Геологи шутят... И не шутят
Шрифт:
В «Магаданской правде» появилась статья о бригаде Туманова под заголовком: «Кому доверяют золото». Ее автором был Анатолий Бобров, зам. прокурора Магаданской области. А много лет спустя Бобров разыскал Туманова в Москве и извинился. Потом сообщил: «А знаете, методы Вашей старательской артели легли в основу моей диссертации. Теперь я кандидат экономических наук».
(Цит. по очерку В. И. Туманова [Смирн. сб.-2002. С. 254])
Самое опасное на Эльбрусе — это попасть в разбитые глубокими трещинами ледниковые поля, где, словно в гигантском холодильнике, лежат сотни трупов бесследно пропавших альпинистов и туристов. Они вытают из движущегося льда далеко внизу только через сотни или тысячи лет.
(Из
Отряд возвращался на базу. Продукты давно кончились, все были измучены длительным маршрутом. До базы по нормальной дороге надо было идти более 100 км. Но был и короткий путь, километров 20. Но на горной тропе было место, где надо было пройти метров 30 по отвесному обрыву, ставя ноги и руки в специально сделанные в скале выемки. В середине этого головокружительного участка есть ниша, где можно было передохнуть. Отряд выбрал этот короткий путь к базе. Все прошли страшный участок. Проводники переносили грузы по двое, привязывая тюки лямками между собой. Но один инженер не мог себя заставить пройти этот участок. Отказался и от того, чтобы его перенесли, как груз. Оставлять его одного было нельзя. Выхода не было, он застрелился.
(Пересказ по очерку В. Н. Шолпо «Первое знакомство с Кавказом»
[Смирн, сб.-2003. С. 209])
«Мы поднимались двумя двойками: у меня был постоянный напарник, а во второй двойке веревка объединила альпиниста из Ленинграда с какой-то малознакомой девушкой. На стенном участке выяснилось, что она несильна технически, но с большим апломбом. Я вышел на узкую полку над бездонным обрывом, здесь можно было немного передохнуть. Подстраховываясь моей веревкой, подошел ленинградец. К нему двинулась его напарница. Увидев, что мы стоим на полке, она решила проявить свою лихость, и, вместо того, чтобы аккуратно стать на полку, она на нее прыгнула. Но ее ботинок задел камень. Девушка споткнулась, но успела вцепиться в своего напарника. Вдвоем, обнявшись, они начали валиться с полки. Поскольку карабин ленинградца был на моей веревке, следом за ними должен был падать и я, а затем мы втроем, скорее всего, сорвали бы и четвертого, моего напарника. Мелькнули искаженное ужасом лицо ленинградца и спина легкомысленной попрыгуньи. Их ноги еще стояли на полке, но тела обоих неумолимо тянули в пропасть. Автоматически я вцепился в куртку девушки и изо всех сил рванул ее на себя. Пара покачалась над обрывом и осталась на уступе.
Мы поднялись на вершину в полном молчании. Так же молча пришли в лагерь. Вечером ленинградец пришел ко мне и сказал: „Прощай. Я уезжаю. Я видел смерть и ходить в горы больше не смогу“. Я пытался его отговорить, но утром на лагерной линейке его уже не было»
«В Москве, в квартиру моих родителей, живших на 8-м этаже, пришел сосед с 7-го этажа. В руках у него была бельевая веревка. По ней этот грузный неспортивный человек собирался спуститься к себе на балкон, поскольку у него захлопнулась входная дверь. Я с трудом отговорил его от этого. Сам взял альпинистскую веревку, сложил ее вдвое, из одного конца сделал страховку, а по другому решил спуститься на балкон седьмого этажа. Задача казалась совсем несложной. На руки надел кожаные перчатки. И вот, когда я слезал со своего балкона, веревка под моим весом прижала кожу левой перчатки к ограде балкона. Повиснув на этой руке, я правой рукой ударил по левой перчатке, чтобы ее освободить. И сорвался. Помогла страховка. Я заскользил вниз по веревке, зажатой в левой руке и успел зацепиться ступнями за перила нижнего балкона. Но риск полететь вниз или повеситься в страховочном узле, как оказалось, был высок. Так я убедился, что все же правильнее в подобных случаях не рисковать жизнью, а вызывать слесаря, чтобы открыть двери».
41
Этот материал сверстан на основе записок, которые мне передал профессор А. М. Портнов. Они могут служить иллюстрацией к урокам по технике безопасности при полевых работах. (Б. Г.)
«Верхоянский хребет. Здесь надо было обследовать новый тип месторождений стратегически важных металлов — ниобия, тантала и редкоземельных
Теряя сознание, я вдруг почувствовал ногами дно. Перевернулся и на четвереньках выполз на песок. Силы кончились, я упал и какое-то время лежал. Потом на подгибающихся ногах добрался до палатки, залез в спальник. Мой напарник проснулся и что-то меня спрашивал. Но язык как бы отнялся. Спирт не согрел. Прошло часа четыре, прежде чем началась неудержимая дрожь, а потом я заговорил».
«На базе Аэрогеологической экспедиции в поселке Усть-Учур, на берегу Алдана, целый месяц мы ждали конца дождей. Летний сезон уходил впустую из-за нелетной погоды. Наконец, выглянуло солнце и прилетел старенький работяга ЛИ-2 (копия Дугласа). Грузы давно уже лежали под брезентом у края взлетной полосы. Пилот равнодушно осведомился о грузе и количестве пассажиров. В самолет набилось двенадцать человек, это предел по числу людей. Плюс еще не менее двух тонн груза. Самолет был явно перегружен. Но пилоты пришли из столовой, молча включили оба мотора, самолет начал разбег. На середине поля машина, как обычно, оторвалась от земли и… снова припала к ней. Но пилоты дали форсаж, моторы напряглись, самолет быстрее покатился по полю, подпрыгнул и… снова оказался на земле. Машина явно не могла взлететь. Но точка возврата была уже позади, тормозить было поздно. Полоса вот-вот закончится сорокаметровым обрывом к Алдану. Самолет перескочил деревянную изгородь аэродрома и начал валиться в реку. Под самым крылом засверкали потоки и барашки ледяного Алдана. Но вот эта-то подушка холодного плотного воздуха над рекой нас и удержала. Самолет уподобился знаменитому экранолету (его показывали по телевидению), пересекавшему Каспийское море на бреющем полете, удерживаясь на воздушной подушке. При подходе к низкому противоположному берегу реки наша машина оказалась чуть-чуть выше верхушек таежного леса. Тогда из кабины к нам выскочил штурман и проорал матерную фразу в адрес геологов. На самом деле, виноваты были пилоты, поленившиеся взвесить груз, как это положено по инструкции».
«При аэрогеофизической съемке в горах с вертолета пилот летит по горизонталям, нарисованным на карте и обозначающим борта ущелья. Вертолет делает крутые развороты, переваливается с бока на бок, в иллюминаторе мелькают то земля, то небо, а непривычные геофизики испытывают приступы морской болезни. В итоге возникает карта, где отмечены радиоактивные и магнитные аномалии, поля повышенной электропроводимости горных пород. Из них потом выделяют рудоперспективные аномалии. Только пилот экстра-класса способен летать на аэрогеофизической съемке в горных районах.
Однажды я участвовал в проведении такой съемки в Чаткало-Кураминских горах, отрогах Тянь-Шаня. Здесь расположены десятки месторождений урана, золота, серебра, вольфрама. Геофизики отыскали в горах новую урановую аномалию, и я вылетел, чтобы осмотреть ее. Аномалия оказалась в узком ущелье, на дне которого возвышались черные скалы. Лопасти вертолета едва вписывались в щель среди гор. Наш пилот стал показывать мне аномалию, положив машину круто на бок. Беда была в том, что наш отличный пилот, гигант с низким покатым лбом, челюстью супермена и плечами необъятной ширины был хроническим алкоголиком. Перед вылетом, уже пройдя медосмотр, он поднимал себе настроение темно-фиолетовым портвейном из огромных бутылок, которые называли огнетушителями.