форма – ов — по Воеводине их собрала Йованка Михайлович [182] . П. Рогич сообщил, что они есть и на островах Далмации, а «в прошлом их было гораздо больше» [183] . Формант – ов переходит на «периферию», но не территориальную, а в неофициальные системы антропонимии, в уменьшительные и другие производные формы личных имен, в прозвища и т. п.
181
Sekeres S. Slavonski porodicni nadimci // Onomastica Jugoslavica. Zagreb, 1974. C. 3—4.
182
Михајловић Ј. Војвођанска «поруганија» // Прилози проучвању језика. Нови Сад, 1966. Т. II.
183
Rogi'c Р. Licna i porodicna imena u jeziku // Rad Jugoslavenska Akademija. Zagreb, 1955. Kn. 303. S. 216.
Абсолютное господство форманта – ичь (первоначально общеславянский формант уменьшительности) у сербов и с несколько меньшим процентом у хорватов также не отрывает их от других славянских народов. У их соседей словенцев – ичь охватывает 15%. У болгар фамилии на – ич были нередки, но в последней четверти прошлого века уменьшились до 1%; обратный процесс — замены – ов на – ич — происходил у сербов Ниша и смежных территорий. Формант часто встречается в развернутой форме – ович, – евич (Мицкевич) у городского населения Польши, например в Лодзи, он составляет даже 20%, у населения Силезии — 5%. В фамилиях украинцев Закарпатья он занимает второе место по частоте, вероятно, под польским или, как полагает П. П. Чучка, южнославянским влиянием [184] . У русских еще тысячу лет назад – ич служило формантом отчества у привилегированной верхушки; даже в XIX в. у большинства русских господствовало отчество на – ов, а – ич употребляли как почтительную форму в отношении вышестоящих или пожилых и уважаемых людей. Сегодня – ич — это монопольная форма отчеств у всех русских, обязательный компонент официального трехчленного именования. Древнейшие из дошедших до нас документальных свидетельств славянской антропонимии доказывают, что формант – ич издревле был присущ всем славянам: в X в. глава Захумского сербского княжества (близ Дубровника на Адриатике) князь Вышатич принес туда свой антропоним из далекой Моравии. Носителей фамилий, образованных формантом – ич (– ичь), вероятно, больше 20 млн. Излишне напоминать об огромном общеизвестном весе этого форманта в топонимии и этнонимии всех славянских народов.
184
Чучка П. П. К вопросу о славянизмах в антропонимии Закарпатья // Симпозиум по проблемам Карпатского языкознания. Киев, 1973. С. 62.
В фамилиях на всех славянских языках участвует формант – ск-, образующий, как и – ов, прилагательные, но с иным значением [185] . Они обозначали либо владельца местности, название которой послужило основой (у русских прототип этого княжеские именования суздальские, шуйские и т. д., позже — многие дворянские фамилии), либо именования прибывших из местности, название которой стало основой (Волжский, Казанский). Позже по готовой модели формант – ск- стал присоединяться и к другим основам. Формант – ский (– цкий) чаще всего встречается у поляков, первоначально — из названия земельного владения; позднее он стал как бы эмблемой шляхты.
185
Никонов В. А. Русское словообразование // Этимология — 1967. М., 1969. С. 106.
Интересно мнение П. Смочиньского о прямой исторической связи форм фамилии с географией населения: «Фамилий на – ski в Малопольше мало, так как там почва малоплодородна, и поэтому деревни были реже, чем в Великопольше… В Мазовии, где количество поместий превосходило Малопольшу и Великопольшу, фамилии на – ski популярнее, чем в Малопольше, но вследствие большого количества деревень, принадлежащих мелкому дворянству, там фамилии на – ski реже, чем в Великопольше» [186] . Это объяснение еще ждет проверки, но сами различия бесспорны. Модель – ski неудержимо распространилась и теперь охватывает половину всех поляков, среди них самая частая фамилия Варшавы — Ковальский. У чехов фамилии этой модели составляют 3%. У русских точно определить частотность фамилий этой модели пока невозможно, так как велики колебания: в сельских местностях среднерусской полосы она почти отсутствовала, теперь и в деревне такие фамилии не единичны, но и не чаще, чем 1—2%; на Севере их немало: в Холмогорском и Шенкурском уездах в 1897 г. фамилии на – ский носили 4% сельского населения, в городах — 5%. В среднем у русских частотность фамилий на – ский едва ли превышает 4%, но и это больше 5 млн. человек. У белорусов частотность фамилий этой модели колеблется от 10% на юге и востоке республики до 30% на ее северо-западе [187] , у восточных украинцев — 4—6%, у западных — 12—16% [188] , но это подсчеты по числу фамилий, а не по численности их носителей, что снижает точность сопоставлений. У словаков фамилии на – ск- составляют приблизительно 10%, у чехов — 3%. Незначительна доля этих фамилий у словенцев, хорватов, сербов, но весома у болгар — около 18%. У македонцев она охватывает половину населения, граница зон преобладания фамилий на – ов и – ски проходит с севера Македонии на юг, оставляя к западу на – ски (Тетово, Гостивар, Прилеп, Охрид, Стругу, Ресен, Преспу), к востоку на – ов (Титов, Велес, Штип, Струмица, Гевгелия, Битола). Держалось мнение, что формант – ск- в фамилиях македонцев и болгар принесен из Польши, возражения против этого опирались на материалы фонетики. Однако никем не замечена параллель: форма с эпентетичным губным в (– вск-), наиболее частая на юго-западе Македонии (Охрид),
186
Smoczy'nski Р. Untersuchungen zu polnischen Familiennamen // Magyar Nyelvj'ar'asok. Debrecen, 1968. S. 22.
187
Бирилло H. В. Белорусская антропонимия. Минск, 1969. С. 36 (карта).
188
Редько Ю. К. Сучасні українські прізвища. Київ, 1966. С. 198.
189
Nitsch К. O oboczno'sciach – owski/– oski w nazwiskach // Jezyk polski. 1949. S. 224—227.
Огромна группа фамилий с формантами – к-, – ак, – ек, – ук, – ик, (– ка, – ко, – енко), осложненными многими формантами типа – ник, – чук и т. д., к ним надо прибавить и – ка, – ко с развернутой формой – енко. Больше того, доказано, например, что в польском языке существуют десятки суффиксов – ак (а не один!), совершенно различных не только по их значениям, но и по происхождению [190] . Они результаты и фонетических изменений, и отпадения звуков, и переосмыслений, и звукоподражаний, а формально тождественные окончания образуют на карте явную статистическую общность. Вероятно, это образовано тремя факторами: 1) многие из этих форм могут все же иметь общее происхождение; 2) действуют фонетические особенности языка или диалекта (например, территориальное размежевание е/а); 3) происходит «втягивание в ряд» по закону равнения на преобладающую форму.
190
Michalewski K. Polski sufiks – ak na tle slowia'nskim // Prace jezykoznawcze. Wroclaw; W-wa; Krak'ow, 1977, S. 88.
Карта 5. Восточное крыло славянского массива фамилий с формантом – к-
1 — – енко; 2 — – ук; – чук, – юк; 3 — – ак
На западе массива с формантом – к- 16% словенцев носят фамилии с финальным – к (обогнав там общеюгославянских – ич), преимущественно – к, – ек. По обратному словарю чешских фамилий [191] (из почти 20 тыс. представленных в книге И. Бенеша) 22% всех их образованы финальным – к и еще 6% – ка и – ко; мои подсчеты по г. Пльзень дали соответственно 21 и 6%. К чешским показателям очень близки словацкие — 20% с – к и 5% с – ка, – ко. Часты эти фамилии и в Польше, особенно на юге. В прошлом их презрительно именовали «холопскими», так как они часты у украинцев и белорусов. В целом фамилии моделей с – к охватывают почти 20% всех поляков. В южной Польше данные по Новотарскому староству [192] показали 18% фамилий с – ак (в противоположность Силезии, где чаще – к и – ек), почти 9% с – ек, всего с формантом – к более 35%; около 3% с формантами – ка, – ко. Максимум фамилий на – ак характерен и для украинцев соседнего Закарпатья. Северо-восточнее формант – ак отступает перед – ук (включая – чук и орфографическое – юк: Максимук, Ковалюк, Ковальчук и др.), объединяющим украинцев Волыни (фамилии на – ук носят треть жителей) и Подолья (– ук — 20—27%) с поляками юго-восточной Польши и белорусами Полесья (в Брестской обл. фамилии группы – ук охватывают 50%, на большей части республики — меньше 10%, а во всей полосе они единичны или отсутствуют) [193] . Современный рубеж между зонами преобладания фамилий на – ак и – ук, показанный Ю. К. Редько [194] , еще очевидней на материалах XVIII в. Он пролегал севернее, восточнее и южнее Львова; западнее формант – ак преобладал над – ук. Дальше на восток простирается обширная зона преобладания фамилий на – енко, которые в Поднепровье и Левобережной Украине охватывают местами 60% жителей.
191
Dolezalov'a V. Retrogr'adn'i rejstr'ik… N11.
192
Bubak J. Nazwiska ludno'sci dawnego starostwa Nowotarskiego. Wroclaw; W-wa; Krak'ow, 1970.
193
См.: Бирилло H. В. Белорусская антропонимия. С. 39.
194
Редько Ю. К. Сучасні…
Зона их преобладания непосредственно продолжена во всей восточной полосе Белоруссии. Ее очертили: Ю. К. Редько по Украине и Н. В. Бирилло по Белоруссии, но ни тот ни другой не заметили главного — граница ареала – енко идет не по границе белорусского и украинского языков, а с севера на юг, объединяя восточных украинцев с восточными белорусами и отличая тех и других от остальных украинцев и белорусов. Эти очевидные парадоксы пока не объяснены. Еще в 1649 г. у казаков в Киевском полку 54% служащих имели формант – енко [195] , хотя неизвестно, были ли это уже фамилии или еще наследственные прозвища.
195
Wolnicz-Pawlowska Е. Osiemnastowieczne imiennictwo ukrai'nskie w dawnym wojew'odztwie ruskim. Wroclaw, 1978.
У белорусов преимущественно распространены фамилии с «чистыми» формантами – ко, – ка, хотя они свойственны также украинцам и западнославянским народам.
Налицо единый массив фамилий с – к-, простирающийся огромной дугой через половину Европы — от Адриатики до Азовского моря.
Форма фамилий, образованная исконно общеславянским формантом – ин, часта только у русских (второе место по частотности; в зависимости от исторических условий колеблется территориально и социально от 20 до 35%). Еще за века до возникновения фамилий значения формантов – ин и – ов полностью отождествлялись, несмотря на различное происхождение, но прочна реликтовая словообразовательная разница: финальное – а основы требует суффикса – ин, а не – ов (при тождественном значении: синонимичны отцовы, но папины). Во всех других славянских языках фамилии с – ин есть, но количество их невелико (например, у хорватов — 1%).