Геопанорама русской культуры. Провинция и ее локальные тексты
Шрифт:
И не только современный русский шансон, но и классическая блатная песня применяет форму 5-стопного хорея с тематикой пути. В этой связи нельзя не отметить, что 5-стопный хорей, с глаголом движения в зачине, в соответствии с наблюдениями Тарановского, используется в знаменитейшей «Мурке» и в ее многочисленных вариантах:
Прибыла в Одессу банда из Ростова,В банде были урки, шулера.Банда заправляла темными делами,И за ней следило Губчека…В
Второй пример принадлежит питерскому певцу Ивану Кучину:
Помню я, отец с ножом и пьяный,Мать в слезах, а я еще пацан.Мы бежим, а мостик деревянныйЧерез речку тоже будто пьян.И на том мосту я маме клялся:«Пить не буду, вырасту большой».Мостик деревянный закачался,Я упал, мать бросилась за мной.Беглому осмотру бывших московских тюрем посвящена песня Высоцкого «Эй, шофер, вези – Бутырский хутор».
Но вернемся к традиционному романсу, например, к стихотворению «Дорогой длинною» К. Подревского. Оно развивается в двух частях: первая – «Ехали на тройке с бубенцами» – написана 5-стопным хореем, вторая – «Дорогой длинною» – по схеме ЯЗ. Аналогично построен романс «Где кочует табор кочевой» О. Осенина, где 5-стопный хорей сопровождает 3-стопный ямб. И здесь очевидна тематика пути (и не только в названии):
Шумный город для цыганки тесен,И сердце тянется по-прежнему к угару…Однако тема пути, одиночества, разлуки чрезвычайно широка в своем ритмико-метрическом аспекте и, как выше указано, сильно маркирует весь жанр романса. Это значит, что соотношение «метр и смысл» становится гораздо сложнее того, которое уже описано для традиции лирического 5-стопного хорея.
Вот некоторые разные метрические примеры зачина с разными экспрессивными интонациями: от грусти и безнадежности до укора и отвращения. Тема расставанья связана то с умиранием любовной страсти, то с необходимостью отъезда:
Уходит день, и ночь настанет… («Пой, цыган!» сл. Б.Тимофеева) Я4
Мы вышли в сад, чуть слышно трепетали (сл. А. Толстого) Я5
Я не приду….Опять тоска, страданье… («О помни о любви!» сл. К. Северянина) Я5
Уходишь ты. Я это раньше знала (сл. П. Германа) Я5
Мы странно встретились и странно разойдемся («Караван», сл. Б. Тимофеева) Я6
Я ехала домой, душа была полна (сл. М. Пуаре) Я6
За гранью прошлых дней брожу без всякой цели («Звонкой песней», сл. О.Осенина) Я6
Прощай, я ухожу надолго, навсегда… («Довольно», сл. О. Осенина) Я6
Мой костер в тумане светит (Я. Полонский) Х4
Ты ушла нежданно, странно («Мой друг», сл. П. Лещенко) Х4
Ямщик, не гони лошадей (сл. Н. Риттера) АмЗ
Я еду пустынными нивами («Мне вспомнилось время минувшее», сл. И. Лодыженского) АмЗ
Быть может, и мыразойдемся («Быть может», сл. Н. Зубова) АмЗ
Настал час разлуки. Дружочек («Бытовой романс») АмЗ
Мы долго шли рядом, одною дорогой… («Прости», сл. кн. Цертелева) Ам4
Мы расстались с тобой в этот день золотой («Догорели огни», сл. Л. Комиссарова) Ан4
Я ушла от тебя на иную дорогу («Пусть в тревоге душа», сл. О. Осенина) Ан4
У вагона я ждал, расставаясь с тобой («Ветка сирени», сл. М. Гальперина) Ан4
С тобой расстаться так сердцу больно… («Меня не греет шаль», сл. И. Давыдова) Дк
Когда мы расстались с вами совсем («Расцвели хризантемы опять!» сл. Л. Дризо) Дк
Часто в начале романса применяется повелительная форма, но в умоляющем тоне:
Не уходи, останься здесь («Давно в тоске душа моя», сл. Л. Калышевского) Я 4
Не уходи, побудь со мною (сл. Н. Зубова) (см. и ответ У самых нежных слов нет сил) Я4
Не уходи, не покидай! (сл. М. Пойгина) Я4
Не уезжай ты, мой голубчик! Я4 —
(здесь очевидно определенное клише и все примеры выдержаны в форме 4-стопного ямба), то с возмущенной резкостью:
Уйди! Уйди! К чему мольбы и слезы? («Зачем любить, зачем страдать», сл. Е. Юрьева) Я5
Уйди, совсем уйди… Я не хочу свиданий… Я6
Отойди, не гляди! (сл. А. Бешенцева) Ан2
Отойди от меня (сл. Н. Либиной) Ан2
Уйди и навеки забудь… («Тени минувшего», сл. А. Френкеля) АмЗ
Из всего этого следует, что соотношение плана содержания и плана выражения в жанре городского и цыганского романса подчиняется не одной, а нескольким моделям.
Кроме того, надо подчеркнуть, что многие из приведенных примеров имеют явную литературную родословную и зависят от традиции литературно-музыкальной поэзии или от образцов литературной лирической поэзии.
Тема пути, ухода в романсе чаще всего не указывает на прямые реалии. Нет точных указаний на места и названия. Данное обстоятельство сильнее в лирических литературных текстах, в то время как в чисто бытовых и цыганских романсах время от времени проглядывает некая определенность. Конечно, часто это просто указания на табор (см. «И льется песня» М. Лахтина, где читается: Веселой вольною толпою // Цыгане табором идут…) или на цыганский ресторан, но встречаются и намеки на столичный город: то Петербург, то Москву – и на определенные их части; встречаются и намеки на экзотику. Бывают случаи противопоставления городского пространства деревенскому (чаще всего усадебному), но и тут топография редко получает точное освещение.