География любви
Шрифт:
– Замечательный тост. Но он требует поцелуя.
– Согласна. – Соня потянулась к Ивану, и тот нежно поцеловал ее в губы.
Все было вкусно и замечательно. Звучали тосты. Сливовица оказалась довольно приятной, а поцелуи становились все горячее и продолжительнее. Когда стол заметно опустел, Соня предложила Ивану послушать музыку и пригласила его на диван. Сама стала убирать со стола. Звучала тихая и нежная мелодия. Иван раньше ее не слышал, но она ему напоминала что-то из «Серенады солнечной долины». Соня быстро справилась с уборкой стола и опустилась рядом на диван.
– Ну, вот
– У тебя все так быстро и хорошо получается. Может быть, потанцуем немного. Замечательная мелодия, но не могу припомнить, где я ее слышал.
– В Москве, в институте, на новогоднем вечере. Помнишь, мы там тоже танцевали, и была эта мелодия. Потом ты пригласил меня в кабинет и стал там меня целовать. Помнишь?
– Конечно, помню. Тогда как пламя возникла страсть.
– А сейчас?
– Начинает разгораться, – ответил Иван, улыбаясь своей шутки. Он ближе привлек к себе эту милую женщину и попытался поцеловать ее в шейку, расстегнув пуговку халата. Потом он целовал ее обнаженную грудь и ласкал все ее тело. Она была податлива и с охотой отвечала на ласки и поцелуи Ивана.
– Давай разденемся, и ты сможешь целовать меня всю.
Вскоре они оказались в постели. И сейчас, как тогда в Москве, страсть разгорелась мгновенно. Но он был уже взрослым мужчиной и постарался не слишком торопиться. Он все больше и больше ласкал тело этой хрупкой женщины, и она отвечала ему легким стоном, вскоре перешедшем в нетерпение. Любовный жар превысил стыдливость, и она привлекла его к себе, призвав к активным действиям. Горячие интимные контакты возымели свое дело, и любовная страсть перешла свою вершину, постепенно приближаясь к умиротворению. Когда Соня освободилась от объятий Ивана, она поспешила в душ. Иван ощутил сухость во рту, подошел к столу, выпил рюмку сливовицы и растянулся на постели.
«Хорошо! – произнес про себя Иван, – такая замечательная женщина. Вот если бы я был свободен.… Хотя в нашем случае все так сложно. Разные страны, разные национальности и вообще… все это ни к чему».
Соня вышла из ванной комнаты, неприкрытая и с улыбкой на устах. Направилась к столу.
– Иди сюда, Ванечка, не надо ничего одевать, – предупредила она Ивана, увидев, что тот потянулся к стулу с его одеждой, – иди так.
Иван послушался и как был без всякой одежды подошел к Соне, стоящей у стола и разливающей сливовицу по рюмкам. Он немного смущался своей наготы, а обнаженное тело Сони, напротив, радовало его.
– Вот и состоялась наша любовь. Давай за это и выпьем, – предложила Соня как то торжественно. Я мечтала об этом моменте все эти годы, что мы были в разлуке. А теперь снова будет разлука и может быть навсегда.
– Сонечка, не надо об этом сейчас. Это наше время, наша любовь и мы вправе ею распоряжаться в полном объеме. Придет разлука, что ж? Останется память об этом горячем чувстве, что мы испытали, и нежность. Ведь так, Сонечка.
– Так, мой милый. И все же немного грустно. Давай выпьем еще немного.
Так и продолжался их вечер с любовью и грустью. А когда Иван почувствовал, что уже достаточно поздно, стал собираться.
– Уже пора, моя хорошая. У тебя есть еще хлопоты по хозяйству. Я доберусь сам.
Простились у двери с поцелуем. Иван вышел на свежий ночной воздух Софии. Машин и людей уже было мало. Он взглянул на часы: половина двенадцатого. Поднял воротник пальто и энергично зашагал по направлению к гостинице. Придя к себе, он быстро принял душ, выпил глоток коньяка и улегся спать, не забыв включить будильник. Он хотел подумать немного о Сонечке, о любовных играх, понять, как это все произошло, но не успел. Сон сморил его.
4
На следующий день подводили итоги работы совещания, принимали решение и окончательно согласовывали текст будущей монографии – книги об ультрафиолетовом излучении. Планировалось, что Всемирная организация здравоохранения издаст такую книгу, для чего потребуется созвать одно или два совещания, скорее всего в Женеве.
«Вот бы попасть туда, – подумал Иван, – но как это сделать? На пути в Женеву может оказаться Николай Левитин». Совсем не хотелось сейчас вспоминать о внутренних проблемах, творившихся в институте. Обеда не было. По завершении заседания был большой перерыв, после чего все отправились к автобусу. Предстояла экскурсия в горное болгарское село, а там и обед и ужин. Как всегда Соня сидела рядом с Иваном, плотно прижав его к окну автобуса. Иван любил такие поездки и с интересом рассматривал окрестности за окном, придерживая Сонечкину руку в своей руке.
Автобус, пропетляв немного по городу, вырвался на свободу в виде загородного шоссе и помчался в ту сторону, где в перспективе синели горы со снежными вершинами. Иван жадно впитывал в себя впечатления увиденного за окном, понимая, что все это он видит, возможно, в последний раз. И Сонечку, скорее всего, он тоже никогда не увидит. Было грустно и сентиментально. Иван еще крепче прижал руку сидящей рядом с ним женщины, и она почувствовала какое-то беспокойство, исходящее от Ивана. Прильнув к его плечу, она заглянула в глаза Ивану и спросила:
– Что ни будь случилось? Ты как будто взволнован.
– Грустно стало. Понимаю, что скоро наступит разлука, и что мы ничего не можем с этим поделать.
– Ванечка, разлука наступит завтра. Зачем ты заранее грустишь. Сегодня наш вечер. Нас ждет прекрасная прогулка и ужин в хорошем ресторане, где будут всевозможные национальные блюда. Будет очень вкусно. Будет национальная музыка. Вот увидишь, тебе понравится. Настрой себя на хороший лад.
– Ладно, сейчас попробую. – Иван помолчал немного, потом добавил, – вот если бы мы были одни, я бы поцеловал тебя, тогда было бы легче настроиться на хороший лад.
– Не торопись. Весь вечер наш. Все будет, как ты захочешь.
Иван взял руку Сони, поднял ее к губам и поцеловал. Соне это понравилось.
Автобус сбросил ход. Начался подъем на горный перевал, начались крутые повороты. И справа и слева стояли голые скалистые горы, а когда их длинная цепь прерывалась, то на повороте автобус как-бы повисал над обрывом. Солнце было слева и оно не мешало видеть роскошную долину, протянувшуюся внизу. Неширокая речка с водой синего цвета змеей извивалась по долине, на солнечной стороне которой уже зеленела трава и голубели нежные цветки. Чуть позже показалась деревушка.